– Погодь, Саша, – я искренне удивился, – какая такая сеть. Совсем недавно безопасность частым гребнем страну скребла после шпионского скандала с олигархами.

– Всё верно. Но у любой проблемы есть обратная сторона. Пенки с варенья чисто сняли, однако оставшееся варево продолжает потихоньку булькать.

– Ничего не понимаю. Выходит, всему, что мы здесь делаем грош цена и бег по кругу.

– И-и-и, парень, вся наша жизнь в конечном итоге бег по кругу, сплошная дурь и шизофрения. Раздвоение действительности. Только что-то вычистишь и обрадуешься, глядь, а там второе дно заколыхалось. Да, что я тебе впариваю, ты и сам всё на своей шкуре испытал.

– Ладно, философ, объясняй доходчиво и внятно, для моего неискушённого ума.

– Давай свой коммуникатор.

Александр огляделся, поднялся и засунул оба прибора в металлическую урну, подумал и отвёл меня подальше.

– Короче так. Сведения такой секретности хранятся и используются в самых верхних верхах. Наше нынешнее государство изначально возникло с опасными пороками. Те псевдодемократы, которые с Борькой-алкоголиком сокрушили Союз, заложили в Конституцию опасные мины. В ряде статей допускается иностранное присутствие в управлении страной. Поэтому в наших базовых министерствах и важнейших производствах прочно засели представители Международного Валютного фонда, Мировой Банковской корпорации и резервной финансовой системы США. В результате наша экономика перекошена, а многие правила и стандарты контролируются извне. Всё это обзывается – внешнее управление. Таким образом, из страны утекает почти по 1 миллиарду долларов ежедневно. Ты только вдумайся – ЕЖЕДНЕВНО! – Александр замолчал, достал пачку сигарет, повертел, понюхал и положил в карман.

– Мало того, эти самки собаки, – продолжил он, – через долги, компромат и управляемые кризисы держат за горло не только Россию, но и весь мир, и обеспечивают приток доходов в один тайный центр. На сегодняшний день долг всех без исключения стран мировым ростовщикам составляет 50 триллионов долларов! Теперь представь, с каким монстром мы столкнулись. Однако и это ещё не дно. Как известно, в последние четверть века в России сформировался собственный союз олигархов, который кое-как пытается сопротивляться мировой банковской корпорации. Но делает это, стоя на костях российского народа. Не секрет, что все эти Чемезовы, Миллеры, Сечины, Грефы, Токаревы, Дерипаски, Прохоровы, Усмановы, Шамаловы во главе с Ротенбергами, Вексельбергами и Абрамовичами вертят не только структурами власти. А главное то, что ниточки причин и следствий тянутся в полную темноту, значит, всеми событиями управляет кто-то неведомый, большой и многослойный. Вот тебе и весь краткий и унылый расклад, а подробностей тебе лучше не знать, – Александр всё-таки достал сигарету, затянулся, закашлялся и, сморщившись, бросил её в урну.

– А, что там со звонками сверху? – мне вдруг захотелось сплюнуть появившийся во рту противный привкус. Что я и сделал.

– После звонков и указаний в Лукоморье впервые за всё время его существования прибыли военные из генштаба, – он скорчил гримасу, – комиссия по расконсервации военного филиала на нашей базе. И, если это не случайность, то представь, что в ближайшее время в Лукоморье будет твориться? И бежать то некуда!

И тут меня будто под руку толкнули его слова.

– Как это некуда? А остров?

– А Россия?

– А, не много ли ты собрался взять на плечи, дружище?

– Судьба такая, Паша.

– Одно другому не мешает. Ну, хорошо, давай считать остров Онекотан нашей надёжной тыловой базой, а Россию полем. Так пойдёт?

– Так нормально. Что делать будем?

– Не спеши, Саня, разберёмся. Кое-какие козыри имеем. Чем от всех отбрыкиваться, лучше парочке как следует дать в морду.

– Ну, да, как же я мог забыть, что у нас все вопросы решаются мордобоем, – он усмехнулся, и мне показалось с облегчением.

Мы вернулись к проходной, забрав по пути из урны коммуникаторы. Александр чуток разгрузился, а я наоборот.

Незаметно между отдыхом и делами прошла неделя. Вся команда беззаботно разбрелась по Лукоморью, и только сообщение о премьере фильма с коротким названием «Эскадра» заставило всех собраться в киноконцертном зале Порт-Надежды.

Ума не приложу, как у Ополя получаются конфеты буквально из г… грубого материала, из обрывочных съёмок и случайных кадров, рутинных событий и сумбура морского боя. Этот без преувеличения гений репортажа и живого слова и на этот раз умудрился поймать кураж и оседлать события.

Фильм завораживал контрастом взрывного драматизма и повседневной рутины. С экрана буквально дышала история. Ополь собрал все пережитые нами события и мастерски сплёл их с хроникой начала 20 века. Перед зрителями прошли эпизоды строительства кораблей, поход за три океана, спасение «Варяга», бой за Порт-Артур, схватка под Владивостоком с крейсерами Камимуры и, наконец, торжество победы вместе с русскими моряками. На экране прошли кадры с участием адмиралов Макарова, Моласа, генералов Кондратенко и Белого, капитанов Эссена, Вирена, Иванова. В итоге всё сплавилось в потрясающий фильм о том героическом времени.

Все, кто смотрел фильм о наших похождениях в 9 веке, теперь, затаив дыхание, искренне переживали события начала прошлого века. Сказать по правде, я и сам вздрогнул, когда увидел на экране, как меня на мостике накрыло близким взрывом 12-дюймового «чемодана». Представляю, какой фурор произведёт этот фильм во Владивостоке.

Из зала зрители выходили возбуждёнными и оживлённо обсуждающими те события. По пути домой маманя гордо шествовала между нами и в отличие от прошлого раза ни словом не осудила нашу работу. Похоже, лёд тронулся. Дома, выслушав наедине от Лары дежурную порцию упрёков и переживаний и получив ещё больше поцелуев, я заснул под утро абсолютно счастливым.

Рассвет другого дня совпал с раздавшимся из коммуникатора голосом профессора Артемьева, который не оставил мне надежд на продолжение безмятежного сна:

– Привет, Павлик, я рад, что ты уже проснулся и встал. Экая у тебя привычка подниматься в такую рань.

– Э-э-э, Сергей Иваныч, ты часами совсем не пользуешься? Шесть часов на дворе.

– Вот и славненько. Значит, часика через полтора у меня в офисе. – И его лицо исчезло с экрана.

– Тьфу ты, нечистая сила, – я ткнулся в подушку, но сон как ветром сдуло. Похоже, и планы мои тоже накрылись. И за какие такие заслуги судьба одарила меня беспокойным шефом. Умный он и говорит приятно, а работать с ним, как камни таскать.

По дороге свежий ветерок выдул остатки сна и недовольства, и в половине восьмого я вошёл в берлогу профессора бодрым шагом и с почти светлой головой.

– Салюдо, профессоре, но пасаран.

– Насчёт пасарана не уверен, но то что «но», это точно.

– С нетерпением жажду узнать причину столь раннего вздрюка.

– Какой вздрюк, божечка упаси. Веришь, не за что бы тебя не потревожил, но этот твой Коловрат сегодня всю ночь подозрительно ворочался даже в нуль-сфере и пытался что-то пропищать.

– М-м-да, это что-то новенькое.

– Потому и звонил.

– Тогда нечего тянуть, поехали на месте разберёмся.

Через час мы с Артемьевым и двумя операторами задумчиво стояли вокруг перламутровой сферы нуль-пространства, в которой медленно вращался Коловрат и едва заметно шевелил спицами. Торопливо обмахнувшись крестом, я сунул руки внутрь.

«Привет, Мелита, это Павел».

«Привет. Рада, что ты пришёл. У меня к тебе важное сообщение».

«Слушаю».

«От имени своих создателей сообщаю, что твои слова и твои дела ими услышаны и увидены. И хотя прямой контакт преждевременен, в знак заинтересованности открыт канал связи. Конечный терминал, который вы называете Коловратом, теперь можно постоянно носить на себе. Любые самостоятельные действия инкома исключены, и контакт только по твоей инициативе».

«Я рад за тебя, Мелита, теперь мы станем немного ближе и можем спокойно и долго беседовать. А вопросов у меня накопилось немало».