– Девочка, мыслишь патриотично, но жизнь нужно построить так, чтобы в ней было больше радости.

Вера бросила хищный взгляд на секретаря:

– Павка Корчагин, Матросов, Космодемьянская, помните их? Они что, жили гладко? Нет! Их жизнь – сплошная борьба. Не борись они – не было бы и нас.

– Ясно, Вера! Но сейчас другие времена. Под танки никто не бросается. Учитесь, обретайте профессию и стройте не социализм, а коммунизм.

– Вы правы, но черепашьими шагами мы коммунизм не построим. Суп не сварится, пока не закипит.

Новоявленные комсомольцы засмеялись. Секретарь райкома поднял руки:

– Сдаюсь! Твоя, Вера, позиция привлекательна. Успехов вам, ребята!

В выходной решили идти в поход.

На огромной поляне разожгли костер, мальчишки наловили рыбы, девочки сварили уху.

Перед трапезой парни исчезли в кустах. Оттуда вышли с улыбками, говорливыми.

Люся Грекова поманила пальчиком своего парня Кольку:

– Дыхни!

– Ты что, Люська!

– Я что сказала?

Колька повиновался. Звонкая пощечина оглушила округу:

– Как не стыдно, а еще комсомолец.

Парни обступили бунтарку, наперебой заговорили:

– Люся! У нас такой день, такой праздник. Мы глотнули по стопочке.

Девушка отрезала:

– Вы хоть ужритесь. Но я не хочу, чтоб Колька увлекался спиртным.

– Но он не твой муж.

– Это как посмотреть. Может, и станет моим суженым.

Вера с интересом наблюдала за происходящим. В душе она поддерживала подругу, но и не осуждала ребят. Они взрослеют, со временем станут опорами своих семей. У них в селе три тысячи человек. Среди них нет ни одного алкоголика. И одноклассники вырастут нормальными людьми.

Вера пошла по тропинке, углубилась в лес. Хотелось посидеть в тишине, на время забыть пеленки, борщи, плач детишек, поздние сидения за уроками.

Тишину нарушил треск веток. Девушка осторожно раздвинула молоденькие кустики. Поодаль стоял мужчина с ружьем. На другой стороне поляны из-за деревьев выглядывал молоденький лось.

Мужчина сделал несколько шагов и вскинул ружье. Вера тигрицей выскочила из засады и всей грудью упала на ствол. Грохнул выстрел. Пуля ушла в сторону, а Вера полетела на коряги. Острая боль пронзила лицо, руки. На щеках почувствовала теплую кровь.

Мужчина от неожиданности охнул и завизжал:

– Едрена корень, откуда такая прилетела?

Приглянулся и отошел в сторону:

– Верка? Каюк мне. Бате расскажешь – посадят. Без отца останутся восемь ребятишек.

Испуганная Вера вытерла листьями папоротника кровь. Она с ненавистью взглянула на браконьера:

– Ты, дядя Игорь, незаконной охотой не прокормишь семью.

Она подумала и повысила голос:

– Дай слово, что перестанешь бегать с места на место и начнешь по-настоящему работать.

– Ты никому об этом случае не проболтаешься?

– Даю слово.

– И я тогда даю слово, что начну трудиться на одном месте, словом, возьмусь за ум.

Дядя Игорь закурил и буркнул:

– Перед пигалицей расчувствовался. Верка, ты что, можешь людишек убеждать?

– Могу, ох, как могу, дядя Игорь. Обманешь – Бог тебя люто накажет.

Вера развернулась и направилась к ребятам. Ее распирала гордость: смогла помочь оступившемуся человеку.

Друзья с недоумением разглядывали исцарапанную девушку.

– Кто так тебя разукрасил?

– Леший гнался за мной.

– Не чуди, лешие днем спят.

– Все просто, ребята. Увидела лося, побежала к нему и упала.

Одноклассники не унимались:

– Мы слышали выстрел.

– Я тоже. Видно, браконьеры баловались. Поесть что-нибудь осталось?

Девушки налили холодную уху, открыли банку с килькой.

Мальчишки еще раз разожгли костер, на углях приготовили картошку. Праздник удался на славу.

Уже темнело, когда Вера пришла домой и собралась лечь спать.

Сонная мать приказала:

– Дочь, я устала. Почисти на утро картошки, замочи пеленки, вынеси грязную воду.

– Мама, я тоже еле на ногах держусь.

Пелагея не слышала дочь. Она уже храпела. Вера молча начала работать. Отдыхать легла в два часа ночи.

В семье родился очередной ребенок. Гриша рос крикливым, часто болел.

Пелагея днем хозяйствовала, ночью не отходила от орущего Гриши. Когда силы иссякали, Пелагея засыпала, и на вахту заступала Вера. Она баюкала ребенка, совала пустышку, но это мало помогало.

Утром бежала в школу. Нередко на уроке засыпала. Учителя не будили ее: знали обстановку в семье.

Виктор с работы приходил хмурый: на воспитание детей зарплаты не хватало. В выходные он садился на коня, брал пару сетей и ехал к озерам.

Из каждого похода приносил по два мешка карасей. После очередной рыбалки сказал Вере:

– Сейчас я отвезу тебя к магазину, продашь рыбу.

Вера от неожиданности, возмущения покраснела:

– Никогда, папа! Я комсомолка, а не мелкий спекулянт.

Отец вскипел:

– А жрать тебе можно, не стыдно?

– Но, папа…

Вера заревела:

– Если так, я уйду из дома.

Отец враз остыл:

– Прости, дочка. Сорвался. Потонул я в заботах и делах.

– Папа, зачем столько детей рожаете?

– Ты ж историю изучаешь. Война выкосила миллионы человек. Страна у нас огромная. Если мы не восполним население, не нарастим его, нас опять могут поработить враги. И землю надо облагораживать, выращивать урожаи. Понятно?

– Ясно, папа. Но у меня столько детей не будет.

Отец рассмеялся:

– Мы за вас стараемся.

Наступила осень. Мать отпустила Веру к подружке Люсе. Та вскипятила чай, разогрела пироги.

Уютная обстановка располагала к откровенности.

– Люсь, а у тебя с Колькой серьезно?

– Очень! Мы даже целовались. Вера, ты не представляешь, как это приятно. Тело плывет в облаках, сердце выскакивает из груди.

– Завидую тебе.

– Так влюбись.

– В кого? У всех наших сопли на носу.

– Фу, ты принца ищешь?

– Да, и найду. Все, подруга, поздно уже, домой пора.

Вера медленно шла по дороге. Светила луна, дул теплый ветерок. Она вздохнула. Все-таки подруга счастливая: Люся любит.

Мысли прервал шорох, стук. Звуки доносились из магазина.

Кошачьей походкой девушка подошла ближе. Двое мужчин ломали ставни.

Вера пошарила вокруг. Рука наткнулась на кирпич. Не думая о последствиях, девушка закричала и бросила кирпич в воришек.

Они выпрямились, стали озираться. При свете луны заметили фигуру человека.

Один смачно выругался и направился в сторону Веры. В руках воров она заметила лом, от ужаса вскрикнула и бросилась к своему дому.

Девичий визг разорвал тишину. Вера оглянулась, ее настигали. Что было сил закричала:

– Папа, папа…

Отцовское сердце почувствовало беду. Среди ночи Виктор захотел покурить. Он достал из пиджака папиросы и вышел во двор. Едва зажег спичку, услышал крик дочери.

Под руки попался кнут. Виктор открыл калитку, в нее кубарем влетела Вера.

Перед отцом возникли две фигуры. Они изрыгали мат. Виктор ударом кнута повалил одного бандита, второго уложил рядом на землю.

– Вера, тащи веревку.

Девушка, дрожа всем телом, скрылась в сенях, принесла вожжи. Отец скрутил воров, заткнул орущие глотки тряпками и по телефону вызвал милицию.

Вера вбежала в дом, умылась, присела на лавку. Мать подала кружку с водой:

– Слушаю тебя.

Стуча зубами, Вера рассказала матери о происшествии. Пелагея покачала головой:

– Эх, Верка, Верка. А если б тебя порешили, кто бы мне помогал?

Вера, глотая слезы, прошептала:

– Мама, я тебе как раба нужна, да? Но я твоя дочь.

– Не болтай чепухи, ложись спать.

Вера до утра не сомкнула глаз. Сегодня она поняла, что мама относится к ней холодно. Сколько помнит себя, она ни разу ее не обняла, не поцеловала. Разговоры сводились к одному:

– Учись хорошо, помогай мне, старайся не болеть, иначе некому будет смотреть за сестрами и братьями.