– В кефире.
– Хорошо, а то Рыська есть не будет.
– А Чара?
– Варёное ест, как и ты… кобель старый.
– Так уж и старый…
– Вот-вот, постаревший…
-3-
– Здорово, старина! Ну что, думал, я про тебя забыл?.. Извини, Аркаш, приехать не могу, завтра рано-рано подъём и на Красавицу. В общем, жму пять, желаю тебе всего-всего наилучшего… Бум стараться, товарищ майор!.. Что случилось?.. Ну, потом, значит, потом… Вадик не звонил?.. Слушай, Аркаш, не знаю… Мне вернуться ещё надо… Как только – так сразу… Ну всё, давай, Наталье привет в щёчку передавай. Пока.
– Амалия Теодоровна, здрасьте.
– Здравствуйте, Саша. Я слышала, уезжаете?
– Вот ничего по-тихому нельзя… Да я на пару-тройку дней всего. Можно сказать, туда и обратно.
– Ну, проходите, Бильбо Бэггинс. Кофе будете?
– Да я… Я пил уже два раза сегодня.
– Откажитесь от Арабики?
– Ох, не откажусь, Амалия Теодоровна. Молоко есть?
– Совсем никудышняя молодёжь пошла нынче… кофе с молоком… где это было видано.
– Ну извините, мне без молока никак.
– Да вы проходите… Сёмушку оставляете?
– Да-а… проследите, чтобы корм был… Вот мясо ещё, если завредничает. Сегодня покупал… Ну и питьё.
– Надолго?
– На пару дней.
– Так ведь не сезон, кажется?
– Так ведь и я больше не охотник, отстрелял своё. Врачи запретили.
– А рыбалку не запрещали?
– Если без фанатизма.
– Ну-ну… Как кофе?
– Хорош!
– Сама жарила, сама молола. Вот так.
– Дети прислали?
– Да им ли до меня, детям-то! Внуки уж бабушку балуют.
– Внуки, думаю, как продолжение детей.
– Вы так думаете?.. Любопытно…
– Амалия Теодоровна, вот ключи, телефон мой у вас есть. Если что, – звоните. По любому вопросу. Хорошо?
– Какие могут быть вопросы… Хотя, есть один, но это после вашего возвращения.
– Давайте сейчас, время терпит.
– Нет, Саша, некоторые вещи лучше делать не спеша.
– Да не томите ужо вы меня! Что за дело?
– Был у меня один ученик, сейчас уже взрослый мужчина… за сорок… Навещает иногда, своими достижениями хвастается…
– Хвастун, значит?
– Нет, пожалуй, делится… На днях принёс одну прелюбопытную вещицу… Э-э… вы ведь не чужды музыкальной гармонии, насколько мне известно?
– Ну так… кое-что понимаю… А что в ней прелюбопытного?
– По форме – рондо, почти «в классике». А вот содержание… И ещё… Видели бы, как он исполнил… Какой музыкант!.. такая жалость…
– Не понимаю…
– Знаете… как бы вам сказать… У него изуродована левая рука. Лет пятнадцать назад… вступился за девушку, и эти негодяи, эти подонки… В общем, пришлось уйти со сцены… бедный мальчик… А какой был скрипач!.. Ваш тёзка, между прочим, Саша. Александр Ледвин.
– Не слышал.
– Сегодня те, кто слышал, забыли.
– Обязательно послушаю. А название у этой… вещицы есть?
– Да… Сначала назвал «Эдж оф Инфинити». Знаете, что значит?
– Машина…
– Помилуй вас Господь, Александр! Ну что вы такое говорите! Инфинити это бесконечность. «Край Бесконечности».
– А сейчас?
– А сейчас будет потом, по вашему возвращению.
– Ну, я побежал.
– Не бегайте, Саша, прошу, доктора не поймут.
– Спасибо за совет. Разрешите убыть по назначению?
– Идите, идите. За Семафорчика не волнуйтесь, с голоду не умрёт.
– Ох, Амалия Теодоровна, лишь бы от обжорства не помер… До свидания… Спасибо за кофе!
– …Всё, граждане пассажиры, приехали. Выгружаемся.
– Какое приехали!
– …До Каменки ещё ехать и ехать.
– Автобус дальше не идёт, не может.
– А нам что делать?
– Ждите следующего.
– До вечера что ли?
– …Командир, что случилось?
– Сцепление накрылось.
– Какое сцепление на «автомате»! Ты чего гонишь?
– Это у вас в городе автоматы, а у меня механика. Вылазь, говорю.
– Нормально так прокатились, нечего сказать.
– Вот и не говори ничего, папаша, дальше пешкодралом. Извини.
– Нужны людям твои извинения…
– Прости, отец, видел же, нормально ехал, да и опыт у меня…
– Ладно, что уж…
– …Саш, тебе мясо как варить?
– До победного.
– Совсем что ли?
– Да.
– Так ведь каша будет вместо мяса!
– Не боись, Махаловна, не будет.
– Ну как скажешь… И не называй меня Махаловной. Не люблю.
– …какие нежные стали… обматерить некого…
– Я всё слышу!
– …слышу, слышу… Рыська, ну иди ко мне…
Кошка пёрышком взлетела на колени, поместилась лишь половина тушки, остальная часть растеклась по дивану. Раздалось утробное мурчание.
– Взял бы тебя на содержание, да только сожрёшь ведь Сёмушку моего, как пить дать сожрёшь… по любви чистой и высокой.
«Как сожрали меня».
-4-
Утро выдалось нехорошее…
«А может ну её, рыбалку эту?.. Людмиле обещал, по зверям соскучился… на озеро хочу… А-а, была не была».
Давление вроде в допуске, жменю «витаминов» закинул в топку, водичкой залил… Жить будем.
Оба-на!.. Седьмой час. Что вчера было?.. Ничего не было. Странно всё как-то… и сны дурацкие… Приснится же такое.
Ладно, чашку кофе и вперёд, километра три хотя бы пройти надо.
– Здравствуй, Акмал.
– Здравствуйте, Александр Иванович. Как самочувствие?
– Нормально.
– Как обычно?
– Сегодня, то есть завтра… в гости еду, килограмма три, не меньше.
– Сделаю… Далеко?
– Не очень, на Карельский перешеек, озеро Красавица. Слышал?
– Откуда, уважаемый, мы понаехавшие.
– Так ведь я сам понаехавший… Акмал, а разве ты меня не спрашивал?.. ну… про озеро.
– Вот сейчас спросил. А что?
– Да так, ничего… Как внучка?
– Скоро замуж…
– Как замуж! Ей же…
– Пошутил я, Александр Иванович, осенью в школу.
– Акмал… нельзя так шутить над пожилыми людьми. Не дай Бог что…
– Извините…
– Да ладно тебе, я тоже пошутил… Слушай, Акмал… а пригласи-ка меня на первое сентября. Будет у внучки твоей русский дедушка. Как тебе?
– Надо посоветоваться.
– С кем, с Аллахом?
Акмал притворно вздохнул.
– В доме с одним… с одной советуются, да благословит её Аллах и приветствует.
– Э-э, правоверный, да ты подкаблучник!
– Дядя Саша, никогда не произносите вслух такие слова, харам.
Акмал перешёл на шёпот.
– У неё везде глаза и уши.
– Заверни.
И мы разошлись, похохатывая и вытирая слёзы.
Да уж… всё как у православных.
– Аркадий Андреевич! Принимай поздравления. Понимаю, шестьдесят три не лучший повод для веселья, и тем не менее… Аркаш, ну раз в год можно расстелиться перед другом, не отказывайся… Сегодня никак, извини, да и состояние какое-то… Да Людмиле обещал и вообще… Ну, смотри… завтра выезжаю, ночь плюс две ночи и домой. Приеду – отсемафорю… Обещаю… Ташку поцелуй от меня… Ну всё, пока… ещё раз с днюхой.
«Остался Сёма…»
Четыре года назад возвращался домой после очередной вечеринки у Казариных и возле подъезда чуть не наступил на меховой комок. Остановился посмотреть, что мне под ногу попалось.
Попался месячный котёнок рыжеватого окраса с коротким обрубком вместо хвоста.
«Кто ж тебя так… ур-роды…»
Крови не было, видно, рана уже затянулась.
«Надо бы пристроить в хорошие руки».
К кошкам у меня отношение настороженное, – есть Милкина Рыська и остальные, то есть чужие. Этого почему-то стало жаль.
«Повезло тебе, рыжий, с таким цветом не пропадёшь».
– Сергей Владимирович, это Жерново́.
– Да вижу я, что ты… Иваныч, на часы смотрел?
