Сбрасываю звонок и набираю сообщение, в котором прошу простить меня и не ждать.

Знаю, что девушка будет злиться и при встрече выскажет мне всё. А эта встреча точно состоится — я уже представляю, как она примчится к моему офису разъярённой фурией. Понимаю, что поступил отвратительно, ведь мог бы объясниться, но не при ребёнке ведь говорить с ней.

Заглядываю в холодильник.

Мышь в нём не повесилась, но ничего толкового не вижу, а потом взгляд падает на коробку, в которой лежит несколько яиц. Готовить я умею, хоть и не особо люблю делать это, но накормить мальчишку нужно. Жаль мне его. Сколько он уже без еды?

— Яичницу любишь? — спрашиваю я.

Пацан кивает.

Слышу из комнаты стон и мчусь туда, ставя коробку обратно.

Таисия открыла глаза, но смотрит на меня так, словно не узнаёт.

— Мамочка! — подбегает к ней пацан, но она не реагирует, смотрит лишь на нас стеклянным взглядом. И в это мгновение я слышу, что подъехала бригада скорой помощи.

Встречаю фельдшера, и веду его в комнату.

Осмотр проходит быстро, и мужчина покачивает головой:

— У неё лихорадка. Возможно, воспаление лёгких, так как слышны хрипы. Не буду загадывать, но необходимо взять анализы и провести обследование. Вы кем приходитесь ей?

— Муж, — не нахожусь с более подходящим ответом я.

— А ребёнок, получается…

— Мой, — уверенно киваю, подумав, что в детском доме пацану точно лучше не будет.

Поживёт немного у меня, вызову женщину, которая убирается у меня несколько раз в неделю, пусть она приглядит за ним. В конце концов, так и я буду спокойнее, потом не придётся краснеть перед Тасей, что не смог позаботиться о её ребёнке даже.

Фельдшер обводит скептическим взглядом меня, одетого в дорогой костюм, мальчишку в грязной одежонке и обстановку вокруг. Вроде бы в доме чисто, но чересчур плачевно. Понимаю, что мне придётся оправдываться, но мужчина не задаёт лишние вопросы.

— Хорошо. Тогда вам лучше не ехать с нами. Оставайтесь с ребёнком, а мы отвезём женщину в больницу. Поможете донести её до машины?

Таисия снова проваливается в бессознательное состояние. Смотрю на её милые черты лица, упавшие на лицо прядки волос, и горло стягивает комом.

— Конечно, — киваю я.

Укрываю женщину пледом, чтобы не замёрзла, и поднимаю на руки. Перед глазами появляется сцена, когда вот так же я нёс её на руках в свою постель. Вспоминаю её жаркие поцелуи сладкие стоны. У нас была всего одна ночь. И наверное, всё выглядело так, словно я использовал её.

— Мама! — всхлипывает мальчишка.

Он вроде бы держался бодрячком до этого, а теперь сдал позиции: глаза ребёнка покраснели, и на них навернулись слёзы.

— Твою маму поставят на ноги, я тебе обещаю, — говорю с улыбкой я.

Отношу Таисию в машину и укладываю на кушетку. Она негромко постанывает, а я понимаю, что не могу поехать с ней, хоть и очень хочется, чтобы убедиться как можно быстрее, что моё обещание сбудется, и мальчишка не останется сиротой.

— Пожалуйста, если это возможно, отвезите её в лучшую больницу. Я всё оплачу.

Фельдшер скептически поглядывает на меня, а потом на дом.

— Мы отвезём в дежурную, в первую городскую, а дальше уже с её лечащим врачом договаривайтесь.

Киваю, благодарю мужчину и в последний раз смотрю на Таисию.

Вернувшись к пацану, я даже не знаю, с чего начать.

— Слушай, раз уж твою маму отвезли, может, сходим в кафе? Там покушаешь хорошо, а потом поедем домой? Не думаю, что яичницы тебе хватит, да и хлеба у вас нет.

— Куда домой? — спрашивает мальчишка.

— Ко мне домой. Тебе придётся пожить со мной, пока маму не выпишут.

— Ты для этого сказал, что мой папа?

Я киваю.

— А я думал ты настоящий папа, — вздыхает ребёнок.

Вот такого я точно не ожидал услышать, и от его слов мне становится совсем не по себе.

В кафе я думаю над словами ребёнка. Они проникают глубоко в душу и тревожат её. Мне жаль мальчишку, растущего без отца. Возможно, его душа тянется к каждому мужчине, которого он посчитает достойным на роль своего отца.

Смотрю, как он уплетает лазанью, и думаю над тем, что в нём нет совершенно никаких чёрточек, за которые я бы мог зацепиться.

Вряд ли это мой ребёнок.

А если всё же мой?

Он сильно похож на Таисию.

Очень…

Необязательно ведь сын должен походить на отца.

Дети вообще частенько перенимают черты бабушек… дедушек… пра-пра…родителей…

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашивает пацан.

— Думаю, что мы с тобой даже не познакомились. Меня зовут Андрей, а тебя? — нахожусь с ответом я.

— Стасислав Контастинович, — пережёвывая еду, отвечает мальчишка.

Константинович.

Вспоминаю о том, что когда мы с Таисией вступили в запретную для обоих связь, она встречалась с нашим компьютерщиком, Костей. В ту ночь она сказала мне, что они расстались, но могла ли забеременеть от него? Или всё же от меня? В любом случае, только она сможет ответить на этот вопрос.

Или я сам…

Взгляд падает на стакан, который мальчишка жадно обхватил руками и начал большими глотками пить из него сок.

Сердце сдавливает комом.

Неужели у меня повторится история брата?

Вроде бы таких совпадений в жизни не бывает, но я могу сделать анализ ДНК, чтобы проверить наверняка.

Если это и мой ребёнок, то вряд ли Таисия сразу раскроется.

Она мне не доверяет.

Она сбежала после того, что случилось между нами.

А я не стал искать…

Должен был уладить всё, но поступил как трус.

— Доедай вкуснятину, скоро принесут десерт, — киваю я.

— Можно забрать десерт с собой? Кажется, я уже объелся, — жалуется мальчишка.

Я вдруг думаю, что зря позволил ему есть столько, ведь теперь ему может стать плохо. Хочется надавать себе оплеух за такую опрометчивость. Совсем я не умею обращаться с детьми. Как говорит мама — я балую их.

— Тогда мы просто угостим нашим десертом кого-нибудь, а домой закажем что-то свежее. Любишь мороженое, Станислав Константинович?

Мальчишка кивает и широко улыбается.

— Спасибо, но можно я поеду домой? Мне страшно ехать с тобой, ведь мы не знакомы.

Глаза ползут на лоб от удивления.

Вроде бы мы договорились.

Я считал, что успел всё уладить с ребёнком, но теперь понимаю, что ошибся. Это голодный он готов был на что угодно, а теперь сыт и расхрабрился. Или наоборот струсил? Понимаю, что имею дело с ребёнком.

— Я обещаю, что буду ждать мамочку и никуда не стану выходить.

— Нет, так не пойдёт, Станислав Константинович. Я теперь несу за тебя ответственность. Я не могу оставить тебя одного, потому что мне придётся отвечать перед твоей мамой.

— А ты знаешь мою маму? — хмурит бровки пацан.

— Знаю. Когда-то мы работали вместе.

Но она исчезла после незабываемой ночи, а я сделал вид, что всё так и должно было закончиться.

— Она мне никогда про тебя не рассказывала. Отвези меня домой, пожалуйста! — дует губки мальчонка.

Ладно.

Где наша не пропадала?

Проведу с пацаном ночь в его доме, а потом вернусь домой.

Стоп!

А если там какая-то инфекция?

Мы же не знаем пока, что произошло с Таисией.

— А хочешь посмотреть мою коллекцию машинок? Следует сказать, что она у меня немаленькая.

Глаза пацана горят, и он уверенно кивает.

Вот этим детским доверием и пользуются плохие люди, когда воруют детей.

Беру на заметку, что следует впоследствии объяснить ребёнку, что нельзя ради машинок ехать за чужим дядей, но это будет немного позже.

Сейчас бы добраться до дома и завлечь ребёнка, а потом позвонить в больницу и выяснить, в каком состоянии находится Тася.

Мне удаётся найти общий язык с пацаном, и он начинает доверять мне, пусть до сих пор смотрит с опаской. Наверное, он не может понять, с чего вдруг совершенно чужой дядя с улицы решил помочь ему. Это в нашем мире на самом деле большая редкость. Людям проще закрыть глаза на беду другого, чем оказаться в гуще событий и стать ангелом-хранителем. Хотя с последним я явно преувеличивал.