— Зачем?!

— Дорогуша, надо ж тебе расслабиться. У меня нет времени возиться с тобой до утра. Да и предки твои могут вернуться раньше, чем мы закончим урок. Всё, я побежал. Жди!

В магазине, как всегда по окончании рабочего дня, толпился заводской люд. Когда взмыленный Сашка, наконец, снова вырвался на улицу, Маши уже не было.

— Не дождалась, — неприятно поразился Сашка. — А я, дурак, даже адрес у неё не спросил…

Матерясь вполголоса, Сашка рысцой ринулся по тротуару, пытаясь разглядеть впереди знакомые платье и косу. Он на мгновение заскакивал в попутные магазинчики, расспрашивал сидящих у подъездов жилых домов старушек — девушка, как в воду канула.

— Вот блин! — разозлился Сашка. — Ну что за дела? Вчера Нинка кинула, сегодня — Машка…

Неожиданно солнце скрылось за невесть откуда взявшейся чёрной тучей. Где-то за домами сверкнула молния, загремел гром, взвыла сигнализация припаркованных вдоль тротуара машин.

— Вот только дождя мне для полного счастья не хватало, — обречённо пробормотал Сашка и бросился к ближайшей трамвайной остановке.

Но «чёрная полоса» ещё не закончилась. Когда Сашка под первыми каплями с ходу впрыгивал в трамвайную дверь, пластиковый пакет с бутылкой вина и плиткой шоколада, болтающийся в его руке, глухо звякнул о поручень, и из него на фирменные сашкины джинсы и кроссовки потекла красная жидкость.

— Одно к одному, — устало вздохнул незадачливый донжуан и под насмешливо-сочувственные взгляды пассажиров точно швырнул «кровоточащий» пакет со всем его содержимым сквозь уже начавшую закрываться дверь в урну на остановке.

Трамвай тронулся. Гром гремел всё чаще и сильнее. Но Сашке, наконец, повезло. Бодро стуча на стыках рельс, вагон оторвался от надвигающейся грозовой тучи и вырвался из влажной духоты в жар солнечных лучей. И вскоре Сашка, сухой, но унылый, вошёл в свою квартиру, воняющую ночным загулом с Нинкой-крановщицей.

Солнечная сторона, как оказалось, имела и свои недостатки. Летом приходилось занавешивать окна плотными шторами, чтобы зной с улицы и палящие лучи солнца не превратили комнату в парилку. Сашка раздвинул шторы и настежь распахнул окно, дав приток свежему воздуху. Дождя ещё не было, но гроза явно приближалась, и гром превратился в непрерывную барабанную дробь. Сашка плеснул в стакан остатки вчерашней водки и рухнул на тахту…

— Эй, Санёк, вставай, — голос Витьки с трудом пробивался сквозь гром.

«Чёрт его принёс! — с раздражением подумал Сашка сквозь дрёму. — И охота же шляться в такую грозу? Как он вошёл? Неужели, я не запер дверь?»

— Вставай же, соня, — не унимался Витька, тряся друга за плечо.

Сашка с трудом разлепил глаза. Он лежал под ивой, на откосе берега. Внизу, за колючкой забора плескались мутные воды Москва-реки. Рядом стоял Витька и, как обычно, лыбился во весь рот.

— Очухался? Я его по всему цеху ищу, а он на бережку дрыхнет!

Сашка очумело встал. Рядом с курилкой дебилы-практиканты, перевернув пустую бочку из-под машинного масла, самозабвенно колотили по днищу спёртыми из слесарки огромными гаечными ключами.

— И как ты только можешь спать при таком грохоте? — удивился Витька. — Видать, ты вчера кое с кем по крупному прилёг! Признавайся, Нинка-крановщица всю ночь спать не давала?

«Грозы не будет, — понял Сашка. — Это был сон». Он обрадовался: не было этой глупой соплячки, посмевшей развести его, Сашку Сэкондхэнда, на пузырь дорогого вина и кинуть. Только Нинка, зараза, посмела это сделать вчера. Но с ней-то он ещё посчитается! А дурацкий сон, кроме него, никто не видел.

— Мой станок починили? — спросил Сашка.

— Куда там! — захохотал тот. — Ты бы видел, как Михалыч с механиком сцепились. Орали на весь пролёт. Эти придурки-практиканты, с плейерами в ушах, вдвоём полчаса одно ведро с маслом к твоему станку несли. И всё равно чуть ли не половину расплескали! А теперь, вон, развлекаются, — кивнул Витька в сторону барабанщиков. — Обезьяны!

— Так чего ж ты меня будишь? — словно по сценарию, сорвалось с губ Сашки.

— Так обед же уже! — ожидаемо ответил Витька. — Пора в тошниловку идти.

«Де жа вю, — вспомнил Сашка сотню раз просмотренную комедию. — Вот только девушки с длинной русой косой в столовке не будет. Или будет?»

— Ты веришь в сны? — спросил он Витьку, поднимая и отряхивая куртку.

— Верю, — неожиданно серьёзно ответил тот. — Сны, брат, это дело такое… Некоторые вообще считают, что во время сна душа человека попадает в параллельный мир. Там почти всё, как у нас. Но где-то в чём-то немного отличается. Или вот ещё бывают вещие сны. Мне однажды приснилось, что я бегаю по цеху и никак не могу сортир найти. Так на следующий день загремел в больницу с жутким поносом! Вирус какой-то, сказали, ртом поймал. Неделю продержали!

— Брехло ты! — засмеялся Сашка.

Он надел куртку, и приятели отправились в заводскую столовую.

Когда друзья вышли на центральную аллею завода, по обе стороны которой теснились корпуса цехов, их обогнала стайка пёстро одетых девушек. Они громко смеялись, крутили во все стороны коротко остриженными разноцветными головками и с откровенным интересом стрельнули густо накрашенными глазами в сторону Сашки.

— Практикантки, — восхищённо прищёлкнул языком Витька. — Отработали свои законные четыре часа и по домам! Эх, нам бы в цех хоть парочку таких…

— Зачем? — удивился Сашка. — Они ж ещё несовершеннолетние. Статью хочешь схлопотать?

— Какую статью? — не понял Витька.

— Уголовную, — покровительственно улыбнулся другу Сашка. — За развращение малолетних.

— Дурак ты, Санёк! — заржал Витька. — Там давно уже развращать некого.

И словно в подтверждение его слов, одна из девушек вдруг отстала от подружек и преградила путь Сашке.

— Привет! — сказала она, широко улыбаясь красными, как у вампира в фильмах ужаса, губами. — Я — Кристи, а тебя как зовут?

Сашка оторопел от неожиданности. Он стоял перед наглой пигалицей, вдыхая терпкую смесь пота, косметики и сигаретного дыма, густым облаком окутывающую девицу, рассматривал разноцветные пряди её сальных, давно немытых волос, гроздья едва замаскированных прыщей на щеках и не знал, рассмеяться ему или сразу послать юную соблазнительницу в далёкое эротическое путешествие по детородным органам.

— Сэкондхэнд его зовут, — спасая друга, осклабился Витька.

— Гонишь! — не поверила девица, переводя густо накрашенные опухшие глаза с Сашки на Витьку и обратно. — А на вид — первый сорт…

— Александр я, — бросив на друга кровожадный взгляд, ответил Сашка. — Чего надо?

— Алекс, значит, — «перевела» его имя девушка. — Приходи сегодня вечером в парк, к фонтану. Пивка попьём, перепихнёмся по-быстрому за кустиками. Часикам к девяти подгребай.

Кристи смотрела на Сашку такими ясными и бесхитростными глазами, что тот машинально кивнул, прежде чем до него дошёл смысл сказанного ею. Просто Сашка не привык отказывать женщинам. Это был его принцип. И теперь он стоял и беспомощно глядел на уходящую вихляющей, под супермодель, походкой девушку.

— Эй, Кристи! — окликнул её Витька. — А мне можно прийти?

— Парк не мой, — картинно дёрнула костлявым плечиком та. — Вход для всех свободный.

— Как ты это делаешь? — с завистью спросил Витька, провожая жадным взглядом пёструю стайку девушек, вновь двинувшуюся с нарочито громким смехом в сторону центральной проходной завода.

— Ты про что? — удивился Сашка.

— Вот про это самое! Почему Кристи тебя пригласила, а меня нет?

— Всё было на твоих глазах, — самодовольно пожал плечами Сашка. — Учись, пока я жив!

— Нет, Санёк, я серьёзно спрашиваю, — не отставал Витька.

— Да ты в зеркало на себя хоть когда-нибудь смотришь? — повернулся к другу Сашка. — Морда небритая, волосы, как стог соломы! А фигура? Тебе кило пять, как минимум, сбросить надо. Брюхо уже над ремнём морской волной нависает…

Друзья свернули к зданию столовой. Перед ним был небольшой скверик, в центре которого пылился полуразрушенный фонтан. Никто из нынешних заводчан никогда не видел его работающим. В тени гигантских тополей сидели на скамейках отдыхающие, жуя принесённые из дома бутерброды, и с тоской смотрели на статую девушки с кувшином в центре чаши фонтана. Полуденнное солнце пекло невыносимо!