– Думал, что навсегда потерял его. – Признался я.

– Вашей девушке очень повезло.

Повезло ли? Я не ответил, подбирая верные слова, чтобы попрощаться, но Рейчел подалась вперёд и отчаянно попросила:

– Не посидите немного со мной? Здесь так тихо, что начинаешь сходить с ума. Расскажете мне о своей девушке.

Теперь я уж точно не мог уйти. Да в общем-то и не хотелось. Эмбер наверняка уже вернулась с работы и ждёт меня на привычном месте: в складках бархатного дивана с бокалом вина и ноутбуком в руках. Мимолётом спросит, как прошёл мой день, и учтиво не будет перебивать, хотя мыслями будет далеко.

Я помнил про наказ медсестры о пяти минутах, но понадеялся, что она забудет о моём вторжении. Придвинул стул, скромно жавшийся в углу, поближе к койке и опустился. Теперь наши глаза были вровень.

– Вы уже придумали, как сделаете предложение?

– Если честно, то нет. Я не силён во всей этой романтике. И от приятелей ждать помощи не приходится.

За сегодняшний день я получил парочку советов и лишний раз убедился, что пожарные – не лучшие советчики во всём, что касается дел сердечных. Олсен наказал не заморачиваться и вручить кольцо сегодня же вечером. Мол, Эмбер и так слишком долго ждала, так что ни к чему тянуть с помолвкой ещё несколько дней. Логан воздержался от дружеских рекомендаций, вместо этого заводя утреннюю шарманку: уверен ли я, что готов связать себя узами брака? Мэтт пересказал собственное предложение руки и сердца, но я не собирался повторять чужих ошибок и опускаться до подобной банальщины, как кольцо в бокале с шампанским. Самым дельным оказался совет Келли Бенсон, парамедика при нашей части, которая была единственной женщиной в берлоге вонючих и отнюдь не манерных парней.

– Воссоздай ваше первое свидание. – Сказала она за общим столом, пока остальные уминали ризотто от Олсена, чья очередь была целый день шефствовать за плитой. – Отведи в тот же ресторан, закажи тот же набор блюд, а когда вернётесь, встань на одно колено. По мне, так было бы очень даже романтично.

Может и так, если бы на нашем первом свидании мы ни протаскались по выставке современного искусства, где я опозорился, отпустив парочку ехидных замечаний по поводу картин и не ввязался в спор с одним из «писак», чьи работы в тот вечер выставлялись на всеобщее обозрение. Поджав хвосты, мы с Эмбер покинули галерею, и я проводил её до дома, изрядно удивившись, что на следующий день она ответила на мою смс с извинениями и согласилась дать второй шанс.

– Хотите, я вам помогу? – Неожиданно предложила Рейчел. – Мне торчать здесь ещё неделю, и я умру от скуки, если не займу голову чем-то полезным. И это меньшее, чем я могу вас отблагодарить за своё спасение.

– Как вы собираетесь мне помочь?

– Какая она? Ваша девушка? – Рейчел склонила голову на бок, как любопытный терьер, и стала в сто крат симпатичнее, чем секунду назад. Ни обожжённое лицо, ни больничная распашонка не могли испортить эту красоту.

И по какой-то неведомой причине, я ей рассказал об Эмбер. Выложил всё, как на духу, словно старой приятельнице за чашкой кофе. Сперва рассказ выходил неловким, но спустя минуту откровения уже летели из меня фонтаном.

Я встретил Эмбер четыре года назад, как говорится, по воле случая. В офисе её отца, легендарного портлендского адвоката по корпоративным искам Джонатана Гринвуда, сработала пожарная сигнализация, и наша бригада по первому зову ринулась на задание. Обыскав всё здание вдоль и поперёк мы не нашли ни намёка на возгорание, зато я нашёл Эмбер. Она протиснулась сквозь толпу выбравшихся из тесных клетушек сотрудников здания и сама подошла ко мне. Красивая, уверенная в себе, чуточку властная. Непохожая ни на одну из тех девушек, с кем сводил меня тот самый случай. Она всего-то спросила, нашли ли мы что-то, и я так и выпалил:

– Вас.

Не знаю, что покорило её непокорный нрав, о котором я узнал позднее, но она улыбнулась. Той улыбкой, что мечтает увидеть в свой адрес любой мужчина, пребывающий в своём уме. Но на этом вся моя смелость улетучилась. Я не смог произнести ни одного внятного слова и потерял «находку» так же быстро, как и нашёл. Эмбер растворилась в толпе таких же деловитых адвокатов, но не в моей памяти. Всю смену я был сам не свой, вспоминая её длинные ноги в телесных чулках, завлекающе двигающиеся под узкой, строгой юбкой. Её серые глаза и ямочку на подбородке. Но сильнее всего засели в голове её алые губы, пухлые, чувственные, как мякоть персика. Кто бы ни хотел их поцеловать?

Конечно, все эти детали я опустил в разговоре с Рейчел. Сказал только, что под конец смены уже не мог просто отправиться домой, как остальные. Приехал к офису Гринвуда и понял, что даже не знаю имени той красотки, чтобы попросить охранника передать ей, что её ждут у входа. Просто околачивался у дверей с нервозностью преступника, надеясь, что адвокаты работают так же усердно, как пожарные, и она ещё не ушла. Почему-то я был уверен, что она адвокат. С красным дипломом какого-нибудь Гарварда, цепкой хваткой и портфелем амбиций. И не ошибся. Ни в том, что она адвокат – вся в отца – ни что работает за троих.

Через сорок минут обивания порога офисного здания, я увидел, как те самые симпатичные ножки спускаются по лестнице, а те самые манящие губы растягиваются в очаровательной улыбке при виде меня.

– Я уж думала, что вы не вернётесь. – Только и сказала она.

– Не привык терять то, что нахожу. – Парировал я, и на следующий же день у нас состоялось первое свидание.

Тогда меня не смутила бездонная пропасть, которая разделяет утончённость адвоката и плебейство пожарного. Эмбер потащила меня на выставку современного искусства, где собрались рафинированные и тщательно отобранные слои населения. И я. Джек Шепард, что предпочитал игристому тёмное нефильтрованное, и в искусстве смыслил ровно столько, сколько в генной инженерии. Ровным счётом ни черта.

Первое свидание я завалил, как двоечник вступительный экзамен в Лигу Плюща. Но мне дали второй шанс, и я не собирался его профукать. Никто никогда не давал мне вторых шансов, тем более девушки, вроде Эмбер Гринвуд. Сногсшибательные, состоявшиеся, филигранные. Сам не понял, как всё закрутилось, но с радостью купил билет на эту карусель.

Чем дальше мы узнавали друг друга, тем шире становилась пропасть. Эмбер зарабатывала в три раза больше меня, трапезничала в изысканных ресторанах, зная наизусть виную карту не только по названиям, но и по вкусам. Летала на Гавайи с отцом и матерью, куда я не получал билета. Джонатан Гринвуд был не в восторге от партии любимой и единственной дочери, потому что её составлял я. Обычный пожарный, от которого пахло дымом, а не «Пако Рабанн», что из законов знал только закон всемирного тяготения, который действовал между мной и Эмбер. И то не разобрался до конца, как он работает.

Рассказав всё это вслух незнакомке в больничном халате, я, наконец, разобрался, почему так долго тянул с предложением. Чёртов Логан был как всегда прав. Я не был уверен. И собирался жениться только потому, что так было правильно. Так хотел её отец. Так гласил здравый смысл, пока сердце молчало. Но я боялся, что это кольцо не поможет мне перепрыгнуть через пропасть между нами. И я кану в небытие в попытке совершить прыжок.

Рейчел как-то странно взглянула на меня, будто тоже поняла всё это.

– Из вашего сбивчивого рассказа я поняла, что ваша девушка – утончённая особа и любит шик.

С первой попытки – и в самое яблочко.

– Тогда вы должны её поразить.

– Это не так-то просто сделать…

– Гораздо проще, чем вы думаете. – Улыбнулась Рейчел. – Меня же вы поразили.

Между нашими глазами натянулась дребезжащая струна. Вот-вот лопнет, но голос за моей спиной не дал этому произойти.

– Вы ещё здесь?!

Медсестра с укором зыркнула на меня из дверного проёма. Я взглянул на наручные часы и понял, что просидел здесь совсем не пять минут. А полчаса.

– Вам пора, сэр. – Строго наказала женщина и замерла в ожидании, пока я подниму свою задницу и унесу её отсюда поскорее.