Антон откровенно скучал. Вместе с Генкой и Юричем он, от нечегоделанья, пошел посмотреть салют, да пивка попить. Опять же, сеструху с собой вытащил, чтобы развеялась, а то только на работе, да дома. Никуда не выходит. Конечно, Гена и Юра были, вроде как его друзьями, но тут скорее дело было не в общих интересах, а в том, что кто-то другой не проявлял к нему интереса как к человеку.

С самого детства он слышал про себя что дурак, лентяй, оболтус и прочие нелестные отзывы. Сначала от учителей, потом от одноклассников, а позже и родители примкнули. Только старшая сеструха Сашка всегда была с ним ласкова и старалась помочь. Да и сам он начал считать себя именно таким, как его называли. А как еще? Читал он еле-еле, даже в девятом классе с трудом складывая слоги, писал и того хуже, мало кто мог расшифровать его кракозябры. Только с математикой у него складывались хорошие отношения, вернее — с алгеброй, где не надо было учить тексты теорем. Но и по алгебре, учитель ставила ему тройбаны, просто говоря, что не может быть у такого охламона нормальных знаний всего по одному предмету, мол — списываешь все.

Так что даже в ПТУ не смог поступить, диктант никак не писался. И пришлось мыкаться по жизни, перебираясь с одной работы на другую. Кому нужен человек, что не может даже этикетку на продукте нормально прочитать? Тут помогла сестра, пристроив лаборантом в одно НИИ. Правда, лаборантом — сильно сказано. На деле он был уборщиком. Но зарплата была не самой маленькой, да и весь соцпакет предоставляли. Друзьям же говорил, что помогает ученым с важным открытием.

Хотя Генке и Юричу было, собственно говоря, наплевать. Да и бросивший школу в седьмом классе Юра, тоже читал, да писал не очень. Гене так вообще на все было пофиг, главное, чтобы его поддерживали и слушались. В их компании Антон не чувствовал себя ущербным.

Хотя, вот уже год он знал, что не был дураком, лентяем и оболтусом. Просто, ему не повезло родится с менее активными зонами мозга, которые отвечали за письмо и чтение. Даже названия у этих хреней было — дисграфия и дислексия. Только Антон уже так привык жить в мире непонятных букв, слогов и слов, что ему от этого знания было ни жарко, ни холодно.

Сейчас он отстраненно слушал, как Генка с Юрычем втолковывают что-то слегка пошлое Сашке, и видел, что та бесится. Надо, конечно увести ее от них, но пацаны не поймут.

Тут сеструха резко отскочила от собеседников, кинув:

— Секундочку!

И почти сразу вернулась, таща за собой какое-то несуразное существо с всклокоченными волосами. Вроде как женского пола. В дурацких брюках-бананах с пятном на всю ляху и в безразмерной потертой толстовке. Хотя эта несчастная толстушка, явно не жаждущая встречи с ними, кого-то напоминала…

— Это мой брат Антон и его друзья — Гена и Юрик, — щебетала в это время Сашка. — А это моя бывшая однокурсница, Маргарита, она очень умная.

Так вот почему знакомой показалась! Вечно у них дома зависала и всякие заумные словечки выдавала. Будучи пацаном, он даже немного восхищался ее умом. Ну а чем тут еще восхищаться? Пацаны же даже сморщились, увидев Ритку.

— Ну и нахуя нам тут этот пончик? — бросил Генка, отпил пиваса и сплюнул на тротуар.

— Мне вы тоже не особо то нужны.

Норм так ответила. Прямо лайкос. Антон решил подбодрить ее, буквально всунув банку пива в руку, пусть чутка расслабится.

— Да не ссы, я тя помню, только без очечков сразу не признал. Ботанкой была, как-то приходила к нам, че-то там с сеструхой заумное писали.

Надо было, конечно как-то политературнее сказать, но жаргон так прижился в мозгу, что и не выбьешь.

— А ты, Антон, как раз, изменился, — пробурчала Рита, возвращая ему пиво.

Ну, это она права, нет уже того тринадцатилетнего прыщавого дрыща.

Эх… Как бы свалить то побыстрее, чтобы пацаны не обиделись…

Вдруг у Антона резко пропало зрение. По крайней мере, он так подумал.

— Что за нах? — проорал рядом голос Генки.

— Я ничего не вижу! — вторила Сашка.

А Ритка почему-то вскрикнула.

Значит — не у него одного проблемы со зрением. Эпидемия? Пришельцы? Нападение мутантов? Хотя какие мутанты, при чем тут зрение?

— Мне кажется, что стоит просто немного спокойно подождать, в такой ситуации все равно мы ничего не можем сделать, — что ж, Ритка выдала, единственный разумный в этой ситуевине, перл.

— Тебя забыли спросить, пончик недоделанный, — нда… Тупо, конечно. Но Юрич предпочитал, чтобы последнее слово за ним оставалось.

— Ну, тогда, вопите и нервничайте, — правильно Маргарита его осадила. Да, определенно, Маргарита ей больше подходит, чем просто «Рита».

Антон хмыкнул, за что получил удар локтем под ребра от Юрича. Потому что именно он стоял по левую руку. Неприятно, синяк останется.

— Ай, бля! Где пол? — вдруг завопил Гена.

Че? Он же стоит нормально. Антон присел и пощупал место, где стоял. Нефига себе! Если просто облокачиваешься на ладонь — она упирается как в твердую поверхность, а если опустить вниз пальцами — словно через воздух куда-то вниз проходит. Чем-то на Ньютоновскую жидкость отдаленно похоже. Ох, профессор из НИИ бы жутко заинтересовался! И да, Антон, хоть никому и не признавался, очень любил всякие познавательные передачи.

— Нету, — ответила Маргарита Генке. Сама очевидность.

— Иди нахрен, пончик! — Геныч явно нервничал, потому что голос его становился все злее.

— Заткнитесь все, пожалуйста! — испугано прервала, толком не начавшийся диалог, Саша. — И так тошно!

Антон поднялся на ноги. Понял, что пространство начало медленно заполняться светом. Он уже начал различать очертания четырех человеческих фигур. Получалось, что здесь, точно не ясно, правда, где, их пятеро. Он, Генка, Юрич, Сашка и Маргарита. Причем последняя что-то бубнила себе под нос.

— Слыш, че ты за пивас такой паленый добыл? — Генка наклонился к его уху и начал качать какие-то права.

— Отвали, обычный пивас.

— А че, бля, за глюки?

— Ты че прихуел? Я тут причем?

— Херля ты на меня наезжаешь, берега попутал?

Вот пристал, словно банный лист. А так хотелось просто понаблюдать, что будет дальше. Жутко интересно, хоть и страшновато. Но надо держать марку.

— Ты тут не начальник, все вместе подохнем.

От следующей фразы Генки спасла резко появившаяся надпись перед глазами. Антон нахмурился. Надпись перелистывалась и, только увидев совсем уж иероглифы, Антон понял, что меняются языки. Он занервничал. Если надо остановить на русском, он вряд ли справится, слишком быстро мелькают. Но язык выбрался автоматически. С трудом складывая слоги, шевеля губами, Антон пытался составить слова и предложения, но смысл ускользал.

Главное — слабину не дать, не показать, как психует из-за этого. Вдруг в ухе раздался механический голос: «Внимание! Пройдите начальную синхронизацию! При необходимости включите звуковое сопровождение». И под надписью загорелся небольшой значок динамика, галочка и крестик. Антон слушал книжки про попаданцев и прочих путешественников в другие миры. Поэтому не стал, как дурачок тыкать пальцем, а постарался сфокусироваться на галочке. И сработало. Механический голос начал проговаривать текст, явно, слышимый только Антону: