— Чтобы купить меня на эту ложь, тебе понадобится очень много сахарной ваты!

— Ты помнишь «Only know your lover when you’ve let her go. And you let her go»? (прим. переводчика: слова из песни «Let Her Go» исполнителя Passenger).

— Люк…

— Скай! — снова исправляю я и решаю, что расстояние до неё слишком велико. Под мысленным предлогом, что Прайс срочно понадобилось теплое одеяло, я беру её за руку и веду в гостиную. Где она, завернутая в одеяло, слушает нежные звуки именно этой песни.

— Я не понимаю, — признаётся Прайс, уныло качая головой.

— Поверь, я тоже! Хотя знаю, что ты имеешь в виду совершенно другое.

— Чертова усталость! — объясняет она и подавляет зевок.

Хоть я и не вижу в ней признаков недосыпа, но знаю, что он присутствует!

Поэтому нужно учитывать не только её здоровье, но и своё собственное.

Я выключаю верхний свет, зажигаю светодиодные деревья, которые расположены справа и слева на стенах комнаты, и ставлю расслабляющую музыку.

— Ты же не собираешься меня соблазнять, да? — спрашивает Прайс, как только я сажусь рядом с ней, и она сразу же перемещается и прижимается щекой к моему плечу. — В любом случае, у тебя нет ни единого шанса!

Смешно, малышка! И, видимо, никакого стеснения. Но именно в таком положении я её всегда видел с Серджу. И что раньше вызывало мою ревность, сейчас заставляет чувствовать меня ещё хуже.

«Люблю тебя как брата, твоя Прайс» — написала она мне сегодня утром, прямо перед тем, как оборвать наш Facebook — контакт. Поэтому я должен предположить, что это чисто дружеское свидание. Горькая пилюля, содержание которой я должен уточнить, несмотря на нежелание и страх перед возможным сокрушительным приговором.

— Прайс? — зову я и шевелю плечом. — Не могла бы ты, пожалуйста, проснуться?

— Хм-м, — качает девушка головой, крепко сжимая веки.

— У меня есть очень срочный вопрос.

— Ну, и? У меня их тысяча, но я же сплю! — бормочет она. В идеале я мог бы зацеловать её за такую сладкую наглость, но это подождет. Возможно, так долго, пока не наступит достаточно важный случай.

— Пожалуйста! — прошу я снова.

— Ладно! — Прайс тяжело стонет, и я привожу в порядок её волосы. — Ванная?

Я помогаю ей дойти до двери.

— Не спать.

— Это ванная комната? — спрашивает она, а затем восклицает. — ВАУ!

— В чем дело? — интересуюсь я и заглядываю ей за плечо.

— Я здесь остаюсь.

— В ванной или в моей квартире?

— Позволь мне сначала воспользоваться этим, а потом я подумаю и про другое! — шутит она и закрывает дверь перед моим носом.

Чтобы не стоять без дела, я убираю чашки, а потом решаю сменить теплый свитер на что-то более легкое. Однако мне не удается уйти далеко, потому что как только я вхожу в коридор, то оказываюсь напротив Прайс. Несмотря на то, что выглядит она более расслабленно, чем я когда-либо видел за несколько прошедших недель, подозреваю, что она напряжена также, как и я. И всё это потому, что мы давно избегаем главного.

— Иди сюда, — шепчу я, протягивая руку. — Идём.

Прайс недолго сомневается, прежде чем медленно шагнуть в мою сторону и прижаться ко мне. Ничего страшного или неистового. Просто облегчение.

— Люк?

— Да?

— Ты хотел у меня что-то спросить, — напоминает она.

— Точно.

— Прежде, чем ты сделаешь это, я хочу тебя кое о чем попросить! — говорит она и отстраняется. Я понятия не имею, о чем она, и это угнетает. И мне совсем не нравятся ее морщинки, появившиеся от раздумья.

— Ну, говори уже! — призываю я Прайс и беру её лицо в руки, в надежде предотвратить то, что она снова закроется от меня, слишком долго подбирая правильные слова.

— Ты не станешь моим лучшим другом! — шепчет она.

— Что? Почему?

Её плечи приподнимаются, в то время как взгляд и руки опускаются вниз.

— У меня уже есть… — объясняет она, и теперь я понимаю, что на самом деле Прайс имеет в виду.

Так легко она от меня не отделается.

— Да, и? — спрашиваю я.

Прайс, как и ожидалось, вспыхивает, но это состояние длится недолго.

— Я не хочу тебя в таком качестве.

— … но?

— Итак…

Она подходит ко мне и прижимается к моим губам своими мягкими губами. Нежно и невинно. Но в то же время целенаправленно и решительно.

Я чувствую себя парализованным, потому что девушка обеспечила премьеру. Но когда Прайс опускается на пятки и смотрит на меня таким грустным взглядом, какой я не могу вынести, мне становится ясно, что моё поведение оставляет желать лучшего.

— Ты понимаешь, что проиграла спор? — спрашиваю я, снова притягивая её.

— Не совсем.

— Определенно, не совсем. — Прайс хмурится, при этом уголки её губ приподнимаются вверх. — Потому что я тебя…

Телефон прерывает меня своим пронзительным звуком и тем самым попадает в беду, получая два сердитых взгляда. Но потом я понимаю, что это номер Давида и немедленно поднимаю трубку.

Правда, это уже хорошо отрепетированный жест.

— Да? — отвечаю я.

— О! Хорошо, что я поймал тебя. У нас здесь большая проблема! — слышу я его объяснение.

— Что случилось?

— Райс случилась! Она ушла, а мы не знаем куда. Её мобильный здесь.

Я указываю на телефон и говорю одними губами «Давид», после чего Прайс начинает дико жестикулировать. Это говорит мне о том, что я должен солгать своему другу и нести ответственность за принятое решение.

Солгать и порадовать её или сказать правду и порадовать свою совесть?

В итоге я выбираю золотую середину и говорю:

— Могу я вам помочь в поисках?

— Это было бы замечательно! Ты должен знать, что сегодня она была какой-то разбитой и меланхоличной, и поэтому мы очень беспокоимся за неё!

— Не переживай, Давид. Я уверен, что с ней всё в порядке, и она скоро придет домой.

— Надеюсь! Спасибо, Люк!

— Не за что.

Я вешаю трубку и размышляю о нашем столкновении под другим углом.

Не может быть, чтобы она была на мосту, потому что нашла воду такой привлекательной?

Возможно ли, что я поймал её в момент наибольшей слабости?

— Прайс?

— Да?

— Что ты делала на мосту?

Её глаза расширяются, взгляд становится беспокойным, а руки начинают дрожать. Не то зрелище, которое я могу вынести.

— Я хотела… я думала… — бормочет она.

— Что, Прайс? — требую я нетерпеливо, тяну её в свои объятия и прижимаю к себе так сильно, как только это возможно. — Только не говори мне, что ты хотела оставить меня или даже серьёзно такое рассматривала. Ты не можешь это сказать, потому что тогда я должен буду встать на колени и поклясться в моей вечной благодарности. Кроме этого, мне нужно понять, что я могу использовать, чтобы поддерживать твой азарт к жизни.

— Этот город, ты, Давид, Серджу, школа и напряженная ситуация — все это слишком много для меня, Люк! Я никогда не чувствовала себя бесполезной! И у меня никогда не было такого страстного желания в жизни иметь парня, всегда были только мы с мамой, и этого казалось достаточно, пока не появился ты и не перевернул мой мир!

— Но это не причина! — я отчаянно мотаю головой. — Малышка, я здесь и останусь, если ты этого захочешь. Буду твоим лучшим, вторым лучшим, постоянным или другом по переписке. Только прошу, никогда снова не думай в этом направлении!

Прайс смотрит на меня, и, наконец, я вижу в её сине-голубых глазах то, что хотел видеть там всё время — надежду! Еле заметную под завесой слез, но всё же она там есть.

— Откуда я знаю, что ты не исчезнешь из моей жизни так же быстро, как и мой отец? — озвучивает она свой самый худший страх и, плача, утыкается мне в грудь.

— Твоё присутствие в моей жизни для меня так же важно, как и для тебя! Вот почему я могу отказаться от жизни, как и ты.

— Но почему? Ты же меня совсем не знаешь!

— Как же ты ошибаешься. Я знаю свою душу, и ты, моё сокровище, её воплощение!