– Расслабься, я не испытываю удовольствие от насилия.

– Так вы все-таки насиловали, – и это был не вопрос.

– Марина, как так получилось, что из вышесказанного мною, ты сделала свое умозаключение? Прекрати моргать, как мультяшка.

– Я вас боюсь…

– Точно, только меня? А может все же больше себя?

– Что?

Сделав шаг навстречу, вынудил отступить ее, и она уперлась в стенку душевой, выйдя за пределы воды. Убрал прилипшие волосинки с ее губы, она расслабила свой рот, и он чуть приоткрылся.

– Ты слышала… – ответил на ее вопрос, не отрывая своего взгляда от манящих губ. – Я только не могу понять тебя… до конца… но реакция твоего тела говорит гораздо лучше, чем ты бы это сделала.

– Отойди… те от меня… – неуверенно сказала она, что еще раз подтверждает мою правоту.

– А если не отойду?

– Буду кричать.

– Кричи… я уже начал привыкать к твоему сопрано.

Отлепил ее руки от груди, припечатав к стеклянной стене, глядя в ее расширенные зрачки. Невозможно было не опустить взгляд на вздымающуюся грудь, которая соприкасалась с моим телом. Красивая, уверен, без лифа, она еще прекрасней.

– Я чувствую твое возбуждение, – сделав выпад бедрами.

– Не придумывайте… отпустите, я вас практически не знаю… а то, что уже успела, не вызывает ничего, кроме неприязни.

– Ну, так пора узнать, даю тебе такую возможность.

– Благодарствую… не стоит.

– Ну, как знаешь, тогда буду действовать по своему принципу.

– То есть?

– Пришел, увидел, забрал.

– Вы мне неприятны… отойдите, я вполне согрелась.

– А может, разгорячилась? – отпустил ее, отступая на шаг. – Неприятен говоришь… Странно тогда, что ты очень хорошо запомнила мою фамилию, а прошел без малого год. Понравился тебе сразу… Да? Ну, давай… признайся.

– Что? Самовлюбленный…

– Еще слово и я надеру твою задницу, и не факт, что это будет моя ладонь.

Она чуть не взорвалась от возмущения, совсем забыв, что стоит только в нижнем белье, перестала прикрываться руками. Пошла бордовыми пятнами, поджала губы, и ее взгляд метнулся к моему паху. Ухмыльнулся, поправив член в боксерах.

– Я вообще-то говорил о ремне… извращенка, – засмеявшись, вышел из кабинки, оставив ее одну…

Смотрю, как он, смеясь, повернулся и пошел, сверкая своей натренированной задницей в мокрых и съехавших вниз боксерах. Открывая мне ее напоказ, и даже не стыдится этого. Уверена, знает, что половина его задницы на демонстрации. Арсоев специально подвел, намекая на то, что он имел в виду, а в итоге вывернул так, словно это я, а не он только об этом и думает… Один секс у него в голове… Долго еще сидела в душевой на корточках, только он и все недавние события крутились у меня в голове.

Вышла только тогда, когда поняла, что он ушел. Обмоталась полотенцем и с мокрыми волосами, которые на ходу пыталась хоть как-то поправить. Перебежками добралась до своей комнаты… ну, до той, что мне выделили. Дверь-то выломанная, «бугай» сломал… это ж сколько в нем дури… Он меня как хворостинку переломит, надо быть ниже травы и тише воды. Вопрос в другом, смогу? Скажем так, постараюсь. Возникает следующий вопрос, а кто эту дверь ставить будет? Вот он выломал, пусть сам и ставит, ну… или его халдеи. Пошла в ванную, сняла с себя все влажное, надела свежее белье, просушила волосы. Пошла к гардеробу, нырнула в него, достала серенькие лосины и футболку. Пошла обратно в ванную одеваться, предварительно закрывшись на замок. Разве можно себя чувствовать в безопасности со взломанной дверью… вот и приходится переодеваться в ванной. Заплела косы, посмотрела на себя в зеркало, взгляд упал на губы, и я снова вспомнила нас в душе. Пальцы сами потянулись к губам, почувствовала, как меня накрыло жаром. Посмотрела в зеркало на свои расширенные зрачки и раскрасневшееся лицо, отдернула пальцы от губ, развернулась и вышла. Надо решать что-то с этой дверью. Полная решимости, я направилась к Арсоеву в кабинет. Иду, а навстречу мне взволнованная тетя Галя.

– Марина… с тобой все хорошо?

– Не переживайте, тетя Галя, все нормально.

Она пошла за мной.

– Вижу, снова тебе неймется. Наш хозяин терпеливый, но ежели разозлится… пиши пропало. Вот как сегодня, он был очень зол.

– Ну, во-первых, он мне не хозяин.

– Ой, ну не придирайся ты к словам.

– Ладно, не буду, но слово «хозяин» звучит по-рабовладельчески.

Тетя Галя засмеялась:

– Молодая ты совсем. Ладно уж, говори, а во-вторых то что?

– Ах, да… а во-вторых, я могу за себя постоять.

– Ага… я слышала твой визг на весь дом и все работники, которые были в доме, тоже.

– И что с этого, я может голос разрабатывала.

– Ну, мы все так и подумали.

Остановилась, нахмурив брови, повернулась к тете Гале, а она махнула на меня рукой и сказала:

– Ой, ладно… иди, куда собралась, – повернулась и пошла по своим делам, бубня себе под нос что-то по поводу того, что я упрямая. А я не упрямая… не могу же я спать с открытой дверью, а жаловаться тете Гале тоже не стану, а то влетит ей еще от «хозяина».

Подошла к кабинету, поправила свои косы, постучала и вошла с видом, будто ничего особенного между нами не было, и наши практически голые тела не соприкасались. Застала Арсоева за увлеченным занятием, он, нахмурив брови, что-то помечал в документах. Подняв свой взгляд на меня, изменил выражение своего лица на удивленное, явно не ожидая меня увидеть в своем кабинете.

– Что такое, соскучилась уже, Снегурка? – уже иронично спросил он меня.

– Ага, как же, соскучилась и не мечтайте… вы для меня слишком, эм-м…

– Хорош? – заложив карандаш за ухо, по-мальчишечьи ухмыльнулся он.

– Старый, – ответила, вылупив на него глаза.

– Ой, да брось, саму себя обманывать. Ну, сколько тебе лет… двадцать плюс минус год. Мне подходит.

– Замечательно, а мне – нет.

У него такая ухмылка была на лице, так бы и стерла ее чем-то тяжеленьким.

– Может, уже пора перейти на «ты». Как считаешь?

– Извините, но я не могу… мне воспитание не позволяет. Меня бабуля воспитала так, что к людям преклонного возраста только на «вы» надо обращаться, – с сарказмом сказала я.

– Замечательно, значит, могу быть спокоен за твое воспитание. Ну что, продолжим с чего начали… – выходя из-за стола, направился ко мне. Он так быстро передвигается, что я успела сделать всего пару шагов назад, как он оказался рядом.

– Прекратите, я пришла не за этим.

– А зачем же? – напирая на меня, оттесняет меня к стене.

– Я… я… – снова стала волноваться, он давит на меня. У меня не было парней настолько наглых, как Арсоев.

– Чего так разволновалась?

– Послушайте, вы-ы… напираете на меня и нарушаете мое… – начала дергать нервно пальцем, очерчивая в воздухе несколько раз линию.

– Твое что? – поднимает руку и во второй раз за сегодня прикасается к моему лицу, убирая с него выбившиеся из прически волосы. – У тебя красивые косы, – вдруг сказал он.

– Мое пространство, – уже не так эмоционально ответила я.

– Тут везде мое пространство…

– Иногда мне кажется, что вы просто издеваетесь надо мной от скуки.

– Нет, тебе кажется. Я впервые испытываю симпатию к девушке с «бланшами» под глазами, и я серьезен, как никогда.

– Угу… рада за вас, но не могу ответить тем же вам.

– Хм… – усмехнулся он. – Мы оба знаем, что это ложь. Да… Марина? – и провел большим пальцем по моей нижней губе.

Попадаю под его гипноз, он словно знает мои слабые места, которых я и сама не знала. Застыла во времени. Такое ощущение испытывала в эти минуты. Могу сопротивляться, но, вроде как, и не хочу… мне интересно ощущение, испытываемое рядом с ним. Его рука сползает и мягко перехватывает меня за шею, поглаживая венку, которая бьется в сумасшедшем ритме. Глядя на меня серьезным взглядом, замедленными движениями приблизился к моему лицу. Прикоснулся к моим губам сначала мягко, а потом с напором, чуть крепче сжав мою шею, я не сопротивлялась, а даже приоткрыла губы, его язык проник в мой рот, заполнив его полностью, лишая меня кислорода. Я не шевелилась, так и стояла истуканом. Это продолжалось несколько секунд, пока он не отлип от меня, сообразив, что с моей стороны ничего не происходит.