– Если съем, место для кофе не останется.

– Ладно… – улыбнулся я, немного расслабившись.

Галя занесла на подносе кофе с маленькой, плетеной корзинкой, в которой горочкой были уложены миниатюрные пирожки, буквально на два укуса. Это не бабушкины пирожки, один из которых размером с ладонь.

– Пирожки с вишней, горячие, только из духовки, – улыбаясь, презентовала нам Галя, скорее даже Снегурке. Нравится ей девчонка… Да… и вот мне она тоже нравится.

– Спасибо… – немного заторможено ответила она, глядя на них.

Галя разложила все на столе. Собрала использованную посуду и удалилась, оставив нас одних.

– Снегурка, как ты любишь, пирожок с вишенкой, ешь.

Она сверкнула глазами на меня.

– Избавьте меня от ваших намеков.

– Поточнее, пожалуйста. Говори как взрослый человек. Не надо неуверенно мямлить себе под нос, – сказал, сложив руки на груди, и исподлобья посмотрел на нее.

– Вы все опошливаете, я на минутку подумала, что вы вполне себе можете быть нормальным, но я ошиблась! А знаете, что я думаю?

– Очень интересно, будь любезна изложить свою мысль.

Она встала, одергивая юбку, тем самым подчеркнув свою грудь, но это было не специально, а скорее нервное. Ее соски выделялись через ткань халата. Нахмурив брови, снова опустил свой взгляд на грудь, чтобы исключить свою озабоченность Снегуркой. Чтоб я сдох… ее соски аккуратно, но очень четко выделялись. А она продолжала, жестикулируя:

– Вы не просто пошляк… вы извращенец!

– Девочка, ты даже не представляешь какой. Думаю, ты тоже… пирожок… а кстати, он у тебя сейчас сочный? Ты так распалилась, у тебя щеки так и горят… потекла?

– Ах, ты ж сволочь! – буквально взвизгнула она, взяла пирожок, разломала и швырнула в меня со словами. – На тебе, ешь извращенец, как раз сочный! – и выбежала из столовой, чуть не сбив с ног Галю, прибежавшую на ее истеричный крик.

И действительно оказался очень сочным. Я поднялся из-за стола, с тяжелым вздохом посмотрел на себя, по всей футболке были вишневые брызги. Направился на поиски истеричной стервы.

– Талхан Алиханович, она же совсем еще девочка…

– Ни слова больше, отправляйся на кухню, и не дай бог я тебя увижу! Чтобы оттуда не выходила, и помощницам своим передай!

– Что вы с ней сделаете? – испуганно спросила Галя.

– Если скажу, что убью, поверишь?

– Нет.

– Ну, тогда рот закрой, успокойся и иди на кухню.

Поднялся, подошел к ее комнате, дверь закрыта. Заперлась, сучка! Думает, ее это спасет.

– Открывай, – стукнул я в дверь кулаком.

– Нет… уходите… я не открою, просто оставьте меня в покое.

– Если не откроешь, вынесу дверь.

– А потом будете чинить ее? Она очень дорогая… уходите, пожалуйста.

– Признателен, что беспокоишься о моем кошельке… Последний раз говорю, открывай.

– Нет… ну, пожалуйста, уходите, я была неправа, признаю.

– Как у тебя лихо получается, натворила дел, и в кусты. Ну, уж нет, одними извинениями здесь не обойдешься.

Чуть отклонившись, навалился плечом со всей силы, пришлось несколько раз ударить, пока дверь с треском не открылась. Переступив через щепки, прошел в комнату. Как только она меня увидела из укрытия, завизжала. Я был зол и не только оттого, что мое плечо болело.

– Сюда иди, – грозно сказал я.

– Не-е-ет!!!

Протиснулась возле кресла и вылетела с визгом из двери…

Марина

Я вылетела из комнаты под его злобным взглядом, заметила, как он стаскивал через голову заляпанную футболку и остался в одном трико. Боже, какой же все таки амбал, я против него комарик. Куда бежать? Не дом, а сплошной лабиринт. Остановилась в растерянности, в какую сторону бежать… услышав позади его шаги, рванула куда глаза глядят… наконец-то двери, открыла потянув на себя… Черт, это же спортзал! Я здесь не спрячусь, надо было в другую сторону бежать. Рванула назад, но его шаги были уже близко, пришлось вернуться назад. Бесшумно закрыла двери, а глаза бегают в панике, ищут выход. А его нет! Нашла небольшую нишу за инвентарем, спряталась за ней, зажмурившись, молилась шепотом, чтобы он не зашел в зал, а пошел в свой кабинет, где проводит все свое время и успокоился уже, копаясь в своих бумажках.

– Выходи из своего убежища.

Услышала я рядом с собой низкий голос Арсоева. Резко открыв глаза, выпучила их на него и онемела в страхе. Он стоял с опущенной головой и смотрел на меня исподлобья. Его ноги были на ширине плеч, трико на бедрах… считай, голый. Поросль волос от пупка дорожкой уходила под трико, и это в пяти сантиметрах от меня. Ниже я не смотрю и так помню, как его дубинка упиралась мне в попу.

– Оглохла или засмотрелась?

Я резко задираю голову и начинаю визжать безостановочно, отползая от него… радуясь тому, что я худенькая и пролезла через сквозное отверстие, между инвентарями. Этот «бегемот» точно не сможет.

– Блять! Я оглохну от твоего визга! Ты заткнешься уже или нет?!

«Хоть бы… оглох», – сама себе говорю. Выползла и побежала в смежные двери. Он за мной и вдогонку мне сказал, после, как двери разъехались, и я вбежала внутрь.

– Попалась…

Делаю быстрые шаги, оборачиваюсь на него, и земля уходит из-под ног. Я падаю… нет, плюхаюсь в огромный бассейн, наверняка глубокий и начинаю барахтаться в холодной воде, а этот «конь» ржет.

– Эх, Марина-Марина… такая мокренькая…

Стянул свои штаны и в одних боксерах сиганул в бассейн. Барахтая руками и ногами, ухожу с головой под воду, пытаюсь держаться на плаву, плохо получается. Плыть не выходит, зато этот «дельфин» уже возле меня.

– Пусти… не… тро… гай…

– Ты что, плавать не умеешь? Черт возьми… какого хрена, ты прыгнула в бассейн?

– Я… я упала…

Он прижал меня к себе рукой, и я вцепилась в его шею, как в спасательный круг.

– Зачем убегала?

– Бо… боюсь… – ответила, отбивая от холода чечетку зубами.

– Боится она… А едой бросаться не боялась? – гребя одной рукой к бортику, спрашивал меня, а я молчала. – Молчишь… ну, что с тобой делать… По попе придется отшлепать.

– Не… ет… не надо.

– Раньше надо было думать, когда швырялась едой.

Крепче сжав одной рукой, а другой взявшись за поручень, поднялся по ступенькам. Оказавшись на суше, не отпустил, а наоборот перехватил так, что я оказалась у него на руках.

– Пусти…

– Куда… на холодную плитку? Трясешься вся.

– Куда… ты…

– В душ, греться.

Я даже выдохнула с облегчением, думала, сейчас начнет реально наказывать как маленькую, шлепая по попе. Так он и сказал. Такого позора я не переживу. Как же холодно, разве не должна вода быть теплой? Я отвлеклась лишь на несколько секунд. А он уже занес меня в душ и сам зашел, поставив меня на ноги.

– Вы что… со мной? – возмутилась я.

– И что тебя так удивляет?

– Ну… ну-у… это и удивляет… Конечно, если вы переживаете, что я не знаю в какую сторону открывается кран в душевой, можете не переживать уверена, что справлюсь.

– Я когда-нибудь заклею твой… чрезмерно болтливый рот… женщина.

– Какая еще женщина? Я девушка!

И тут на меня потекла теплая вода… что заставило меня замолчать. Как же хорошо… мне стало все равно, что Арсоев со мной… Даже, если учесть, что он первый мужчина, находящийся со мной в душе. И тут я чувствую как мой халат трещит и рвется, это приводит меня в чувство.

– Что вы делаете?!

Талхан

– Успокойся, я тебя не трону. Так теплее будет, а халат прилип к телу и, вообще, задрался до ушей. А если учесть, что материя побывала в хлорке, то его только выбрасывать.

Это ложь… все, кроме хлорки. Очень хочу видеть недоступное тело.

Сдернул с нее обрывки, то, что осталось от халата, и скинул вниз. Она тут же прикрыла грудь руками, пряча ее от меня. Но я заметил под прозрачной тканью бюстгальтера сжавшиеся от воды и холода сосочки и небольшие ореольчики… розовые, бля… Придумал игру себе… это же чистое наказание…