— Увы, — разочаровал Скотч Семенова. — Навалом. Разумеется, местная разновидность, причем теплокровная. Мы их кайманами зовем. Жрут, как водится, все, что видят. Кстати, в море их тоже предостаточно.

— Значит, придумай, как обезопасить пловца, — отрезал Семенов. — Ты же у нас творец приключений, не так ли?

Скотч надулся и опустил взгляд. От туриста он впервые слышал настолько точную и сутеотражающую оценку своей работы.

Впрочем, какой теперь из Семенова турист, а из Скотча — гид? Все это в прошлом, к великому сожалению. Теперь они оба партизаны поневоле, прижатые противником к стене. И им предстоит сообща проломить эту неподатливую стену.

Скотч постепенно начинал склоняться к мысли, что пока они с Семеновым вместе и заодно — не найдется такой стены, которую они не сумели бы проломить.

— Ладно. — Семенов хлопнул себя по коленям и встал с бревна, служащего лавкой. — В конце концов, это хоть какой-то план. Кто пойдет за катером? Я, ты… — Он указал на Скотча.

— И моего паренька возьмите, — попросил Тахир Плужник. Оказывается, он с некоторых пор уселся незамеченным в сторонке и тихонько слушал. — Саньку, кадета.

— Его? — Скотч и Семенов, не сговариваясь, вопросительно переглянулись. Как и положено напарникам.

Кадет с помбригом Васей Шулейко колдовал над парализованной троицей. Валентина и Патрис им помогали.

— Вы не переживайте, он хороший следопыт, — сказал Плужник. — Искатели тоже не лыком шиты. Этот овраг именно он отыскал.

— А склад у Мангрового залива не он ли распотрошил? — ехидно поинтересовался Валти.

— Он.

— Надо же, — выдохнул Валти. — Какой способный!

— Ладно. Возьмем! — вдруг согласился Семенов. — Троих вполне хватит, не нашумим. Пошли.

— Что, прямо сейчас? — застонал было Скотч, но тут же мысленно одернул себя.

— А чего ждать? Рассвета и скелетиков?

— Жрать же охота! — вырвалось по инерции.

— На ходу подкрепимся. Вот, держи. — Семенов передал Скотчу шарик поглотителя излучения «тоски». — Крепи к себе, потом в режим помогу вогнать. А ты кадета своего зови. — Это уже Плужнику.

Сане Веселову тоже прикрепили шарик и выдали ружье Гунилы Бот.

— Комбез и обувь потянут, — оценил Скотч, внимательно изучив экипировку искателя.

— Знач, так, — решительно подытожил Семенов. — Валти, на тебе организация переправы. Не мешкайте, но и горячки не порите вхолостую. О месте встречи договорись со Скотчем, я пока не знаток местной топографии. Солянка и Хидден вроде очухались — пусть позаботятся после всего о следах в овраге и убежище. Ничего не должно остаться. Припасы забирайте все, до последней крошки. Я смотрел, компенсаторов вместе с искательскими у нас теперь — завались. Рации повыключайте, в эфир — ни слова. Мы уходим через пять минут. Веселов, собери в любой рюкзак съестные припасы и воду на троих. Немного, максимум на сутки. Все, разойдись.

«Во дает! — воодушевленно подумал Скотч на бегу. — Сразу чувствуется хватка руководителя…»

До старта он едва успел совершить то самое дело, после которого совсем недавно спеленал одного из нынешних спутников — искателя Саню Веселова.

— Ноктовизоры у вас хилые, — недовольно сообщил Семенов спустя четверть часа после старта. Первые минуты он был занят подгонкой режима шат-тсуровских шариков-глушилок.

— Это почему же хилые? — ревниво осведомился Скотч. — Все ведь видно!

— Видно. Только не все и плохо.

— Ну, извини. — Скотч наладился было надуться, но отчего-то не получилось. Мысли тут же отыскали внятное объяснение: конечно же, спецагенты обыкновенно пользуются техникой покруче, чем имеющаяся в распоряжении простых гидов. Пусть даже это гиды одного из самых преуспевающих туристических заповедников. У спецслужб наверняка масса нерассекреченного оборудования — где уж с ними тягаться частным гражданским турфирмам…

— Попробуй мой, — с готовностью предложил Саня Веселов. — У меня искательский.

Семенов задержался, сдернул с головы туристский ноктовизор и принял из рук Веселова искательский. Закрепил, огляделся.

— Этот получше, — наконец сообщил он. — Держи.

Он отдал искателю туристский ноктовизор. Саня, в свою очередь пристроив прибор на положенное место и оглядевшись, недоуменно пожал плечами:

— Что-то я не улавливаю разницы.

— Мал еще, — миролюбиво пояснил Семенов. — Подрастешь — поймешь.

— Тьфу на тебя. — Скотч досадливо сплюнул под ноги. — Ну ладно, теперь ты доволен? Пошли тогда.

— Пошли, — не стал возражать Семенов и немедленно двинулся вперед. — Нет, правда, искательский ноктовизор лучше. У него спектр пошире.

— А что это дает?

— Почти ничего. Но если неподалеку окажутся скелетики, теперь я их замечу вовремя.

— Спектр? — недоуменно спросил Скотч. — А в каком смысле шире?

— В прямом. Туристские ноктовизоры не берут инфракрасное излучение. А искательские — берут, как видишь.

— Я как раз не вижу.

— Ну, тогда на слово поверь. Берут. С преобразованием, правда, но и это годится.

— Коллеги, — неожиданно вмешался Саня Веселов. — Я, конечно, извиняюсь за дурацкий вопрос, но не слишком ли мы много шума производим? Может, разумнее будет помолчать?

— Разумнее, — охотно согласился Семенов. — Вадим, давай вперед. Держись поближе к реке, если что, в воде отсидимся.

— Добро. Только там кайманы.

Лучше кайманы, чем шат-тсуры в количестве.

Скотч скептически хмыкнул: Семенов явно не представлял себе, что такое кайманы Табаски. Но выбирать не приходилось. Вздохнул, поправил ружье и зашагал в нужном направлении, тщательно выбирая тропы, по которым зверье перемещалось вдоль водопоя. Они были не такими удобными, как тропа на маршруте, по которой в данную минуту, вероятнее всего, топали десантники шат-тсуров. Они ветвились и внезапно обрывались в зарослях, чтобы через пару десятков шагов возникнуть снова. Они ныряли под поваленные стволы и неожиданно становились топкими. И идти по ним получалось не так быстро, как хотелось бы. Но все же троица двигалась на юго-юго-запад довольно споро, не отягощенная излишней ношей и не сдерживаемая неопытными туристами. Семенов и искатель Веселов шли сквозь заросли ничуть не медленнее Скотча, для которого хождение по лесам Табаски давно стало профессией.

«Как же мне повезло, — подумал Скотч отстраненно. — Ведь в группе могло и не оказаться Семенова. С кем бы тогда партизанил? С Ботами?»

Скотч попытался представить такой вариант развития событий, и ему сразу стало смешно.

Нет уж. Если воевать — то с Семеновым, с молодым, но явно способным к такого рода делам Веселовым, с Валти, Солянкой, Хидденом. С Фаусто Аркути и Акопом Подоляном, не побоявшимися ринуться на четыре десятка вооруженных инопланетян. С мутным типом Воронцовым, сумевшим на это подвигнуть Фаусто и Акопа.

И еще Скотч подумал: странно, но практически в любой произвольной выборке людей при нужде почти половина мгновенно и легко превращаются в умелых и опасных бойцов. Даже если до этого оружия в руках сроду не держали.

Боты, конечно же, не из этой половины, но вспомнить хотя бы, как Тентор расправился с платочником, свалившимся на Гунилу. Неужели война — призвание человеческой расы? Неужели люди — штатные воины галактики? Так же как а'йеши — штатные торговцы и контрабандисты, свайги — штатные философы, цоофт — штатные технари, а остатки азанни — штатные пилоты? Когда-то давно Скотч читал забавный документ, в котором галактика рассматривалась как единый гиперорганизм, а расы разумных существ — как специализированные управляемые группы. Не оттого ли давным-давно покоривший галактику союз так и не смог вырваться за ее пределы, хотя технически вполне способен на это? Какой организм приветствовал бы путешествие, скажем, печени или коленной чашечки за пределы организма?

В свое время именно люди коренным образом изменили ситуацию в галактике. Они сумели прекратить вековую войну с нетленными — еще одной загадкой прошедших столетий. Они сплотили и укрепили союз, и они же одновременно выхолостили его, лишили силы и смысла. Именно люди быстро и практически без усилий распространили свою модель общественных отношений и бизнеса. Распространили на всю галактику. Людские пороки с восторгом были подхвачены остальными расами. И в результате помойка, коей являлась доминанта Земли, разрослась до максимально возможных размеров. Впрочем, тогда владения людей еще не назывались доминантой.