Метод «с прикрытием» применим тогда, когда есть к тому серьезные основания, когда иначе мы рискуем вернуться в редакцию без материала — пустыми. «Крышу» следует придумывать заранее и с таким расчетом, чтобы она, с одной стороны, надежно закрывала главную цель приезда, а с другой — не препятствовала возможности ее достичь, больше того, облегчала выход на главную тему, да так естественно, чтобы окружающие не обижались на временную утайку от них основной задачи.
Здесь возникает щепетильный вопрос: как быть с вышестоящим руководством, в нашем примере — с обкомом комсомола? Миновать его и сразу являться на место, в район, пред светлые очи подозреваемого секретаря? Ну что ж, не исключаю этого варианта. Потому что обманывать руководителей мы не вправе, да и какие у нас для этого основания? — но и правду говорить раньше времени, прежде всяких проверок, тоже не хочется, дабы напрасно их не смущать. Но есть еще один выход из положения, который кажется мне предпочтительней: прийти в обком с визитом вежливости, весьма приблизительно очертить круг тем, которые могут интересовать журналиста в «свободной» поездке по области, и, уходя, оговорить возможность более обстоятельного разговора на обратном пути, что, кстати, непременно следует сделать, собрав материал о злополучном секретаре. Все были бы довольны, декорум — соблюден, обид — никаких.
С и т у а ц и я в т о р а я. В 1962 году, работая в «Экономической газете», я получил задание, продиктованное необычным обстоятельством: директор цементного завода на Украине запретил рабочим, служащим и инженерам своего предприятия читать один номер нашей газеты, при этом распорядился снять его со стенда, расположенного на территории завода, изъял из заводской библиотеки и даже из личной подписки нескольких своих подчиненных. По всей вероятности, в этом номере «Экономической газеты» описывалось нечто, что соответствовало обстановке на заводе и не должно было, по мнению директора, будоражить умы людей. Обо всем этом сообщалось опять-таки в анонимном письме, в котором, между прочим, еще говорилось, что рабочие дважды тайком вывешивали газету на стенд и дважды рассерженный директор приказывал ее срывать.
Случай в ту пору — беспрецедентный. У меня, как я понимал, не было особой перспективы описать его на страницах газеты, скажем, из-за нетипичности, но разобраться в деле я был обязан, поскольку редакция не хотела оставлять событие непроясненным.
Каким же образом расследовать факт? Приехать и открыто попросить у директора объяснений, предъявив ему анонимку? А он возьмет и откажется! Мол, ложь все это и клевета, ничего подобного не было, не кретин же я, в самом деле, чтобы идти на такую глупость! Чем опровергнуть? Искать доказательства на стороне? У кого? Есть ли уверенность, что заводской библиотекарь или сотрудник, из личной подписки которого была изъята «Экономическая газета», подтвердят сообщение анонимщика? Если факт действительно имел место, он — красноречивое свидетельство неблагополучной атмосферы на заводе, отношения к критике, вернее, ее зажима, и то обстоятельство, что вопиющий «запрет» излагался не в открытом письме в редакцию, а в анонимном, лишний раз подтверждало бесперспективность поисков доказательств на стороне. А придумывать «крышу» тоже вроде бы не имело смысла, поскольку «ввинчиваться» в событие пришлось бы трудно и долго, а времени мне отпустили всего два дня.
Короче, я рискнул использовать метод, который определил впоследствии как метод «холодные уши», или, если угодно, «глупее глупого»: пришел к директору, дал ему прочитать анонимку и сказал, что во всей происшедшей истории редакцию волнует прежде всего проблема директорского авторитета. Мол, распоряжение изъять газету исходило, вероятно, из каких-то существенных соображений, — кто же посмел не подчиниться директору, поставить под сомнение верность его приказа? Кто вешал газету на стенд вопреки его указанию? Что за личность решила жаловаться в редакцию? И так далее, и все на тему: авторитет руководителя и способы его поддержания.
Не исключаю, что директор подумал: ну и корреспондент — ума палата! Однако на что я рассчитывал? На то, что, если директор действительно наложил «запрет» на центральную газету, он не должен быть умным и тогда «клюнет» на мой метод. Если же директор не дурак, он никогда бы не вынес подобного «запрета», факт, таким образом, не подтвердился бы и мы оба посмеялись бы над письмом анонимщика и над моим нелепым «ходом».
Дальше все было как по нотам: директор «клюнул». Я позволил себе быть глупее его, и он поверил, что журналист «с холодными ушами». В течение получаса мною были получены все необходимые сведения: из каких соображений был отдан приказ изъять газету, как отнеслась к приказу заводская общественность, кто проявил «высокую сознательность», а кто не проявил, какие личности подозреваются в тайном вывешивании газеты на стенд и даже кто может быть автором письма в редакцию. Разумеется, свой откровенный рассказ директор сопровождал рефреном: как тяжело поддерживать авторитет руководителя!
Дело было сделано. Несмотря на экстравагантность примера и его нетипичность, он позволяет сформулировать следующий позитивный вывод. К сожалению, находясь в командировке и занимаясь сбором материала, мы очень вредим себе, когда напрягаем наши силы, чтобы «произвести впечатление». Мы стараемся говорить только умные слова, ходить солидной походкой и делать вид, что все знаем и понимаем. Чистые «Сократы» — все как один! Мы даже тщимся выглядеть умнее, чем есть на самом деле, хотя самое разумное, что может придумать журналист, так это казаться глупее, когда почувствует, что интеллект мешает! Зачем мы вылезаем из собственной кожи? Почему не работаем попроще? Увы, наше стремление понятно, оно основано либо на престижных соображениях, либо на нашем тщеславии, но совершенно не оправдано, если брать за критерий результат, к которому мы стремимся. Журналистам, которые «умнее» всех окружающих, очень трудно собирать материал. И вообще, пусть потом, после опубликования статьи или очерка, люди скажут: «Надо же, ходил дурак дураком, а как точно все написал!», чем: «Надо же, какое производил прекрасное впечатление, а напечатал такую белиберду!»
Сдержанность, и прежде всего сдержанность, в проявлении ума — вот главное оружие журналиста. Не надо торопиться с высказыванием своего понимания ситуации и проблемы, своих предположений и догадок, как бы они точны ни были. Куда полезнее большую часть времени проводить в командировке «с холодными ушами», по принципу: все вокруг умницы, один я чего-то не понимаю! Лучшая маска для газетчика — это маска преувеличенной деловитости. Под ней должно скрываться и ликование, и обладание догадкой, и превосходство знаний.
Мой призыв к сдержанности ума, вероятно, касается только тех журналистов, кто действительно имеет что сдерживать. Остальным метод работы «с холодными ушами» дастся, слава богу, без особого напряжения.
С и т у а ц и я т р е т ь я. Явившись на место, мы тут же предъявляем повод, по которому приехали, излагаем всю сумму предполагаемых претензий и действуем «с открытым забралом». Сразу скажу, что считаю этот метод принципиально правильным и, если угодно, универсальным — в том смысле, что, какой бы путь мы ни избрали, собирая материал, заканчивать его должны с тем же «открытым забралом».
Во-первых, открытость наших действий есть свидетельство нашего уважения к праву «противника» на защиту.
Во-вторых, защищаясь, «противник» излагает свои доводы, и это толкает нас в поисках контрдоводов на более углубленное и всестороннее изучение проблемы. Стало быть, мы получаем дополнительную гарантию от предвзятости, а убедив себя, тем легче убедим читателя.
В-третьих, «открытое забрало» рождает у людей ощущение справедливости, снимает излишки недоверия к журналистам, что очень важно для установления контактов с собеседниками и в конечном итоге для добывания истины.
В-четвертых, этот метод решительно облегчает выработку позитивной программы. Вживаясь в проблему, получая все доводы «за» и «против», мы начинаем видеть не схему, а реальность, рожденную не злой волей отдельных людей, а объективными причинами. И тогда мы можем позволить себе критику любой остроты, мы всегда ее можем позволить, если убеждены в неправоте своих «героев», если искренне болеем за дело, знаем его суть и способны дать позитивную программу.
