— Ваша матушка, с которой мы обсуждали матримониальные обстоятельства непременным условием поставила чтобы свадьба состоялась в течение года после помолвки, — сказал Луи-Филипп. Но я думаю достаточно будет шести- девяти месяцев. — Как ни тяжел мне будет этот срок, отодвигающий мое счастье — но я согласен, — закивал Георгий. В комнату вошла Мария Федоровна — после чего отец и мать благословили жениха и невесту. Потом он целый день ходил, как в дурмане, не вполне сознавая, что собственно с ним произошло… Потом приехали его дядья и совместно с будущим тестем отметили помолвку «честным пирком» — как выразился Николай Николаевич. Впрочем все происходило под негласным надзором вдовствующей императрицы — так что к столу не подали ничего крепче бургундского. После обеда Георгий пошел в гатчинскую церковь и заказал благодарственный молебен…

А вечером Мария Федоровна поднесла нареченной сына подарки. Перстень с большим аквамарином чистой воды, ожерелье из крупных опалов, цепочку-кулон с крупным сапфиром, тонкий ажурный браслет с уральскими изумрудами, и брошь, украшенную александритами. Венцом этого великолепия было жемчужное колье, изготовленное знаменитым придворным ювелиром Фаберже и стоившее как помнил Георгий в четверть миллиона золотом. Поднес свои дары и Георгий — не столь яркие и дорогие но даже более необычные.

Первым было еще одно изделие Феберже — платиновые браслеты выполненные в редкой технике бриллиантовой огранки и сиявшие множеством огоньков на тысячах полированных граней.

Вторым было старинное османское изделие.

— Его сделали в позапрошлом веке во времена султана Мурада Четвертого, — пояснил он. Это было украшение для тюрбана, отлично, как подтвердила Мария Федоровна выглядящее на шляпке. Делал его воистину искуснейший мастер — драгоценные камни были безупречно отшлифованы, оправа была самой тонкой работы и покрыта эмалью чистого и яркого цвета, несмотря на прошедшие два с лишним столетия. Чистые и холодные, индийские алмазы, красные бадахшанские рубины, светло-розовые бирманские турмалины… А главным камнем мастер выбрал изумруд с голубиное яйцо, глубокого зеленого цвета, отшлифованный мелкими гранями…

Увидев это произведение искусства в синей бархатной коробочке с золотыми кистям Елена не сдержала восхищенного возгласа.

Георгий мысленно поздравил себя с удачным выбором. Это необыкновенное украшение было случайно найдено буквально месяц назад во время ревизии в кладовых Архангельского собора. Было оно как гласила ветхая грамота подарено царевной Софьей холмогорскому епископу Афанасию Любимову — мудрецу и государственному деятелю.

И Синод с чего то решил что его надлежит вернуть в царскую казну — раз оно было личным подарком а не вкладом в монастырь и не пожертвованием. (А ведь и стащить могли — видать не так уж плохи наши святые отцы).

Пересказав невесте эту историю вкратце Георгий раскрыл ей еще один маленький секрет подарка — оправа изумруда держалась на искусно спрятанном шарнире и нажав на верхний рубин можно было открыть небольшой тайник…

…Георгий, скажите — чем вы мечтаете больше всего? — спросила вдруг Елена перед те как им разойтись по своим комнатам.

Полминуты он промолчал. Что бы ей сказать? Конечно можно сообщить нечто банальное. Например что мечтает прожить с избранницей долгую счастливую жизнь и умереть в глубокой старости в мире и спокойствии, в окружении детей и внуков… И чтобы вдова проводила его в последний путь… Но это будет неправдой — и не потому что он о таком не мечтает… Просто ни одному из его предков по мужской линии со времен Петра I не был дарован такой благостный уход из жизни. Одни умирали насильственной смертью — от рук врагов или даже не без участия близких. Другие просто покинули сей мир сильно раньше времени. Прадед уходил измученный болезнью в дни проигранной войны, и горько пошутил, напутствуя наследника: «Сдаю тебе… команду не в порядке». Дед погиб в седьмом покушении так и не примирившись с родными до конца. Отец в расцвете лет пал жертвой нелепой случайности. И смутное чутье подсказывало, что он не может так пошло обнадежить эту прекрасную юную девушку решившуюся связать с ним жизнь.

— Пройдемте, мадемуазель…

Войдя в кабинет он показал ей груду бумаг, скопившуюся за те дни что он посвятил невесте.

— Вот, мадемуазель Елена… Все это документы, требующие или моего решения ли хотя бы знакомства с ними. Вы сейчас пойдете спать, а я еще часа два потрачу на то чтобы хоть немного уменьшить работу на завтра. И я бы очень хотел, чтобы моя супруга стала мне помощницей в делах государства. Царицей, а не просто… женой царя. Ну и понимала что прежде всего я женат на короне — и не укоряла за то что я не могу уделить ей должного внимания. По крайней мере не укоряла слишком часто… — он грустно улыбнулся.

Я поняла и я… постараюсь… — тихо ответила Елена. В ее глазах он увидел восхищение пополам с сочувствием…

Георгий смотрел на доставленное из МВД справку о Ковалевской.

Дама необычная — что сказать?

Дочь генерал-лейтенанта артиллерии Корвин-Круковского и Елизаветы Фёдоровны Шуберт. Дед Ковалевской по матери, генерал от инфантерии Франц Францевич Шуберт, был недюжинным математиком, а его отец — известным астрономом. Родилась в Москве в январе 1850 г. В 1866 году юная Соня Ковалевская ездила впервые за границу, а потом жила в Санкт-Петербурге, где брала уроки математического анализа у доцента Страннолюбского: кровь родственников по матери проявилась в ней особо сильно.

…Поелику женщин в высшие учебные заведения России не принимали, Ковалевская решила продолжить обучение за границей. Однако выдавать женщине заграничный паспорт можно было или с разрешения родителей или мужа. Отец намерений дочери сугубо не одобрял, поэтому она вступила в фиктивный брак с молодым учёным — зоологом и исследователем ископаемых вымерших тварей, Владимиром Онуфриевичем Ковалевским. Правда, Ковалевский довольно быстро всерьез влюбится в свою формальную жену а она в него…

Мда… «сочувствовала революционной борьбе и идеям социализма». Поэтому в апреле 1871 года вместе с мужем приехала в осаждённый Париж, ухаживала за ранеными коммунарами. Позднее принимала участие в спасении из тюрьмы деятеля Парижской коммуны Жаклара, мужа своей сестры-революционерки Анны. Понятно почему о ней столь много знают — агентура издавна следит за всеми причастными к радикализму русским за границей.

Это заставило его глубоко задуматься.

Понятно с точки зрения дочери графа-полуреспубликанца это грех не большой, но будущей императрице России надо бы знать что у нас сии привычки не приветствуются.

Но с другой стороны — молодости определенный радикализм простителен, опять же молодая студентка не с револьвером по баррикадам бегала а помогала раненным.

Знаменитый усмиритель Польши Николай Михайлович Муравьев был членом тех самых «Союза спасения» и «Союза благоденствия», одним из авторов его устава, и даже был арестован, но по повелению Николая I освобожден с оправдательным аттестатом ибо в мятеже не участвовал. А ведь не кто-нибудь — родной брат основателя «Союза спасения» Александра Муравьева и троюродный — повешенного Сергея Муравьева-Апостола.

Ну и кроме того с тех пор ни в чем подобном Софья Васильевна не участвовала, окончательно и бесповоротно выбрав тихую жизнь и науку. В 1878 году у Ковалевских родилась дочь названная в честь матери. А в 1883 Владимир Онуфриевич застрелился в номере московской гостиницы накануне процесса о банкротстве. Молва винила в этом жену, дескать доведшую его своим тайными изменами до того что он забросил дела. Но вот жандармское управление предположило, что мсье Ковалевский просто запутался в финансовых аферах, к которым приобрел нездоровый вкус.

В 1888 мадам Ковалевская стала лауреатом премии Парижской академии наук а летом сего года ее труды отмечены премией Шведской академии наук. А осенью Ковалевская избирается членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской Императорской Академии наук. Что там еще дальше?