— Алурум…

— В-вы что-то с-сказал-ли хоз-зяин? — стуча зубами, спросило маленькое носатое существо.

— Идёмте, — был ему ответ.

(Вместо эпилога: Король и Шут — Марионетки, Король и Шут — Киногерой, Канцлер Ги — Мистер Совершенство.)

Дополнительная история: Прошлое наемника

Отец и сын

Эад стоял на крыльце своего дома, и смотрел, как детвора играет в небольшой рощице неподалеку. Мальчишки лет десяти — двенадцати играли в воинов. Ну как в воинов… Палками махали, да лупили друг дружку по хлеще родительских розог. При виде того как его сорванец, норовя достать кого-то из своих друзей палкой, пропускал очередной удар, уже не молодой мужчина невольно улыбался, вспоминая свою юность.

Вот уже шесть лет как он один растил сына, и это в его сорок девять лет. Без жены, с ребенком ему было тяжко. Не мужское это дело — детей нянчить, хозяйство и две дюжины коней отнимали почти все свободное время. Но годы шли, сын рос, обзавелся парой приятелей, и постоянно шкодил. Как не грустно было признавать, но умом маленький Арваде Нагвел не отличался, по сравнению с его приятелями… Эада радовало, то, что сын помогает ему в хозяйстве, иначе и быть не могло, дети должны помогать родителям! Мужчина взглянул на небо. Солнце лениво катилось к горизонту.

— Ари!!! Поди сюды! А ну быстро иди сюда, не то за ухо притащу!!! — Эад довольно наблюдал, как от группы детей отделилась фигура. Крикнув что-то приятелям, десятилетний мальчишка подбежал к отцу.

— Солнце заходит, а ну быстро в конюшню, проверь коней!

— Ну пап. Еще немножко!

— Никаких немножко, живо в конюшню! — сорванец лениво поплелся к стойлам.

«А коней он не любит», — с досадой подумал отец, и только сейчас заметил мужчину в сером плаще, неподвижно стоящего возле крыльца.

«Когда только подкрался?» — недоумевал Эад. Со вздохом он спросил незнакомца: — Вечер добрый, Вы чего-то хотели?

Мужчина отвел пристальный взгляд серых глаз от уходящего мальчишки, и посмотрел на уже не молодого конюха: — Да меня кое-что интересует…

***

Спустя почти шесть лет Эад умер от лихорадки. Арваде, которому к моменту смерти отца уже исполнилось шестнадцать лет, и не имевшему родственников, решил продать хозяйство.

***

Дурак и море

Продать хозяйство оказалось не так сложно, как представлял себе Арваде. И вот уже кошель полный денег весит на поясе, конь ждет в стойлах, а впереди весь мир! Ох, как Арваде хотел отправиться в странствия, посмотреть мир, побывать в сказочном эльфийском лесу, взглянуть на безбрежное море: «… Но отец не пускал, хотел сделать из меня коневода… Ха, нет уж! Друзья ждут в таверне, попрощаюсь с ними и в путь, в путь! Нет больше сил тут оставаться».

Благо на хозяйство быстро нашелся покупатель, а отцовские доспехи, и прочий хлам с радостью купил скупщик. Арваде оставил себе только одного коня и старый меч: «В дороге пригодятся. А теперь таверна, таверна ждет!» Прощание с друзьями затянулось почти на неделю. Еще несколько дней пришлось отлеживаться, приходить в себя, и расплачиваться звонкой монетой за те хулиганства, которые приятели учинили в веселом угаре.

***

День был ясным, на небе ни облачка. Вот уже несколько месяцев Арваде верхом на коне странствовал по дорогам империи. Кошель начал показывать дно, и юноше пришлось задумываться о том, как бы заработать деньжат. С детства Арваде был ловок, и неплохо научился таскать мелкую монету из карманов взрослых, за что не раз, и не два, получал взбучку. И это умение пригодилось, заходя в деревни и мелкие селения, он не упускал случая запустить руку в чужой карман. Случалось его ловили, один раз даже всыпали плетей. Юноша стал осторожнее, понапрасну не рисковал, упорно продвигаясь к побережью. И вот он увидел на горизонте водную гладь залива Бельфалас. Арваде направил коня к деревеньке, видневшейся на побережье, стоило поторопиться, и добраться туда до темноты.

***

Вот уже неделю Арваде жил в небольшой деревушке, название которой он так и не запомнил. В таверне сегодня было необыкновенно много народу. Поиски подходящей работы не давали результатов, ничего «достойного» юноше так и не предложили, предстоял очередной вечер в таверне, а следовательно, и очередная пьянка, но как много народу… Подсев к уже знакомой компании с кружкой эля, Арваде принялся слушать разговор трех рыбаков, о том где и как ловить рыбу, когда лучше выходить на промысел. Юноше эта болтовня была не интересна, но пить в компании куда как веселее чем в одиночестве.

Ночь вступила в свои права, а народу в таверне было настолько много, что уже не хватало свободного места. К Арваде и трем рыбакам подсела веселая компания во главе со здоровенным бородачом, пахло от них, как и от большинства местных — не слишком приятно. Выделялся, конечно, запах выпивки, но было и еще что-то. Какой-то непонятный соленый аромат. Но кого интересует запах в разгар веселья? И юноша принялся развлекаться в обществе новых знакомых. Слово за слово и один из них, неприметный мужичек с гнилыми зубами, доселе сидевший довольно тихо, и не включающийся в беседу, кстати беседа шла о преимуществах меча, против булавы, вдруг обратился к Арваде. Узнав, что юноша путешествует, он громко рассмеялся, его смех подхватила вся компания, через несколько секунд уже весь трактир смеялся над юным путешественником. И Арваде это, разумеется не понравилось…

Пошатываясь, молодой дурак вскочил, неуклюже выхватывая отцовский клинок, и направляя его на оскорбившего его гнилозубого мужичка.

— Да как ты смеешь! Я проучу те-те-бя! — хохот стих будто по команде. Мужчина медленно поднялся, достал из-под плаща кинжал с широкой гардой, и резким движением ударил по лезвию меча сверху вниз. Гарда прижала клинок к столу, вырвав рукоять из рук юнца. Пока Арваде тупо пялился на меч, гнилозубый схватил его за воротник дешевой куртки, подтянул к себе, ухватился свободной рукой за голову, и ударил ей об стол. Юнец что-то зло захрипел. Гнилозубый наклонился к нему, продолжая прижимать голову несчастного к столу, и тихо сказал: — Можешь считать себя трупом, если выкинешь еще раз что-то подобное. Понял?.. Арваде попытался кивнуть в знак согласия, и рука доселе прижимавшая его дурную головушку к столу вдруг пропала. Юноша поднял взгляд, оскорбивший его злодей деловито вынул кинжал из стола, и спрятал под плащ. Арваде быстро убрал свой меч в ножны. И тут на плече ему опустилась ручища бородатого здоровяка.

— Не обижайся на него. Сам виноват. Лучше садись обратно, и выпей с нами, — веселым тоном пробасил здоровяк. Вытерев кровь с разбитой губы, и выпив пару кружек вина, юноша перестал злобно коситься на обидчика, и включился в разговор. Опустошив очередную кружку, и поведав новым знакомым о своих странствиях, Арваде ощутил на себе пристальный взгляд гнилозубого, и что-то в этом взгляде ему показалось странным.

— Можешь присоединится к нам… Тебя подучат махать клинком и… В общем, ты будешь доволен… — он хитро улыбнулся, и громко рассмеялся. Арваде был уже достаточно пьян, и не мог думать ни о чем связно. Он просто кивнул соглашаясь.

— Вот и ладно… Вина сюда! Еще вина! — заорал гнилозубый. Это было последним, что помнил Арваде о той ночи. Время перевалило за полночь, местные жители напившись уже возвращались по домам, и никто из них не обратил внимания на подозрительно трезвый голос потребовавший ещё вина…

***

Проснулся Арваде от качки, голова нещадно болела. Осмотревшись, он увидел спящих на гамаках людей, он и сам лежал на таком в небольшой комнатке. Собравшись с силами юноша спрыгнул с гамака, и превозмогая головную боль, принялся осматривать себя. Меча и кошелька на привычных местах не оказалось, да и в поле зрения тоже. Только сейчас заметив лесенку ведущую наверх, Арваде подошел к ней, ощущая как пол покачивается из стороны в сторону. Юноша взглянул в люк. Его взору открылось голубое небо, еще что-то белое, заслоняющее солнце. Пошатываясь, и стараясь не упасть, он поднялся по лестнице, и оказался на палубе корабля, рядом сновало несколько весьма сонных матросов. Тогда еще Арваде не понимал, что они ставят парус. Вдруг сзади раздался знакомый голос. Повернувшись юноша увидел крупного, бородатого человека, сразу вспомнилась и попойка в трактире. За его спиной гнилозубый, тот самый гнилозубый, бранил какого-то низкорослого человека. Бородач не стал ждать и сам подошел к Арваде: — Вижу уже оклемался. Тогда за работу раззява, швабру в руки, и чтоб к полудню палуба блестела!