Хочешь что-то спрятать так, чтобы никто не смог найти, клади это на самое видное место. Если нужно скрыть правду, то не достаточно просто закрыть её за семью печатями, там обязательно найдут. Гораздо надежнее, оставить все доступным и открытым. Но разместить вокруг множество мелких полуправд и неправд, где та затеряется, не будет никому видна. Вот она, истина, здесь, все об этом знают, а толку никакого. Все проходят мимо, не замечают.

Этот принцип в высокотехнологичную эпоху действует везде, сработал и тут. Сейчас уже нет смысла прятать тайные знания от непосвященных. Их не найдут по другой причине.

Информационный шум настолько прочно вошел в жизнь современного человека, что невозможно представить, как могло бы быть иначе. Но, как, вообще, можно усвоить весь этот поток бессмысленных разрозненных кусочков? В этом ярком кричащем гомоне все остальное глохнет и теряется безвозвратно и навсегда. Вот, вроде, сказал человек правду, а ему никто не верит, думают, так же сочинил, как и все.

Естественно, наших героев, статью Кросса Георгиевича, рассказы Марии, никто не воспринял с должным энтузиазмом. А если, кто-то и поверил, то не придал значения. Даже, если и были те, кто обратил внимание, то они забыли все на следующий же день.

Были и те, кто просто сказал «ну и что», все и так было понятно. Отнеслись с равнодушием. Нашлись и такие, кто вовсе не поверил ни единому слову: решили, что Кросс с Марией все выдумали. В принципе, никто другого и не ожидал.

Да и практического решения не предлагалось в расшифрованных вариантах послания Планеты. Ведь катастрофы не закончились. Продолжали гибнуть люди. Природа забирала все то, что ранее давала авансом. Даже, напротив, казалось, что катаклизмы участились и усилились. Стали более интенсивными и разрушительными. И, в перспективе, не предвиделось окончания этим страданиям.

После всех прошедших событий, Мария и Кросс Георгиевич решили официально усыновить Сашу и поселиться под одной крышей в арендуемом коттедже недалеко от Москвы. Дорого стоило такое жилье, но на документы для оформления опекунства пришлось потратиться ещё больше. В основном на взятки, чтобы хоть немного ускорить процесс оформления бумаг в органах попечительства. Так уж устроена была бюрократическая жизнь у современных людей, ничего не поделаешь.

Им нравилось жить вместе. Саша был рад тому, что, наконец-то, все решения принимались вместо него. Он мог теперь уже не быть таким самостоятельным, как раньше. Приятно было ощущать себя ведомым и зависимым. Чувство было незнакомым, новым и до того восхитительным, что менять его на прежнюю жизнь не хотелось. И здорово, что были рядом люди, которые знали его тайну. Не нужно было ничего скрывать.

Мария впервые за много лет ощутила себя в домашней атмосфере. Она вдруг с горечью увидела, чего была лишена в прежние годы. И как уютно и безопасно ей сейчас. К Саше, несмотря на его внушительный возраст, невозможно было относиться иначе, как к подростку. Он стал для Марии почти сыном, и, одновременно, братом и отцом. Хотя, все – таки, больше сыном.

Кроссу тоже весьма импонировала эта новая жизнь, полная событий и приключений. Многолетнее сидение на одном месте в своем кабинете за книгами и общение с пациентами утомили его, выпили до дна всю его жизненную силу. Сейчас же, все становилось на свои законные места. Будто мозаика собиралась воедино.

Однако, вопрос, собравший их всех вместе, так и не был решен. Даже наоборот, сделался почти совсем неразрешимым. Дело зашло почти в тупик. По крайней мере, так эти все последние события воспринимались внутренне, на эмоциональном уровне.

– Это конец. Мы, похоже, обречены, – горько вздохнул Саша.

– Ты имеешь в виду человечество? – Мария оставалась непреклонно спокойной.

– Я, вообще, про все, что случилось, ну и про цивилизацию в целом, да… – грустный взгляд блуждал по комнате, словно решение всех проблем было где-то здесь.

– А что такого случилось? – вмешался Кросс – Мы живы, неплохо провели время, выяснили много новых обстоятельств, сделали открытие, в конце концов.

– Но ведь нам никто не поверил, – продолжил Саша – Даже больше: все просто остались равнодушны к тому, что нам удалось узнать. Словно жвачные коровы, глядящие на приближающуюся смерть в виде пожара или падающего огромного метеорита, продолжили жевать, как ни в чем не бывало.

– Возможно, это такая защитная реакция, просто большинство оказалось не готовым к такой встрече. Да, и, вообще, к мысли, что наша планета – чувствующее живое существо, – Кросс старался найти что-то рациональное во всем произошедшем.

– Вероятно, даже для нас это было не совсем своевременно, – встала на сторону Кросса Мария. И вновь повисла тишина, каждый ушел в свои размышления, переживания и мысли.

Златобрад и Мефодий не вступали в эти слишком эмоциональные дискуссии между Сашей, Марией и Кроссом вообще. Держались во всех смыслах в стороне, очевидно, где – то глубоко внутри себя активно осмысливая случившиеся события. Тем более что было о чем подумать.

Удалось ли им услышать действительно то, что хотела передать эта сущность, которая вышла с ними на связь? Ведь каждый это послание понял по-разному. Все услышали только то, что могли, или хотели, услышать. Может быть, и речь шла о чем-то другом, чего мы не поняли и не можем понять в силу своей неразвитости по сравнению с той формой жизни, с которой столкнулись.

Может, на самом деле, это все им показалось? И даже, если это не так, совершенно непонятным оставалось, в каком направлении двигаться дальше. Или, даже просто, как жить с этой мыслью, с этими знаниями? А, главное, как остановить эти катастрофы?

Вопросы оставались без ответа, ситуация без изменений. Продолжали гибнуть люди в жутких наводнениях, стихийных пожарах, масштабных землетрясениях, технологических катастрофах. И не предвиделось им конца.

На каждую из трагедий, независимо от того в каком уголке земного шара они случались, Златобрад и Мефодий реагировали болезненно. Ибо каждая из них воспринималась так, будто они лично присутствовали на месте катастрофы. Настолько ярки были образы отчаявшихся людей.

Обреченные на смерть, попавшие в беду, они уже не могли просить помощи, но застывали в неподвижном своем ужасе или бесцельно двигались из стороны в сторону, невпопад. Жутко было за этим наблюдать. Страшно было от невозможности помочь, от бессилия перед взбесившейся природой вещей. Ведь сила, способная столь дерзко и вероломно нарушить повседневность явно превосходила человеческие возможности по её обузданию.

А вот отношения с Кроссом, Марией и Сашей долгожителей радовали. Каждая минута общения с ними была наполнена самыми приятными чувствами. Удивительно, но за прожитые столетия, ни разу не удавалось, ни с кем, достичь такого взаимопонимания. Легкое и плодотворное взаимодействие вселяло энергию во всех его участников.

Зарождались и совсем новые отношения. Природное обаяние Марии все-таки не оставило Кросса равнодушным. Да и совместно пережитые события заставляли друг на друга взглянуть по-новому.

Как всегда, все началось с незначительной мелочи. С мимолетного, едва уловимого, взгляда, с неразличимой ещё мысли, маскирующейся под приятное воспоминание из далекого прошлого. И вот уже ловишь себя на том, что вновь и вновь перед внутренним взором всплывает образ симпатичного тебе человека. Деталь в одежде, по-особенному произнесенное слово или несколько, случайно обнажившееся предплечье, на доли секунды задержавшийся, больше чем требуется, взгляд. А обратно уже не переиграть, не переделать, потому, как безвозвратно влюблен.