– Я ошибся, – перебил ее Адам, глядя как серые тучи приносят тёплый морской воздух в скованную ледником долину.

 Он смотрел вдаль, словно разговаривал сам собой.

– Я ошибся, когда фундаментом для созидания выбрал смертного человека. Смертные оказались хрупким основанием, и я должен начать все сначала. На новом месте. Поставив в основание не ограниченную физическую силу, а бесконечную мощь знания. И тогда Сияние не сможет разрушить моё строение. Я завершу намеченное!

Ева взяла за руку Адама и прижала к своим губам.

– Мы уезжаем? Почему?

 Адам погладил жену по лицу.

– Этот несчастный… как ты его назвала, Йенуш? Да, он был прав – город атлантов будет разрушен. Взгляни на эти горы! Видишь снег на их вершинах? Его много, не так ли? А за этими горами ещё мириады таких гор, покрытых льдами и снегом. Огромный мир к северу скрыт под толщами льда. И эта масса обрушится на нас. Солнце раскалилось и земное нутро отвечает ему жаром. Температура поднимается. Быстро. Очень быстро. Скоро все эти льды начнут таять и первым местом, куда хлынет вода, будет город Ламеха. Но у нас есть немного времени, чтобы подготовиться. Нас не застигнут врасплох!

– Сколько у нас есть времени? – побледнев, спросила Ева.

– Несколько месяцев. Не больше.

– Мы не можем столько ждать. Нам надо уходить немедленно! Я оповещу Иштар и Сита.

 Но лишь только она повернулась, чтобы уйти, Адам крепко схватил ее за плечо, так, что Ева вскрикнула от боли.

– Остановись, женщина, ты так ничего и не поняла! Огромная масса воды станет поступать так быстро, что бежать будет некуда. Суша скроется под воду на сотни дней пути во все стороны. Куда ты хочешь бежать?

– Поэтому тебе нужен корабль… Но сколько людей ты сможешь забрать на нем?

 Адам отпустил жену и отвернулся.

– Немного. Даже если Ной сможет сделать то, что он задумал, то это не больше сотни человек. Но даже для этой горстки людей, такой огромный корабль ещё надо суметь построить. А кто станет ему помогать, если все в панике разбегутся?

 Человек тяжело вздохнул и, понизив голос, печально добавил:

– Если мы не останемся, то погибнут все.

 Строго взглянув на Еву, он покинул верховный чертог.

 Адам отправился на стройку к Ною и поселился в походном шатре Ламеха. Он отдался сосредоточенной работе, чтобы простым тяжёлым физическим трудом унять ярость очередного разочарования и заглушить боль вынужденного предательства своих детей. День и ночь, не зная остановки, он махал топором, плечом к плечу с дружиной гигантов Ламеха. Злость и досада питали яд, который сгорая внутри, не позволял Адаму ни обессилить, ни забыться сном.

 Спустя месяц на верфь пришла Ева. С ней была ее обычная свита, но сегодня дочери Сита были одеты в выбеленные, тонко выделанные шкуры. В волосы их были вплетены самоцветные камни, привезённые Ламехом, а запястья и груди украшали медные и золотые обручи.

 Они подошли к мужчинам и поклонились, опустив взгляд.

– Дочери верховного чертога пришли засвидетельствовать глубокое почтение своему царю и вождю Ламеху, а также досточтимому Ною, который своей мудростью и умениями лишил сна наших луноподобных дочерей, – так приветствовала строителей Ева, торжественно улыбаясь.

 Мужчины, бросив работу, сбежались посмотреть на прекрасных дев, чьи силуэты, парящие на вершине пирамиды, им лишь изредка доводилось видеть в дни больших праздников.

 Ной грубо растолкал раззявивших рты исполинов и, выйдя вперёд, поклонился Еве.

– Ной, сын Ламеха, приветствует великую Мать. Но зачем ты пришла в эту грязь? Сыны Каина недостойны видеть вблизи такой красоты!

– Мальчик мой, что ты знаешь о грязи? – резко возразила ему Ева. – Как можешь ты ее увидеть, если рядом не будет сияющей красоты? А красоте как проявиться, если вокруг неё не будет грязи? В единстве и слиянии этих двух начал состоит мудрость Сияния. Я знаю, это трудный для тебя урок, Ной. Но чтобы ты лучше его усвоил, я решила, что до окончания твоих работ сёстрам верховного чертога будет полезно пожить в твоём доме. Для лучшего проникновения двух противоположных начал. Ты меня понимаешь, мой мальчик?

 Ной вытер влажные губы грязной рукой и ухмыльнулся.

– Сыны Ламеха будут вечно благодарить великую Мать за ее мудрость.

 Ева щёлкнула Ноя по носу и добавила в полголоса:

– Ещё как будут!

  Она подошла к Адаму, который единственный не остановил работу и продолжал механично махать топором. Поклонившись, она зашептала ему на ухо:

– Если мой муж не позволяет мне спасти всех детей, то возможно он смилостивится, позволив мне самой выбирать, кого спасать…

 Последние слова она произнесла, глотая слезы. Закрыв лицо руками, она разрыдалась и бросилась бежать обратно, наверх в чертог, где ее оставались ждать Сит и его потомки. С ними она затворилась на вершине пирамиды.

 Каждый по-своему стал готовиться к исполнению пророчества. Орудуя каменными и медными топорами гиганты Ламеха обтёсывали толстые бревна, старательно подгоняя их друг к другу. Так они сложили несколько кубических секций, каждая их которых была равна среднему хозяйственному помещению. Скрепив их между собой верёвками и медными скобами, Ной осмолил их. Поверх соединённых секций был смонтирован внешний корпус корабля, который также осмолили. В итоге получилась цельная конструкция цилиндрической формы, протянувшаяся на добрую сотню шагов в длину. Люди долины и горожане собирались толпами поглазеть на диковинную конструкцию, однако никто толком не знал, для чего великий праотец строит деревянный дом таких размеров посреди долины. Чтобы пресечь опасные вопросы, которыми уже стали задаваться даже строители из числа бригады Ламеха, Адам решил устроить торжественное жертвоприношение в честь отправки грандиозного строения в первый поход.

 К трапу, ведущему на корабль, был согнан весь скот, обитавший в долине. В вечернем сумраке послали за обитателями верховного чертога, приглашая их разделить торжественный ужин по случаю завершения строительства. Облачённые в тёмные ткани, при свете факелов те спустилась в город и присоединилась к всеобщему торжеству.

 Адам сложил жертвенник и устроил костёр. Совершив обычный церемониал, он жестом пригласил людей приступить к веселью и под гул торжества велел Ною приступить к погрузке скота и провизии.

 Всю ночь горели костры. Скот загоняли в трюм под звон кимвалов Юбааля и пение поселян. А утром начался дождь. Сильный ливень шёл целый день. Потом ещё ночь и ещё день. Дождь не прекращался несколько дней подряд. И когда воды в долине стало по щиколотку, Адам призвал к себе на судно Еву и Ламеха. С ними пришли прочие жители пирамиды, а также горожане и обитатели долины.

 Адам, печально оглядев всех, сказал Ламеху.

– Мы уходим в наш последний поход. Ной со своей семьёй уже там. Собери своих людей. Великая мать едет с нами. Остальные останутся здесь, ждать нашего скорого возвращения.

 Ламех не пошевелил ни одной мышцей.

– Ты оглох, Ламех? – повысив голос, раздражённо спросил Человек. – Поторопись! Мы уходим!

 К нему подошла Ева и, обняв ладонями его голову, пристально посмотрела в глаза.

– Не кричи на него, Адам. Посмотри мне в глаза и внимательно выслушай все, что я тебе скажу, поклявшись мне памятью о нашем Эдеме, что выполнишь мою просьбу!

 Адам удивлённо заморгал.

– Я знаю, любимый, ты винишь себя за тот день, когда из-за коварства старого змея нас изгнали. Но в том не было твоей вины. Это был мой грех, и сегодня я искуплю его.

 Раскат грома на мгновение заглушил слова Евы, а затем дождь пошёл с новой силой.

– Пообещай мне, Адам, что позаботишься о Ное и его семье. Они твой единственный шанс завершить то, что ты задумал.

– Мы вместе о них позаботимся. Ты же знаешь, у меня не очень выходит ладить с детьми без тебя, – натужно улыбнувшись, ответил Адам.

– Тебе придётся научиться. Дальше ты поплывёшь один. Без меня.

– Что… что? Что ты такое говоришь? Почему?