Тогда в чём дело?

Почему Тася так сильно боится меня?

Или не боится?

— Я не прошу тебя становиться моей любовницей или что-то вроде этого… Я просто хочу дать тебе возможность нормально зарабатывать, но при этом не горбатиться без отдачи. Ты отлично знаешь, что отношения у нас в коллективе нормальные. Если не хочешь в головной офис, можешь пойти работать в дочерний. Не говори мне пока ничего, просто подумай над этим. Хорошо?

Таисия кивает.

Понимаю, что мне следует как можно скорее принять душ и расслабиться в постели. Полежать хотя бы с часик, чтобы окончательно прийти в себя, а потом уже заняться делами.

Телефон вибрирует в кармане, я достаю его и гляжу на экран.

Александра.

Только её для «полного счастья» мне и не хватало.

Фыркаю, качаю головой и тяжело вздыхаю. Скидываю вызов и отправляю телефон обратно в карман.

— Я вбил тебе свой номер. Ты можешь позвонить в любое время, если тебе что-то потребуется. Я поеду, — говорю, глядя Тасе прямо в глаза.

— Спасибо, — говорит женщина приглушённым голосом.

За что она благодарит меня?

Впрочем, это не так важно, потому что её взгляд до сих пор кричит о враждебном настрое по отношению ко мне.

Отвечаю лёгким кивком и выхожу из палаты.

Почему-то мне сложно говорить с Таисией. Раньше нам было проще, но одна ночь всё изменила. Ночь, когда я не сделал ничего плохого.

Выхожу на улицу и втягиваю в себя больше воздуха. Голова начинает легонько кружиться. Телефон снова вибрирует, и я отвечаю, даже не посмотрев на имя звонящего.

— Андрюшенька? — слышу приторно-сладкий голос, от которого тошнит.

— Катя?

Несколько мгновений мечусь, не могу решиться, сказать ли ей, что я всё знаю о её попытке отравить меня? Нет. Лучше не стоит. Пусть думает, что я глупый идиот, который ничего не понял — не успеет замести следы.

— Почему так удивлён? Могу ведь я позвонить отцу своей дочери?

Катя посмеивается, а я кривлюсь от смеха, в который когда-то был влюблён.

— Что ты хочешь? — спрашиваю, стиснув зубы.

Меня бесит то, что эта женщина объявилась в моей жизни спустя столько времени и попыталась навязать мне дочь, о которой так долго молчала.

— Почему ты говоришь мне о дочери сейчас?

— На это есть много причин… Ты не рад? Я знала, что ты не будешь радоваться, поэтому молчала раньше. Лучше бы и сейчас ничего не говорила.

«Ты права. Лучше бы не говорила», — думаю, но не спешу озвучивать свои мысли.

— Чего ты хочешь теперь? Я должен поверить в существование у меня дочери и сорваться к тебе? Должен проникнуться любовью к ребёнку, который, даже если допустить, что мой, но я впервые слышу о ней?

— Ты ничего не должен мне…

Катя всхлипывает, молчит несколько секунд, и я слышу в трубке лишь её сопение.

— Но я надеялась, что ты захочешь познакомиться с ней… Если не веришь, что Марьяна твоя — можешь сделать тест ДНК.

— Ладно. Раз ты так старательно пытаешься убедить меня в этом, мы сделаем тест ДНК. Позже.

— Набери меня, как поймёшь, что готов к отцовству…

Отключаю телефон, плюхаюсь на водительское сиденье и закатываю глаза.

На что я согласился?

И что буду делать, если девочка, о которой говорит Катя, на самом деле моя?

Пытаюсь отключиться от размышлений и еду домой, а когда вхожу в особняк, на душе вдруг становится тепло-тепло, потому что навстречу выходит Стас и улыбается, как маленький сонный гномик.

— Убедился, что мама в порядке, и я тебя не обманываю?

Пацан кивает.

Он стоит в дверном проёме и потирает глазки кулачками.

— У тебя был дневной сон? — спрашиваю я.

— Мы пытались уйти на дневной сон, но он всё ждал вас, подпрыгивал от каждого звука, — говорит появившаяся из гостиной няня.

— Меня ждал? Думал, что я снова не вернусь? — спрашиваю с улыбкой.

Пацан отрицательно мотает головой, а потом вдруг подрывается с места, летит ко мне и обхватывает за ноги.

— Спасибо, что заботишься о нас с мамой! Ты как самый настоящий папа! — бормочет мальчишка, я прикасаюсь к его плечику трясущимися пальцами и поглаживаю.

Проходит три дня, и я уже не могу дождаться момента выписки. Состояние существенно улучшилось, но врач пока сомневается и говорит, что так скоро не может отправить меня домой. На это есть немало причин, ведь я попала в больницу без сознания и два дня мучилась от температуры и кашля, хоть мне и давали антибиотики.

Общение с сыном вносит хоть какую-то радость в эти длинные серые будни. Мне удалось связаться с коллегой по работе, Алёнкой, и она сообщила, что начальство не стало даже разбираться — не явилась в офис два дня, получила увольнение. Им плевать, что со мной происходит, и трудовая инспекция ничуть не пугает их. Впрочем, вряд ли бы я стала падать так низко и требовать восстановить меня в должности. Я всегда знала, что начальница презирает меня и мечтает поставить на моё место кого-то из «своих». Её желание исполнилось, вот только Алёнка сказала, что с работой теперь толком не справляются. Хотя какое мне до этого дело?

Я всё думаю над предложением Андрея, но боюсь соглашаться с ним, ведь если скажу «да», дороги назад не будет. Мы с мужчиной будем часто пересекаться, и однажды он сможет докопаться до правды. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось. Но я не могла не признать и тот факт, что работу он предлагает на самом деле достойную. Хотя бы ради сына я обязана согласиться и устроиться в офис мужчины, который волновал моё сердце длительное время.

С улыбкой вспоминаю, как заглядывалась на своего начальника, как коллеги шушукались о его невесте, а я не желала становиться третьей лишней и молчала о своих чувствах. Тогда меня активно стал приглашать на свидания программист, частенько заглядывавший в наш отдел, и я согласилась на парочку. Вот только наше расставание оказалось чересчур болезненным: я боялась причинить боль, но в то же мгновение понимала, что дальше будет только хуже… Костя начал угрожать мне, что опозорит на всю компанию, наплетёт с три короба, и все поверят в первую очередь ему, в этот вечер я задержалась на работе… И Андрей тоже.

Вспоминаю губы мужчины, касавшиеся моих губ, медленный танец свечей, зажженных на столе, обнажённые тела и сладкие стоны.

— Земля вызывает Таисию! — слышу весёлый голос и испуганно оборачиваюсь на его звучание.

— Андрей? — переспрашиваю я и пытаюсь взять себя в руки, чтобы не выдать ему эмоции, навеянные приятными воспоминаниями, вот только взор всё равно предательски то и дело падает на губы мужчины.

— Тася, — улыбается мужчина, проходит в палату, и я вижу за его спиной Стасика.

Сын бежит ко мне и протягивает букет роз, чем-то напоминающий букет невесты.

— Поверить не могу! — бормочу себе под нос, едва сдерживая слёзы и прижимая сына к себе. — Стас! Я так рада, что тебе позволили прийти сюда и навестить меня! Мой мальчик… Прости, что мама заболела. Скоро меня выпишут, и мы вернёмся домой.

Стас и Андрей заговорщически улыбаются и переглядываются, но я не заостряю на этом внимания. Вряд ли это значит, что меня выпишут уже сегодня.

— Как ты, сынок?

— Хорошо. Баба Лена читает мне сказки целыми днями, хоть я и сам умею читать. Она любит читать вслух, — улыбается сын.

Баба Лена?

Мама Андрея?

Вроде бы его родители живут в другом городе, и его маму зовут иначе, но я могла и ошибаться.

Андрей словно слышит мой немой вопрос и спешит ответить на него:

— Няня, которая занимается сейчас со Стасом.

Я киваю и улыбаюсь, прижимая сына к себе.

— Тебе нравятся цветочки? Андрей позволил мне самому выбрать, но заплатил он. Андрей не просит денежки и покупает мне разные игрушки. Он хороший друг.

Сердце сжимается, и я поглядываю на довольного Андрея.

Им нельзя было встречаться.

Почему судьба так жестока со мной?

Почему я заболела, вообще?

«Потому что работала как не в себя», — вторит сознание, обличая меня в казалось бы таких явных, но в то же время незаметных ошибках. Незаметных, потому что я активно старалась не замечать их, делала вид, что всё в порядке.