Она считает неприличным вот так по-житейски обсуждать менструацию. Это не из-за религиозности, обычный бзик затюканной домохозяйки, который давно бесит. Хочется выпалить, что маме с дочкой нормально говорить на такие темы, обвинить ее в зашоренности, но я подавляю в себе этот порыв. Я учусь справляться с импульсивностью и принимать людей несовершенными. Зато у моей мамы самые вкусные в мире блины.

Звонок от Влада застает в супермаркете. Я долго не отвечаю, раздумывая, стоит ли нам теперь общаться. Телефон звонит настойчиво.

Владек коротко сообщает, что передал флэшку и завтра отец будет дома. Я угукаю и благодарю блеющим голоском. Строю из себя овцу. Знаю, что папа вернется сегодня и без помощи того влиятельного очкарика, которому зачем-то понабилось взломать внутреннюю систему Тудоро-банка.

В конце разговора бывший жених предлагает поужинать. В ответ я из вежливости приглашаю его на мамины блины.

Закончив с покупками, спешу домой. Не хочу пропустить, когда папа вернется. За несколько дворов от нашего объезжаю знакомый черный мерседес. Паркуюсь впереди, выхожу и заглядываю через лобовое. Влад кивком приглашает присесть.

– Привет! А ты чего не заходишь? – улыбаюсь, устраиваясь на пассажирском месте.

– Пристегнись! – произносит он грубовато и давит педаль газа.

Авто быстро разгоняется, меня вжимает в кресло. Я хватаюсь за ремень безопасности.

– А куда мы едем?

Влад поворачивается и смиряет неприятным взглядом.

– Просто покатаемся.

Мы выезжаем из поселка на трассу. Он ведет с максимально допустимой скоростью, сосредоточенно смотрит вперед. Я начинаю догадываться, что происходит. Ситуация не здоровая, но пока не паникую.

– Хочешь поговорить? – спрашиваю осторожно.

– Скорее послушать. Расскажи-ка мне, Ариша,чем и когда я дал понять, что позволю делать из себя дурака? Почему ты решила, что эти игры сойдут тебе с рук?

От его тона становится не по себе. Я догадываюсь, о чем речь, но виду не подаю.

– Если ты о деньгах, то я все верну, как только получу зарплату. Часть долга переведу на днях. Обещаю! Эти два месяца туго пришлось…

Пока я бойко рапортую, Влад недобро на меня косится, а потом вдруг как рявкнет:

– Заткнись!

Я мощно вздрагиваю и вжимаюсь с сиденье. Во рту пересыхает.

Скорость снижается, машина съезжает на развилку. Тихонечко выдыхаю в надежде, что сейчас мы развернемся и поедем обратно. Но на трассу Влад не возвращается, поворачивает на узкую дорогу в сторону леса. Вот теперь я начинаю паниковать.

– Куда ты меня везешь? – спрашиваю подсевшим голосом.

– Лесным воздухом подышать, – ухмыляется Влад.

Только теперь замечаю, насколько он напряжен. Пальцы на руле побелели, лицо перекошено, желваки ходуном. Чем я думала, когда садилась к нему в машину?

Чувствую себя героиней детектива с элементами триллера. Той, которую показывают только в начале, когда везут в лес, чтобы убить и присыпать осенней листвой. Классика жанра, от которой кровь в венах стынет. Нас никто не видел, мой телефон остался в машине. Она так и стоит с работающим двигателем у дома. Я просто исчезну. Грибники найдут мое тело весной, когда снег сойдет, а листья перегниют.

– Влад, останови, пожалуйста, – прошу кротко. – Давай спокойно поговорим.

Господи, ну он же маньяк какой-нибудь! Мы знакомы почти пять лет, еще недавно собирались пожениться.

– Давай, ­– отзывается, не притормаживая. – Начинай спокойно излагать, как ты со своим пихарем превращала меня сначала в оленя, а потом в осла, – бьет руками по рулю. – Я ж тебе, суке, верил! Чистой, хорошей считал. А ты, дрянь, как нашла хер побогаче – так запрыгнула на него!

– Боже! – восклицаю и зажимаю рот рукой.

Никогда не слышала, чтобы он так выражался и не помню его настолько взвинченным.

– Не поминай имя Господа всуе, – напоминает со злым смешком.

Машина въезжает в перелесок, за окном мелькают редкие деревья и кусты. Некоторые из них еще с листьями.

–Ты хоть представляешь, как сильно подставила меня? – орет Влад и снова лупит по рулю. – Сука! Сама придумала подсунуть мне эту туфту или Белецкий помог?

Перед тем, как отдать флэшку я намеренно повредила коды. Бывший одноклассник-программист подсказал, как это сделать. Оказалось, ничего сложного.

– Игорь ничего не знает, мы расстались. Я выкрала файлы. С ними что-то не так? Оказались не те? – решаю отпираться до последнего.

После эти слов Влад наконец-то съезжает на обочину и останавливается.

– Расстались? – переспрашивает с издевкой в голосе. – Говори уже, как есть! Он тебя вышвырнул! А знаешь почему? Потому что ты ничего из себя не представляешь. Ты заурядная, Арина. Просто смазливая девка, которая только и умеет, что ноги раздвигать. Белецкий держал тебя при себе, пока не надоела. Это ясно даже такому ослу, как я, – он наклоняется ко мне, – Иа-иа-иа! Арина у нас шлюшка!

Я шумно тяну в себя воздух и сжимаю кулаки.

Мы черт-те где, в каком-то в лесу. Темнеет. Владек злющий и неадекватный, плюется мне в лицо мерзкими фразами, а я не боюсь. Вздергиваю подбородок и с наглостью смотрю ему в глаза.

– Пусть я шлюшка, но за это в тюрьму не сажают. А за воровство – еще как! Суши сухари, великий комбинатор! Папа сдал прокурору все твои махинации.

Влад странно улыбается. Глаза стеклянные, как не живые. Чистый психопат.

– Что ты несешь? – шипит и придвигается.

– Он уже дома, наверное. Поехали! Поедим маминых блинов, обсудите стратегию твоей защиты. Отец тебе советы даст, как опытный сиделец.

Владек хватает меня за шею, дышит в лицо.

– Руки убрал, – опускаю глаза, делая лицо каменным. – У Гарика дома мой ноут, на нем аудио всех наших с тобой разговоров. Он меня не вышвырнул, наше липовое расставание – часть плана. Белецкий уничтожит тебя и компанию, в которую ты вложил ворованные деньги. А сделаешь мне больно – он тебя из-под земли достанет!

В конце срываюсь на крик. Вру отчаянно! Никаких записей я не делала, ноут в родительском доме, а с Гариком мы больше не вместе. Но что, если не страх за собственную шкуру остановит этого психа?

– Пошла вон! – говорит Влад сквозь зубы.

Рывком открывает дверь и выталкивает меня. Мер со свистом трогается и быстро скрывается из виду. Я не просчиталась, он испугался.

Возвращаясь к трассе по пустой лесной дороге, я думаю, что до конца своих дней должна благодарить больную любовь к Гарику Белецкому за то, что уберегла меня от этого чокнутого.

Эпилог

– Эрин, дорогая! Прекрасно выглядишь! – восклицает Алекс.

Я радостно улыбаюсь, мы спешим обняться.

– Как прошли твои рождественские праздники? – спрашиваю, размыкая объятия.

– По-домашнему, никуда не ездил, – берет меня за руку, заглядывает в глаза. – С Новым годом, Эрин! Пусть он у тебя будет счастливым!

– И у тебя, пусть!

Мы еще раз коротко обнимаемся.

– Ну колись, зачем звала? Какая гениальная идея пришла в твою прекрасную голову? Четыре часа несся к тебе по холоду.

Мы стоим на пороге отцовского офиса. На улице морозно, пролетает редкий снежок, а на сердце теплый май. Алекс мастак делать комплименты, я по ним соскучилась.

– Ты тут работаешь? – спрашивает он по пути к отцовскому кабинету.

– Это офис нашей семейной компании, формально я собственница.

– Чего?? – он резко тормозит и выкатывает глаза. – Ты владеешь огромной логистической компанией?

­– Единолично, причем, – деловито подбочениваюсь. У Алекса едва челюсть не падает. Я прыскаю, хватаю его под руку и тащу за собой. – По факту это компания отца, она только на бумагах принадлежит мне, – уточняю. – А ты разве ничего не знал о моей семье?

– Да как-то не интересовался. Ты не производила впечатление мажорки.

Я довольно улыбаюсь. Никогда себя не ассоциировала себя с золотой молодежью и рада, что не произвожу впечатление избалованной родительскими деньгами.