— Породу завсегда видно, — поддержала Виола. — У тебя в Косопузии таких красавиц, чай, нету.

— В Косопузии! — обиделся кузен (что-то задело его за живое). — Ну да, мы же дичь некультурная. Сергей Есенин вам уже не хорош.

— Да ладно вам на ерунду обижаться! — рассмеялась Эйрена, откидывая свои роскошные волосы. — Ну их! Пускай здесь вдвоём болтают, а мы пойдём чай готовить.

Сашок молча махнул рукой и проследовал за Ирэной.

Когда они удалились, я, леденея, обратился к Виоле:

— Что она с ним собирается делать?

— Больно ты любопытный стал, — фыркнула Виола, но затем, взглянув на меня, чуть сбавила тон. — Да не бойся ты… Ну поколдует малость и отпустит. Это она на словах такая: извести, да извести. А сердце-то у неё доброе. Конечно, есть в ней что-то… пугающее. Так ведь это реакция на опасность. А вообще она отзывчивая и, когда надо, — поможет. Помнишь, как мы тебя давеча латали?

— Как не помнить… — развёл я руками.

Тут скрипнула дверь. На пороге стояла Ирэн, спокойная, с ледяными глазами.

— Готов. Идите сюда.

Племяш размяк в кресле и пусто смотрел в пространство. Он даже не повернулся в нашу сторону.

— Она что, загипнотизировала его? — шепнул я Виоле.

— Да нет, — ответила Ирэн. — Пришлось его опоить. На гипноз не поддаётся, психика сильная.

— Кто он? — спросила Виола.

— То есть как это кто? Твой кузен.

— Да ладно шутить. Кто он по профессии?

— Мо́лодец из органов, — довольно сообщила колдунья.

— Неужто гэбэшник?

— А что, не похож? Они все там такие гладкие да обаятельные.

— Погоди, а какого шута он в Коломне делает?

— Сейчас узнаем… Саша, — произнесла Ирэн задушевным голосом. — Ты меня слышишь?

— Слышу, — тупо ответил он.

— Саша, зачем ты приехал в Коломну?

— Здесь нехорошо, — забормотал он, плохо артикулируя. — В милиции сложилась нездоровая обстановка. Есть такой капитан Елдаков…

— Ну что же ты замолчал? Продолжай.

— Один из наших осведомителей случайно узнал, что он вышел на след старинного книжного собрания. Так называемой Библиотеки Ивана Грозного. Там разные редкие предметы, мистические трактаты… Какой-то тайный архив…

— Саша, голубчик, я, наверное, чего-то не понимаю… Объясни, пожалуйста, зачем вашей организации вся эта мистика? Это же старьё, хлам. Как это может помочь строительству коммунизма?

— Это же большая древность… Народное достояние. Такие вещи должны храниться в музеях, в государственных библиотеках, а не в квартире оборотня. Если Елдаков — предатель, его нужно нейтрализовать. Мы знаем, что он заинтересовался Домом на Дворянской, этим Домом. Значит, его обитателям грозит опасность. Кроме того, внезапная смерть товарища Левина тоже насторожила нас. Возникло какое-то подозрительное шевеление, приезд этих наследников ненадёжной национальности. Коломна — город закрытый, и товарищ Левин — работник закрытый. А тут толкутся всякие елдаковы, какие-то подозрительные евреи…

— Погоди, а Левин-то каким боком вас заинтересовал?

— Он был знаком с Ерусалимским Сергеем Ивановичем. Он разрабатывал его в прошлом.

— Левин работал на вас?!

— Да. Но с Ерусалимским вышел прокол.

— Целер! — завопил я шёпотом.

Ирэна с Виолой переглянулись. Колдунья подсела ближе к своей жертве и взяла племяша за руку.

— Саша, — проникновенно сказала она, — Саша, ничего не скрывай от меня. Ты любишь свою маму?

— Да.

— Очень любишь?

— Очень.

— Вот представь, что я — мама. Говори, доверься мне, родной. Как погиб Це… этот, Ерусалимский?

— Сгорел. И с ним несколько наших сотрудников.

Мы вздрогнули, точно от яркой вспышки.

— Сгорел? Как это?

— Марк Абрамович вывел нас на него. В дом к Ерусалимскому пошла группа захвата. И тогда старик поджёг дом. Никто не спасся, и всё его собрание погибло, вся коллекция.

— Но почему же никто не спасся?

— Потом исследовали пожарище, и пришли к выводу, что у входа были пороховые запалы с проводами. Он как-то замкнул цепь, произошёл взрыв и страшный пожар. Всё выгорело дотла, и пожарные ничего не смогли сделать. Осталась только яма в подполе. Останки вынимали по фрагментам — несколько косточек…

Виола толкнула подругу:

— Пора. Смотри — он беспокоится.

Ирэна махнула рукой, в смысле: «Пошли вон».

Ну мы и пошли.

Минуты через три раздался весёлый, искренне-серебристый смех Ирэны.

И вот она отворила дверь и с хохотом втащила племяша за руку.

— Представляете? Саша сейчас «отрубился»! А я, между прочим, предупреждала его, чтобы не пил ликёр залпом.

— И что, пришлось его отхаживать? — совершенно искренне спросила Виола.

— Да ещё как! По щекам пришлось отшлёпывать.

Виола захохотала.

— Тебе, Сашок, ещё рано пить рыцарский ликёр. В тамплиеры ты не годишься. Ну ладно, не обижайся. Хочешь, мы тебя поцелуем? Это мы так, ради шутки, чтобы спесь рязанскую сбить с тебя немного.

И они его поцеловали! В щёчку.

Какую чушь несли они, да простят их всемогущие боги! Они разбирали какую-то современную сатиро-бытовую пьесу. Кузен вертел глазами и подхихикивал. А я так вообще рот разинул, чувствуя, что у меня от этой пошлости уши заворачиваются.

Через час Эйрена под руку проводила племяша до двери, поворковала с ним и распрощалась. Повезло ему — смерть прошла рядом — и не тронула.

— Слушай, Ирка, а нас не «пишут»? — спросила Виола.

— Нет, — отвечала та, бросив нам страшно-старческий взгляд. — Я проверяла. Я такие штуки чувствую.

— Дай водки, — попросила Виола.

Ирэн плеснула ей чего-то ярко-зелёного в рюмку. Виола махнула залпом, запила чаем. Сели они рядышком и сидели мрачные-мрачные.

— Защитник выискался… Это он Бэзила защищать пришёл, простофиля…

— Как думаешь, этот лайдак ещё придёт?

— Придёт как миленький, — Ирэна усмехнулась. — Ох и занятно будет поглядеть на их межведомственные интриги! «Разработка объекта», «наружное наблюдение»… Ха!

— Наверное, Бэзилу надо сказать насчёт профессии племянника?

— Ты что? Он его поленом по башке охреначит, и вся игра — псу под хвост. Нет, Бэзилу доверять нельзя, он человек крепкой закалки… А ты, Август, чего раскис?

— Ох, Эйрена, что-то мне нехорошо. У меня такое ощущение, что игра-то начинается больно рискованная. Ну, Елдаков, шут с ним. Вы его быстро к одному знаменателю приведёте. Но вот Контора…

— Не преувеличивай. Они ж материалисты. В их плоские мозги и прийти не может ничего реального. С тенями возятся, играют в призраки. Они пусты внутри. А чего нам бояться пустоты?

— Однако же Марк служил этой «пустоте».

— Ты что же, Август, — спросила Виола, — думаешь, что Марку всё это безразлично было? Конечно же, в нём был страшный надлом. И мы это чувствовали. Но в душе его никто не хотел копаться. Ведь это ничего не изменило бы.

Ирэн потёрла усталые глаза.

— Жаль… Ужасная это участь. Марк ещё до физической смерти носил в себе чёрные куски небытия. Поэтому с ним и было так тяжело. Зло ищет нас, Август. Марка оно нашло. Никогда не вглядывайся в глаза злу слишком долго.

— Почему?

— Ты можешь стать им. Духовная энергия — очень тонкая вещь, она может впитываться в тебя помимо твоего желания. Поэтому не спеши осуждать Марка. В один прекрасный день ты можешь оказаться на его месте, да сохранят тебя от этого боги.

Книга одиннадцатая. БИТВА У ЛАГЕРЯ

Стрела вонзилась коню в голову. Там, где начиналась грива, в самом темени, застряло пернатое древко, бронзовый наконечник пробежал череп и погрузился в мозг. Конь захрапел, поднялся на дыбы, забился в судорогах. Остальные лошади в страхе начали рваться в разные стороны. Колесница остановилась.

— Это Парис! — в отчаянии заревел Нестор. — Я видел, как этот ублюдок нас выцеливал! О, проклятие!

Ахейцы бежали. Только Нестор остался позади всех. Старик спрыгнул с колесницы и побежал отпрягать раненую лошадь, но никак не мог справиться; кони метались, а руки его дрожали.