– Слышь ты, жертва обжорства, – спокойно проговорил я, – ты хоть знаешь с какого конца за меч браться? А как кровь в бою льётся видел? А мы в крови по колено стояли и выжили. Лучше уйди по-хорошему.

– Всё равно в город не пройдёте. Не пущу! – неожиданно взвизгнул десятник.

– Пустишь, куда ты денешься. Прикажут, и пустишь, – нажал я на психику. – И ответишь, почему вы в воротах столпотворение устроили? Почему людей задерживаете? Начальник знает о вашем самоуправстве? Был приказ городского совета старейшин или лугаля о закрытии города?

С руганью и бранью расталкивая толпу, свирепые стражники, опасливо оглядываясь, поспешно отступили к воротам, где топтались остальные караульные дежурного десятка. Плюгавый хозяин повозки потрусил за ними следом.

Через пять минут ворота широко распахнулись, и стража начала пропускать в город пеших и повозных. Посидев в тенёчке ещё с час, мы в числе последних направились к воротам. Но, едва приблизились, как в проходе появилась жидкая стенка из щитов и копий стражников во главе с бородатым десятником.

– Придётся кое-кому холку намылить, – вздохнул Ворон.

– Тогда лучше сразу разворачиваться и топать прямиком в пустыню, – проворчал Лунь, – ибо будут тут нас прессовать всем городом не по-детски. А нам это надо?

– Стоп, братцы, – встрял я, – разберусь сам, вы держитесь позади и не встревайте.

«Фил». «Слушаю, командир». «Поставь защиту в паре метров от моего туловища. Пассивненькую такую защиту. Пусть лоб расшибут, и не дай боже пострадают». «Сделаю. Что-то ещё?». «Пусть после каждого их удара в защиту у них в головах гудит словно колокол на пасху». «Есть. Что-то ещё? Если нет, то иди, разбирайся с местными вояками».

Не доходя пяток метров до ворот, я остановился, разглядывая набычившихся стражников:

– Почему путь закрыли?

– Вам в город хода нет, – оскалился десятник.

– Это кто же так решил?

– Здесь я решаю, и вам не пройти.

– А, если пройду, то что?

– Копья под рёбра, вот что, – прорычал обиженный гордец.

– Ну, тогда я пошёл, – и шагнул им навстречу.

– Взять его! – истерично завопил десятник и храбро отступил за стенку щитов.

Весьма нерешительно стражники взяли меня в полукольцо и нацелили бронзовые наконечники. Желая их подбодрить, я показал им обе пустые ладони. Четверо из них расхрабрились, ткнули копьями и тут же схватились за головы, побросав и щиты, и оружие. Ничего не понимающие остальные стражи с криком бросились на меня, и тут же, отлетев как кегли, тоже схватились за головы. Перепуганный до смерти десятник дико заорал:

– Тревога!! Нападение!! Закрыть ворота!!

– Кому закрывать то, болезный? Вон они все на земле отдыхают, – проговорил я, приближаясь к крикуну.

– Что тут происходит? – на гнедом коне в сопровождении пары пеших воинов к воротам подъехал благородный господин в шикарной синей тунике, красном хитоне и белой чалме. Унизанные перстнями пальцы и золотая пектораль говорили о высоком положении в здешнем обществе, а острые опасные глаза – о серьёзном противнике.

– Вот они… оскорбили… потом этот попытался ворваться…, – залепетал десятник.

– О ком ты говоришь? Я пока вижу одного человека без оружия и брони.

– Это он… моих воинов… на землю… – продолжил нести пургу привратник.

– Да, ты, десятник, совсем разум потерял. Что за глупость ты несёшь? Пошёл вон! – разозлившийся всадник пнул придурка ногой в богатой расшитой узорами туфле, и опозоренный вояка смиренно слинял. – А ты, путник, подойди. Кто ты, и что тут произошло? – он пристально вглядывался в меня.

– Мир тебе, абараку. Мы странствующие воины из Баб-Илу. Наш наем закончился после войны с Эламом. Великий энси Хаммурапи за заслуги даровал нам почёт воинов-редов. Однако служба вышла, и мы решили вернуться на родину за Диял-реку. Продали свои наделы и скот и тронулись в путь. И вот только здесь узнали о смерти нашего благодетеля, великого энси Хаммурапи. Возвращаться в Баб-Илу сейчас нет резона, решили попытать счастья в Халпе. Однако этот десятник возомнил себя хозяином города и запретил нам проход.

– Он будет наказан за самовольство и… трусость, – проговорил всадник. – А что вы за воины, где сражались?

– Служили мы в Баб-Илу два срока, есть среди нас и сотник, и реды, и знатные баиры. Сражений наших не сосчитать, но во всех мы побеждали и выжили, коль здесь перед тобой стоим. Врагов не считали, и по пути в Нижний мир нам не будет стыдно перед богами и предками.

– И сколько же вас в Халпу пришло?

– Нас восемь, и мы готовы здесь послужить, ибо сказано: умный продаёт, что умеет, а глупец, что имеет.

– Я визирь Ибкабтум, и слово моё при дворе лугаля Ярим-лима весомо. Я беру вас в городскую стражу, но сначала пройдёте испытание. Тебя я услышал, и теперь хочу увидеть.

– Всех порознь, или сразу?

– Я выберу. Ступайте за мной.

За воротами открылась внутренняя часть города. Я удивился толщине стен, метров шесть не меньше. Другой особенностью крепости было значительное число боевых башен через каждые 30 метров, что при высоте стен в десяток метров – очень много. Да, серьёзный город, такой с наскока не взять. От ворот внутрь уходила широкая улица, мощённая тёсаным камнем, отполированным ногами и колёсами до блеска. Странно было видеть выходящие на улицу высокие глухие стены домов с низкими и широкими калитками входов. Ни окон, ни просветов. Идёшь, как по ущелью. Через каждые полста метров в стороны отходили переулки, один из которых вёл к торговой площади, другие через сотню метров заканчивались тупиками, в которых стояли какие-то алтари.

Насколько я знал, квадратный в плане город имел четверо ворот, а отходящие от них главные улицы вели к цитадели. Внутренняя крепость впечатляла ещё больше. За отделанным кирпичом рвом поднимались 15-метровые отделанные глазурованным синим и зелёным кирпичом стены с оранжевым орнаментом, с зубцами поверху и угловатыми башнями по периметру. За стенами возвышались какие-то здания, и виднелось сооружение, похожее на ступенчатую пирамиду. Вспомнив, что все крупные города Двуречья и Заречья, так или иначе, копировали Вавилон, я понял, что это не пирамида, а местная башня-зиккурат.

В воротах цитадели стояли неплохо по здешним меркам вооружённые воины, которые по знаку визиря нас беспрепятственно пропустили. Воротная башня поражала размерами, глубиной и качеством изразцовой отделки поверхностей. Но за ней начиналась настоящая роскошь.

Царские дворы представляли собой квадратные площадки примерно 30 на 30 метров, плотно окружённые строениями. Первый двор занимала дворцовая стража. Во втором дворе жил визирь Иркабтум, он же управляющий дворцом. Третий самый большой двор находился в центре. К нему примыкал тронный зал – длинное подпираемое колоннами помещение, соединённое с двором тремя арочными проходами. В том же дворе обитал казначей, и находилась сокровищница. Четвёртый двор был личными покоями царя или по-вавилонски – лугаля. Пятый – царицы. Все сооружения отличались добротностью и высочайшим качеством исполнения.

Проходя по улицам и попав в цитадель, я не мог избавиться от мысли: что, если этот не самый большой город Вавилонской империи выглядит так роскошно, то каков же сам Вавилон. Моё представление о диком прошлом человечества буквально на глазах рассыпалось в прах. Потом появилась другая мысль: кем же надо было быть, чтобы уничтожить такой мир?

По приказу визиря нас доставили в первый двор. Иркабтум легко спрыгнул с коня, жестом велел воинам остаться, сам исчез в одном из помещений. Конюхи увели лошадь, а стражи встали неподалёку, не спуская с нас глаз.

Их снаряжение и оружие заметно отличалось качеством и пригодностью: одинаковые кожаные кирасы с нагрудниками из плотно нашитых бронзовых блях, кожаные фартуки, с такими же бронзовыми накладками, наручи до локтей и поножи до колен, конические металлические шлемы с назатыльниками из конского волоса, длинные мечи, клевцы, круглые окованные бронзой щиты. К сёдлам приторочены копья. Все царские стражники имели относительно высокий рост, крепкие тела, ухоженные бороды и уверенные выражения лиц.