Наслаждение пронизывает до приятной боли и расползается по телу теплом. Эйфория накрывает невесомым покрывалом. Я сминаю руками простыни и отдаюсь их власти на какой-то сладкий миг. Не знаю, сколько он длиться. Мне изумительно хорошо.

– Арин, детка, – зовет Гарик, вырывая из забытья. Я открываю глаза. Все плывет в цветном тумане. Он нависает сверху и ловит мой блуждающий взгляд. – Хочу тебя очень. Можно? Готова?

В его взгляде столько всего. Голод, жажда, безумие, порок… Нежность, желание, необходимость, любовь... Я ни за что не откажу ему.

­– Хочу тебя, – произношу чуть слышно в ответ.

Он кивает и приподнимает мои бедра. Подсовывает под попу подушку, сгибает ноги в коленях и прижимает их груди. Я ничему не противлюсь, он знает лучше.

Почувствовав давление, мгновенно зажимаюсь. В ожидании боли зажмуриваюсь и крепко сжимаю челюсти.

– Не надо так, – шепчет Гарик, наклоняясь, – Расслабляйся давай.

Настойчиво целует с языком и вынуждает так же отвечать. Я обнимаю его за плечи, отвлекаюсь и немного расслабляю мышцы. Тогда он приподнимается и в одно уверенное движение входит в меня. И навсегда становится особенным. Первым. –––––––––––

Глава 23. Правда или действие

Очередное лучшее воскресенье моей жизни начинается с горячих круассанов, любимого капучино и его улыбки. Все это подается мне в постель. Сегодня я бью рекорды по запретам: пью кофе, ем в кровати, целуюсь с голым парнем, лишившим меня девственности. Узнай это родители – отреклись бы от меня. Но мне все равно. Я счастлива.

– Ты как будто светишься изнутри, – говорит Гарик и берет телефон. – Сфоткаю тебя?

Я падаю на подушки и завожу руку за голову. Напускаю томности во взгляд и коротко киваю, давая отмашку.

Он делает несколько кадров и рассматривает их.

– Покажи, – прошу.

– Это лично для меня, – мотает головой.

– Эй! Вообще-то я имею право!

Выхватываю телефон – он заблокирован. Пытаюсь поднести к его лицу – уворачивается и смеется.

– Ах так?!

Натягиваю на себя его футболку, спрыгиваю с кровати и нахожу свой. Направляю камеру на кровать, делаю несколько снимков. Получается неожиданно красиво. Прям высокохудожественно. Самый главный бог мужской красоты нежится в смятых простынях.

– Это лично для меня, – передразниваю и показательно блокирую телефон.

Гарик опять смеется. Протягивает руку, зовет к себе.

Делаю шаг, смотрю в его глаза и замираю. В груди сладко ноет. В эту конкретную секунду я еще больше влюбляюсь в него.

Он обнимает и просовывает руки под футболку. Гладит по спине, утыкается носом в живот и согревает дыханием. Я чувствую себя желанной и самой прекрасной в этом мире.

Мы заваливаемся на кровать и нежно целуемся. Я обнимаю его за шею, прижимаю к себе, чувствуя, как внутри зарождается приятная дрожь.

– Пойдем погуляем? – спрашивает он между поцелуев.

Я не хочу никуда идти, хочу продолжить. Обхватываю его ногами и притираюсь, демонстрируя свои истинные желания.

Его дыхание учащается. Он ведет губами к шее, сжимает через майку грудь. Я выгибаюсь и издаю тихий стон, давая понять, что нравится.

– Не провоцируй, бэби, – вздыхает Гарик. – Еле держусь, а у тебя там еще не зажило.

– Все там в порядке, давай попробуем, – предлагаю, легонько царапая затылок.

У меня ничего не болит и кровь уже не идет. Ее вообще было мало. Напрасно я представляла себе алые лужи на кровати. Подушка подо мной и та не испачкалась.

­– Надо подождать, Ариненок, – он скатывается с меня. – Ночью у тебя слезы ручьем лились.

– Это на эмоциях. Почти не больно было, а до этого слишком хорошо. Накрыло.

Говорю правду. Боль была короткой и не острой. Не то сработал его почти научный подход после прочтения форумов, не то огурец мне там все так удачно растянул. А может просто повезло. Но плакала я исключительно от переизбытка чувств.

Мотнув головой, Гарик хмыкает и щурится. Сомневается.

Он и ночью не верил, что я в порядке. Все ходил за мной, проверял. Требовал впустить в ванную. Супер-пупер начальник, мистер контролер-всезнайка.

– У меня был первый в жизни оргазм, кажется, – произношу дрогнувшим голосом.

Странно говорить о таком, но сквозь жуткое смущение меня пробивает на откровение.

– И ты хочешь второй? ­

Взгляд лукавый, с искорками.

Я вспыхиваю. Щеки жжет, словно в них кипятком плеснули. Конечно, мне хочется испытать то запредельное удовольствие еще раз, но попросить не осмелюсь.

Гарик считывает. Улыбается. Берет за руку, подтягивает к себе. Проникновенно смотрит в глаза и молчит. Долго.

– Что? ­– я не выдерживаю.

– Что? – дразнится и лыбится так, словно все-все про меня знает.

– Не хочешь – как хочешь! Идем гулять! – выдаю с обидой и отползаю к краю, намереваясь встать.

Белецкий обхватывает за талию и возвращает на место, нависает сверху:

– Разве я сказал, что не хочу?

Он дотрагивается до края трусиков. Сегодня на мне красивые, те, что не успела надеть вчера – белые и кружевные. От одного прикосновения низ живота простреливает током и меня словно скручивает изнутри. Он наклоняется и жутко пошло облизывает мои губы, а пальцами тем временем водит под кружевом. Возбуждение возникает резко и нарастает молниеносно. Ощущения такие острые, что я пугаюсь. Если не притормозить, то второй оргазм я получу, не снимая белья.

– Сыграем в «Правду или действие»? – предлагаю, ерзая.

Гарик наиграно закатывает глаза.

– Бог мой! То ей оргазм подавай, то резко поиграть захотелось. Определитесь уже, девушка!

Он шутит, конечно. Хотя в последнее время моя адекватность действительно подхрамывает. Столько всего сразу произошло, что на поворотах заносит.

– Так будет интересней, ­обещаю.

Гарик вздыхает, чмокает меня в нос и садится по-турецки. Я сажусь напротив.

– Правда или действие?

– Правда, – выбирает уверенно.

– Какие у тебя эрогенные зоны?

Белецкий морщит лоб:

– Хорошее начало. – Я довольная киваю, мол обещала. Он не долго думает. – Если исключить самый эрогенный орган, то... Спина, руки, губы. Ничего особенного. Теперь ты. Правда или действие?

– Правда.

– Твоя самая смелая сексуальная фантазия?

– Ой, – задумываюсь. Никогда не мечтала о чем-то конкретном. – Я бы хотела попробовать разное.

– Секс втроем?

– Точно нет, – отметаю категорично. – У меня традиционные взгляды. Если говорить о месте, то не так давно мечтала о сексе с тобой на безлюдном берегу океана, прямо в воде и на теплом песке.

– Ладно, принимается. Не готова ты еще к таким вопросам, – усмехается Белецкий. – Давай свой!

Он снова выбирает правду.

– Как тебе нравится заниматься любовью?

– Ты про позы или виды секса?

Блин, я вообще про другое. Думала, он скажет что-то типа «красиво на кровати» или «быстро в машине». Так отвечал герой одного молодежного сериала, в котором я подсмотрела идею поговорить о сексе через игру.

– Можешь все предпочтения озвучить, – разрешаю.

­– Если я озвучу, ты сбежишь, – смеется.

Я щурюсь.

– Ты не похож на извращенца.

– Мне нравятся эксперименты, но в рамках разумного. Позы любые, где контроль у меня. Люблю оральный секс, когда устал или мало времени.

Он говорит – я краснею. Очень откровенный разговор получается.

– Принято, – бубню смущенно. – Я выбираю действие.

– Отлично! Потанцуй для меня и разденься, полностью.

Хватаю ртом воздух и выкатываю глаза. Надеялась, что он попросит просто поцелуй. В сериале было так.

– Может массаж? – спрашиваю осторожно. – Спины, рук и губ, – намекаю совсем не прозрачно.

– Нет, Ариненок. Игра есть игра. Танцуй.

Он откидывается на подушки, устраивается поудобней, а у меня во рту пересыхает и мышцы от волнения деревенеют.

Танцевать я люблю и умею, семь лет занималась в школе. Сначала балетом, потом современными. Но стриптиз – это не просто танец, это соблазнение. Не уверена, что у меня получится.