– У нашего президента? – она повышает голос. – А он тут при чем?

Надо же, она не стесняется разглагольствовать на эту тему, лежа передо мной полуголой. Похоже, она просто не замечает своей наготы. Целеустремленность, воля к победе. То, что мне нужно. Спокойно интересуюсь:

– Ты же слышала об операции «Яркий свет»?

– Да кто в Румынии о ней не слышал! Но подробностей мы не знаем.

– Я тебе расскажу. Наши страны были союзниками по этой операции. ЦРУ построило в Бухаресте тюрьму, где можно было допрашивать террористов в обход американских законов. Там мы раскололи Шейха Мохаммеда, заставив его выдать местонахождение бен Ладена. Мы хорошо заплатили вашему правительству – по сути, профинансировали вашу программу строительства ракет класса «земля – воздух», которые пригодятся вам, когда нагрянут русские.

– При чем тут это?

Наталья теряет терпение.

– Я давно знаком с вашим президентом. Он мой должник.

О том, что президент Румынии – один из моих ближайших друзей, я не скажу ни ей, ни кому бы то ни было еще. Но судя по ее лицу, она недовольна.

– В любом случае, на три твоих вопроса я уже ответил. Наша сделка в силе?

– Да, Крю, – шепчу я. – Ты свою часть сделки выполнил, но мы заключим сейчас с тобой еще одну. Я пока не готова ответить на твое предложение покинуть родину и спать с тобой каждую ночь ради выполнения твоих задач.

Похоже, он обескуражен моей безжалостной честностью. Видел бы меня сейчас мой отец! Пока что в Крю нет ничего скучного, да и бесхребетным его не назовешь. Исподволь рассматриваю его. Вроде нормальный. Может, он законченный эгоист? Посмотрим. Но не сволочь.

Ладно, хватит. Притягиваю его голову к себе. Я чувствую разницу между фальшивыми поцелуями и настоящими. Первые нужны просто как прелюдия для удовлетворения физиологических потребностей. Они ничего не значат. А вот настоящие, сладкие и страстные, обнажают истинные желания обоих и пробуждают глубокие чувства. Желания рождают действия. Без страсти действий не бывает. От его поцелуя через меня словно пропускают электрический ток.

Я никогда никого не любила. Возможно, время пришло.

Нежно провожу пальцами по ее щеке и целую ее в шею. Потом в плечо, постепенно продвигаясь к груди. Кожа у нее покрывается мурашками. Мое обещание не прикасаться к ней давно забыто. Ноги у нее разведены, и легкими движениями пальцев, а потом и языка я не даю ей сомкнуть их, пресекая любые попытки к сопротивлению. Она вздрагивает и притягивает меня к себе, словно хочет проглотить целиком. Чувствую у себя на коже ее дыхание – губы девушки ласкают мое тело в поисках сокровенных мест, заставляя терять голову. Мы занимаемся любовью так, будто завтра никогда не наступит. Она засыпает в моих объятиях – здесь она в безопасности, здесь ее любят и берегут. Никто не будет обнимать ее так, как я.

Во сне я вижу, как ранним утром над облаками взмывает соколица – она летит в свое гнездо на вершине горы, где ее ждет голодный птенец. Мать кормит соколенка и расправляет над ним крылья, защищая свое дитя.

Я смотрю на спящую девушку, которая стремительно погружается в фазу глубокого сна. Обычно она наступает через полтора часа после засыпания или не наступает вовсе, но Наталье снится сон буквально через несколько минут. Не удержавшись, шепчу ей:

– Что ты видишь?

Она не двигается. Веки подрагивают, но лицо спокойно.

– Соколицу с соколенком.

– Где?

– В гнезде у вершины горы.

И в самом деле, осознанный сновидец.

– А дальше что?

– Птица вылетела из гнезда. Она рассержена.

Наталья начинает метаться, выкрикивая:

– Нет, нет!

Тело девушки бьется в конвульсиях. Ей снится кошмар. Помоги же, Крю, помоги! Она посылает мне мысленные сигналы, прося разбудить ее. И я их слышу – хотя это просто мысли. Трясу ее за плечи.

– Наталья, просыпайся! Просыпайся!

Девушка открывает глаза, делает глубокий вдох и тянется ко мне.

– Что ты видела?

– Соколицу. Она хотела меня убить.

Я знаю, что чаще всего кошмары связаны с тем, что кто-то пытается убить сновидца. Остаток ночи мы мирно спим, но просыпаемся слишком поздно.

Господи, они все скоро встанут!

– Крю, уже почти рассвело. Мне пора возвращаться.

В этот самый момент соколица пускается в полет. В дроне успешно соединены звериное чутье и искусственный интеллект. И ему поставлена задача обнаружить меня. Я знаю, что дрон развивает скорость до ста шестидесяти километров в час, так что отыщет он меня быстро.

Айтишники рассказывали мне о дроне «Эйнштейн» – его так назвали в честь Альберта Эйнштейна, который в 1949 году исследовал повадки птиц и пчел, полагая, что это поможет обнаружить скрытые способности людей. Великий ученый был прав. Румынская разведслужба потратила больше десяти лет на то, чтобы претворить идею Эйнштейна в жизнь, и в результате на свет появился этот прибор – плод идеального союза биологии и физики.

Дрон «Эйнштейн» способен мониторить около десяти квадратных километров территории и выпускать микро-дроны размером с пчел, покрывая таким образом еще десять квадратных километров. Но это не просто поисковик. Он оснащен смертоносным лазерным оружием и считается самой передовой боевой техникой – национальным достоянием.

И он ищет меня.

Восход солнца застает нас далеко от периметра. Возможно, в разведслужбе нас уже хватились. Завороженно смотрю, как Наталья мчится по пляжу и бросается в воду, понимая, что на кону стоит ее работа, а может быть, и жизнь. Девушка моложе меня лет на тридцать, быстро бегает и плавает и чудо как хороша: красивые ноги, совершенное тело, почти обнаженное. Девяносто-шестьдесятдевяносто, рост примерно метр семьдесят пять. Я из тех, кто все еще предпочитает классические пропорции.

Прошлой ночью каждое ее прикосновение отзывалось в теле настоящим взрывом энергии. Примерно такие ощущения испытываешь во время метафизического прыжка. У этой девушки редкостный запас сил. Наталья не стала меня ждать. Умница. Ей придется сохранять независимость, чтобы мы смогли построить отношения, отныне предопределенные судьбой.

Я знаю, что на дорогу до ее коттеджа уйдет не меньше двадцати минут, так что мне надо поторапливаться.

В трехстах метрах надо мной парит дрон в виде птицы. Первый раз вижу такую сложную машину – маскировка просто безупречная. Если бы не звук, можно было бы подумать, будто это и впрямь соколица, которую видела в пророческом сне Наталья.

Быстро возвращаюсь в каменистую пещеру, где мы провели ночь, сажусь, скрестив ноги, закрываю глаза и погружаюсь в медитацию, почти неслышно повторяя свою мантру – спасительные слова учения Фалуньгун – и добиваясь нужной частоты звучания.

В переводе с китайского это означает: «Фалунь Дафа несет добро. Истина, сочувствие и терпение несут добро». Сила этих слов непостижима, но неоспорима. Они составляют основу моей способности к манифестации, проекции и телепортации. Не открывая глаза, нащупываю выход в Тонкий Мир. Напитываюсь мощью параллельных вселенных: энергия, закручиваясь вихрями, стекается ко мне из разных измерений.

Я открыл для себя мощь этой мантры еще в студенческие времена, а потом мне каким-то образом удалось совершить прорыв, соединив ее возможности с принципами квантовой физики. И когда я обнаружил этот инструмент, весь мир перевернулся. Позднее я понял, что благодаря его силе передо мной открываются практически неограниченные перспективы в области шпионажа. В Китае до сих пор можно угодить в тюрьму просто за произнесение слов Фалуньгун, потому что они представляют угрозу для коммунистической партии. И это, пожалуй, к лучшему: мой враг Джонни Ли никогда не найдет этот путь к могуществу.