– Короче, так, – он сдвинул на затылок круглую шапку и поскрёб макушку, – много чего говорят. В основном о торговле и товарах. Опасаются, что цены подскочат из-за смуты в Вавилонии, мол, бывало и раньше такое. Многие боятся появления в Заречье вавилонских наёмников, беспорядков и погромов. В целом всё происходит так, как рассказывал профессор Луцкий.

– Значит, так, голуби мои озорные, – перебил я брата, – с этого момента прекращаем всякое упоминание Лукоморья, ссылок на профессоров, всякие словечки и выходки из будущего. Говорить только по-здешнему, даже, если мы наедине. Напоминаю, мы всего-навсего бродячие наёмники с севера, прошедшие огни и воды и десятки войн. На все каверзные острые вопросы давать тупые безопасные ответы. Всем понятно?

Все мотнули головами, расселись удобнее и примолкли, а я припомнил, как мы здесь объявились.

Нам несказанно повезло, что портал открылся на склоне пустынного оврага, вернее, каменистого обрыва, от которого тянулась вдаль сухая равнина, покрытая куртинками жёсткой травы. На бескрайнем безмолвном пространстве слабый ветерок изредка взвихривал облачка мелкой пыли. Вокруг не было видно ни единой живой души, а, с другой стороны, с чего им быть в этой полупустыне в пять часов утра.

Оставив команду на месте, я решил осмотреться в окрестностях, чтобы с хода не угодить впросак. И чуйка меня не подвела. Сразу за бугром открылся вид на большой окружённый зеленью город. Подробно его рассмотреть не позволяли расстояние, предрассветные сумерки и расположенный от меня в сотне метров стан торговцев, или кочевников, или беженцев, кто их разберёт, коль все одеты на один манер. Тем более что там началось движение, кто-то возился с костром и хворостом, кто-то что-то перетаскивал, кто-то кашеварил, а кто-то обихаживал верблюдов и ишаков.

Глядя на вид здешних людей, я покачал головой, сокрушённо цокнул языком и похвалил себя за предусмотрительность. Наша одежда недопустимо вызывающе отличалась от местной примерно так, как сценический костюм Киркорова от одежды обычного горожанина. Представьте на минуту, что вы в крашеных перьях и стразах идёте по улице. Представили? А мы сейчас чуть не сделали это. Я осторожно отполз и вернулся к своим.

– Братцы, у нас проблема, – и я вкратце изложил суть попадалова с одёжкой.

Почесав макушки, решили изо всей одежды выбрать самые грубые и простецкие вещи, вывалять их в пыли, облачить меня и отрядить на добычу приличествующей моменту одежды. Деваться некуда, я переоделся, брякнул серебром в кошеле и потащился в стойбище исправлять просчёт стилистов.

По древнему симитскому обычаю глава рода всегда ставил свой шатёр с краю на самом опасном направлении. Прикинув это самое направление, я направился к сооружению из грубой холстины, войлока и шкур, у входа которого были воткнуты в землю пять копий. На мой громкий кашель обитатели шатра отреагировали быстрым разговором, и из завешенного шкурой входа выбрался худощавый, но мосластый мужик с окладистой бородой и ярыми глазами.

– Мир тебе и твоему роду, уважаемый атта, – я слегка склонил голову, – пусть преумножатся твои стада и будут здоровы потомки. Живи долго.

– Мир и тебе, путник, – прокашлялся старик и поиграл бровями, – что привело чужестранца к моему шатру?

– Беда у меня, атта, – я сделал скорбное лицо, – нас ограбили разбойники, не оставив ни куска тряпки. Мне чудом удалось спастись и серебро уберечь, а вот восемь моих родичей остались почти нагими. Хочу одежду купить для них и кое-что из вещей, расплачусь серебром.

– Восемь одежд для мужей – то не мало… – он нацепил на лицо задумчивое выражение, но из-под кустистых бровей проблёскивал хитрый оценивающий взгляд. Ну, что ж, поиграем в твою игру.

– Жаль нести серебро в соседний стан, да видно придётся, – и я повернулся, делая вид, что ухожу.

– Постой, добрый путник, я кое-что придумал. Зачем ноги мучить, посиди у шатра, выпей козьего молока, отдохни, а я скоро вернусь.

Я про себя усмехнулся. Давай, давай, дед, пошуруй у родичей по закромам, я подожду. Не прошло и получаса, как четверо молодых парней приволокли ворох одежды, не новой, но крепкой и чистой, а главное без насекомых, что я тщательно проверил. Чуток для порядка поторговавшись, я отдал 8 сиклей за всё. Так что идентичная местная одёжка обошлась нам всего в 68 граммов серебра. Проворные шустрые парни всё барахлишко плотно увязали в тюк, и я, кряхтя и матерясь, поволок немалую ношу к нашей стоянке.

Переодевшись, по виду мы полностью слились с местными. Вот теперь можно и в люди выходить. Прежнюю одёжку мы прикопали на склоне. Из снаряжения у нас, естественно, осталось личное оружие: композитные луки со стрелами, мечи из модифицированной чёрной бронзы, боевые ножи и короткие копья. А также широкие боевые пояса, упакованные в перекидные сумы медицинские комплекты с препаратами в основном желудочно-кишечного свойства, кошели с серебром по сотне сиклей на нос, часы и компасы, запрятанные в бронзовых наручах. Помимо этого, ещё в Лукоморье Ополь напялил на меня, Ставра и Черчилля шейные гривны с мощными видеокамерами и запихнул в наши котомки по сотне флешек. В новом облике мы теперь в точности смахивали на бродячих наёмников из-за Евфрата.

До города мы добрались уже после восхода солнца и незаметно влились в толпу у ворот, растворившись в мешанине повозок, ослов, верблюдов и галдящих туземцев. И вот мы сидим в тенёчке за чужой повозкой, дожидаясь случая.

– Эй, бродяги, а, ну, отойдите от моей повозки! – раздался визгливый голос, и мы не сразу поняли, что имеют ввиду нас. – Отойдите, иначе стражу позову! – продолжал истошно блажить мужичок «метр с кепкой» в полосатом хитоне, выгоревшей чалме непонятного цвета и серо-коричневом плаще. Его чалма сползла на левое ухо, и он грозно топорщил бородку.

– Уважаемый, ты чего разорался? – я сразу решил поставить придурка на место. Наёмники мы, в конце концов, или погулять вышли? – Сидим в тенёчке, никого не трогаем. В чём дело?

– Это моя повозка, и я тут решаю, кому сидеть возле неё, кому нет.

Вокруг стала собираться толпа, громко обсуждая происшествие. Понятно, им хоть какое-то развлечение.

– Ах, ты, паскудник, – я не успел удержать Ставра и махнул рукой, будь, что будет, – ты на кого свой поганый рот открыл? На воинов-ветеранов? Да, я тебя сейчас вместо ослов в телегу запрягу!

Осознав размер угрозы, мужичок побледнел и шмыгнул в толпу, скрывшись от беды и греха.

Однако на шум от ворот сюда уже двинулись стражники. Четверо с оружием. Вот и реальный повод легализоваться.

– Ну-ка все разошлись, ишачьи выкидыши! – заорал чернявый бородач в обшитом медью кожаном шлеме, с широкими кожаными ремнями крест-накрест через грудь, скреплёнными посредине большой круглой бляхой. На широком боевом поясе висели шипастая дубинка и короткий меч. Стоящие за ним трое стражников набычились, удерживая прямые обтянутые кожей щиты и копья. Свирепые хлопцы.

– Кто такие? – глядя сквозь нас, грозно вылупился и надул щёки десятник.

– Мы то воины великого энси, после войны с эламитами идём на родину, а вот кто ты такой, что нам вопросы задаёшь? – я решил сыграть на обострение.

– Что-о-о! Как смеешь ты, мне! Десятнику стражи! Так отвечать? – взревел бородач, хватаясь за меч.

– Слушай ты, десятник тряпочный, пасть свою закрой и говори спокойно. Мы никому не давали повода с нами так обращаться. А, если лично тебе что-то не нравится, то скажи, не бойся. Сегодня мы добрые, убивать не будем, только задницу надерём, – я подмигнул мужикам, и они дружно заржали.

– Да, я… вас… в пыль… сотру! – хрипел десятник, пытаясь вытянуть упрямый меч из ножен. За ним неуверенно топтались копейщики, слегка подрастерявшие грозный вид. – Взять их! – Махнул он рукой, оставив попытку вытянуть приржавевший клинок. По команде копейщики шевельнулись и тут же сделали пару шагов назад, разглядев восемь поднявшихся на ноги огромных по местным меркам вооружённых мужиков, на голову возвышающихся над толпой.