Снизу лестницы раздался звук шагов, и навстречу им вырулила женщина средних лет. Прилично одетая, с дорогой сумкой, очками-половинками и уложенными в пучок волосами. Она остановилась и молча смотрела на мужчину, волоком ведущего девушку. Саня, надрывающая уже трижды содранную глотку, дернулась в сторону женщины и с надеждой воскликнула:

– Помогите мне, этот мужчина меня похитил, позвоните в полицию! – Женщина сжала губы в тонкую линию и скептически взглянула на Влада.

– Ну и что тут происходит, голубчик? Ты считаешь, это нормально? – она погрозила пальцем.

– Вот именно, звоните быстрее в полицию, пока он меня не убил, – заверещала Ласкина.

– Да замолчи ты уже, голова болит! – рявкнула она на девушку, отчего та отшатнулась и сгорбилась, внешне и внутренне сжавшись в комочек.

Выглядела Саша растерянно, явно не понимая, почему эта милая с виду женщина так отреагировала на её просьбу о помощи.

– Владик, ты с каких пор держишь своих зверушек дома? Она сегодня так орала, что мне пришлось выйти прогуляться, только бы не слышать этот писклявый голос.

Саша пропустила вдох и округлила глаза. В горле пересохло.

– Орала, говорите? – Влад нахмурился и оглянулся на Сашу, выглядывающую у него из-за спины. – Я, вообще-то, очень просил её так не делать, – рассеянно протянул он и обратился к девушке. – Ласка, я в тебе разочарован, только хвалил за ум и хорошее поведение, а ты…

Женщина всплеснула руками, привлекая к себе внимание.

– Простите, Марина Михайловна, такого больше не повторится. Я как раз вёл её в подвал.

– Надеюсь, Владик, а то ко мне вечером внуки приедут, не хочется их пугать. Я им пирог испеку. Ты заглядывай к нам в гости, если не работаешь вечером, они будут очень рады тебя видеть.

– Конечно, Марина Михайловна, – Влад на секунду замялся, голос непривычно дрогнул. – Хорошо вам провести вечер с внуками.

Дама улыбнулась и прошествовала по лестнице наверх, напоследок недовольно зыркнув на абсолютно растерянную девушку. Когда на пятом этаже захлопнулась дверь, Влад вновь взглянул на Саню.

– Как видишь, можешь не кричать, только силы зря потратишь, – произнёс мужчина ледяным голосом.

– П-почему она м-меня… – несвязно бормотала Саша под нос, не в состоянии выдавать что-то более членораздельное. Её мир рушился по кусочкам.

– Ты действительно думала, что я мог оставить тебя в квартире и средь бела дня тащить по подъезду в обыкновенном доме? Смешно! – Барс театрально взмахнул рукой. Его рот скривился, будто он видел перед собой не Сашу, не живого человека, а что-то мелочное и отвратительное. Голос перешёл на шёпот. – Этот дом влечёт к себе тех, кого бы не приняло нормальное общество. Тут все знают, что в чужие дела лезть не стоит. Да если бы я даже нёс труп и встретил бы всех соседей, никто бы ничего не сказал. А уборщица бы вытерла кровь со ступенек. Ты попала, Ласка. У тебя изначально не было ни единого шанса на побег.

Сашу прошиб холодный липкий пот. Страх сковал мысли. Она больше не издала ни единого звука и прекратила упираться, безвольно позволив Барсу вести себя.

***

В подвале не было света. Темно, сыро, пугающе. Серые стены, серый пол, серый потолок, серые мысли. В таком месте хочется закурить сигарету, чтобы с каждой затяжкой едкий серый дым заполонял собой лёгкие, а с каждым выдохом вырывался из носа и приоткрытых губ, и тонкими змейками расползался вокруг.

В углу лежала картонка, на которую Саша и осела, повинуясь велению мужчины, словно тряпичная кукла. Влад пристегнул одну её руку к креплению на стене и придвинул жестяной тазик, от которого исходил въедливый запах мочи и рвоты.Он уже готов был переступить через порог и закрыть дверь, как услышал за спиной слабо звучащий голос:

– Почему она приводит внуков в такой дом? – Ласкина обреченно смотрела в пустоту перед собой.

– Она никого не приводит, – тихо ответил Влад, – её дочь десять лет назад погибла в автокатастрофе вместе со своими детьми. Не все события можно пережить, без вреда для рассудка.

Кухню заполнял умиротворяющий шум льющейся из крана воды и лёгкое дребезжание тарелок. Влад мыл посуду после ужина. С момента, как он запер девчонку в подвале, прошло около шести часов. Злость, до этого обвивающая всё естество мужчины своими ядовитыми щупальцами, которые отравляли мысли, понемногу отпускала. Влад перевёл взгляд на бумажный пакет с уже подсохшим круассаном, брошенный на тумбочке.

А она ведь с утра ничего не ела, – пробормотал он себе под нос. От долгой жизни в одиночестве он привык разговаривать сам с собой вслух.

Налив в жестяную кружку воды и прихватив пакет с круассаном с тумбочки, Влад спустился в подвал. Свет, льющийся из приоткрытой двери, выделил насупившуюся фигурку в самом углу, жмущуюся к стене. На Барсова сверкнули два недовольных серых огонька. Темные стены, тишина, пропавшее чувство времени и сидение на холодном полу сделали своё дело – девушка отчаялась. Она ненавидела сильнее, чем боялась. Или ему так казалось.

Влад подошёл и молча поставил кружку рядом.

– Убери ссанину, воняет, – с неприязнью прорычала Саша и резко двинула жестяной тазик ногой. Тот продвинулся на несколько сантиметров, с режущим слух скрежетом металла о бетонный пол, и покачнулся, выливая содержимое.

Влад с Саней в гробовой тишине смотрели, как моча растекается по начищенным кожаным ботинкам. У мужчины дёрнулся глаз. Саша подняла голову и мстительно улыбнулась. Глаза наполнились торжеством и злорадством.

– Извинись, гадина, – прошипел Барс сквозь сжатые зубы, наклонился и схватил девушку за ворот футболки, приподнимая к себе. Их лица были практически на одном уровне. Голубые глаза, источающие ледяную злость, словно скованный морозом океан. А напротив – грязные серые омуты, в которых заселились черти.

– И не подумаю, – гордо ответила Ласкина и плюнула ему прямо в лицо.

Слюна стекала по прикрытым векам на густые ресницы. Отдельные капли попали на полные губы. Мужчина тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Выходить из себя – не его метод. «Я профессионал, я хладнокровен, я профессионал, а она – просто испуганная девчонка», – повторял про себя Барсов, как мантру, пока стирал рукавом кофты слюну с лица.

Саша смотрела на возвышающийся перед ней силуэт мужчины, плохо различимый в контровом свете. То ли от усталости, то ли от ощущения обречённости, но она небывало осмелела. За несколько часов, проведённых в холодном сыром подвале, показавшимися ей вечностью, она решила, что терять уже нечего. Ненависть и злость затопили сознание, вытеснив оттуда спасительный страх. Она застряла у чокнутого убийцы, живущего в дурке, а не доме, и помешанного на чистоте. Саше так хотелось отомстить хоть кому-то за то, что она осталась ни с чем. Без семьи, без друзей, без надоедливых, но забавных одногруппников. Изуродованная внутри и снаружи. Хотелось разрушить крохотный мирок спокойствия Барса, который тот так успешно возвёл вокруг себя.

– Ха! Да если бы не рука, пристёгнутая к этой стене, я бы не только харкнула, ублюдок! – выкрикнула Саша первое, что пришло на ум, опасаясь, что если потянет хоть немного времени, то струсит.

Барс с силой сжал челюсть, отчего на щеках выступили желваки. Его рука оторвалась от лица и быстрым движением выхватила пистолет из-за спины. Секунда и раздался хлопок выстрела, смягченный глушителем. Саша закричала. Слёзы потоком хлынули из глаз. Рыдания утопали в стонах боли. Она ревела, совсем как ребёнок, размазывая слюни вперемешку с соплями по лицу и содрогаясь всем телом.

– Рука тебе мешала, говоришь, – невозмутимо произнёс Влад. – Ну, я позаботился, может так мешать перестанет.

Барсов спрятал пистолет в кобуру и кинул в воющую, точно раненый зверь, девушку пакетом из пекарни.

– Я там днём твой любимый круассан купил. Хотел тебя порадовать за хорошее поведение, – он грустно усмехнулся и почесал щетину. – Правда думаю, он уже засох и не оправдает твои ожидания. Как и ты мои.