— Не трудитесь, господин Йен-Ридт, — насмешливо сказал капрал совершенно трезвым голосом и залпом засадил свою порцию водки. — Хе! — выдохнул он спустя секунду. — Ампулу с цианидом я срезал. Такие дела.

Рин-Риду скосил глаза, но ворот куртки толком не рассмотрел. Впрочем, судя по тому, что его имя знают, и по тому, как чисто его спеленали, — можно не сомневаться: и вправду срезали.

Самым обидным было то, что даже оаонс-перевертыши не могли средствами метаморфоза убить себя: организм просто не выполнял губительные приказы. Осознанные команды в данном случае наглухо блокировались инстинктами. А значит…

А значит, контрразведка хомо вывернет его наизнанку и вынет все сведения об операции. Все связи, все данные… Ма-нарра, как глупо… И ничего не сделаешь.

Он, разведчик оаонс со стажем, превышающим суммарный стаж всего окружившего человеческого быдла, попался. Влип — хуже не придумаешь. После форсированных методов допроса порою и метаморфоз не помогает, превратят в растение, в безмозглое, пускающее слюни существо без проблеска сознания.

Но это еще можно пережить. Личная смерть — ничто.

Рин-Риду боялся представить, что смогут натворить спецслужбы хомо, воспользовавшись выбитыми из него сведениями. Ведь знал он довольно много и именно сейчас это знание было особенно важно сохранить от противников империи.

Словно подслушав его мысли, хомо с парализатором в руке склонился над плененным и победно осклабился:

— Ну что, оборотень? Потолкуем о твоем папаше?

Рин-Риду не смог бы ответить, даже если бы захотел: мышцы лица и язык отказывались повиноваться.

— Упакуй его, Джарвис, — велел хомо спустя несколько секунд кому-то невидимому. — И вколи стан, не дай боже очухается — эти твари на многое способны.

— Хорошо, Равиль. Все сделаю.

Последнее, что увидел Рин-Риду, — это сбросивший фартук бармен, названивающий куда-то по портативному коммуникатору.

«Манарра! Даже новый бармен меня не насторожил…» — подумал напоследок Рин-Риду, с трудом ворочая извилинами, и провалился в черное забытье.

Оа-Дирати (Иншуди), доминанта Оа

Кораблик был крохотный и неудобный. Особенно если учесть, что в кабину набилось полтора десятка взрослых мужчин немаленького размера, а рассчитан он был на троих. Да плюс снаряжение…

То есть к Иншуди с Тахира летели более или менее солидно: на клипере «Черная хризантема». Правда, клипер тоже не образец избыточной обитаемости, но все же не десантный бот. И тем более не трехместный кораблик. В полупустом фуражном трюме клипера размером со средний спортзал и жили, и ежедневно тренировались. Жила вся рота (кроме офицеров, разумеется), а тренировались только пятнадцать избранных.

Избранных для… Впрочем, об этом ниже.

А вот в катерке летели уже словно маринованные сельди в банке. Противно жужжали приборчики на висках почти всех «сельдей» — трудилась защита от биосканирования. По легенде на кораблике обретались двое — сынок (он же подчиненный) будущей жертвы и абстрактный пилот, вряд ли имеющий отношение к конторе, на штурм которой шли. Натужно урчали поглотители углекислоты — еле справлялись с перегрузкой. В плане температуры было проще: легко охлаждаться, когда вокруг вакуум. В смысле, есть куда сбрасывать излишки тепла, поэтому два климатических лазера чувствовали себя вполне комфортно. Привычные к «тяготам и лишениям воинской службы» [(с) «Боевой устав военно-космических сил»], вояки даже умудрялись сидеть и лежать не друг на друге, а более или менее равномерным слоем поверх столь же равномерно распределенного снаряжения.

В десантном боте было бы куда удобнее. А тут Скотчу даже не хотелось традиционно поорать перед операцией, хотя кораблик уже заруливал на посадку.

Это не осталось незамеченным.

— Эй, начальник! — весело обратился к Скотчу бывший подчиненный еще по гражданской работе Тамура. — Зачем молчишь? Где ваши десантные заклинания? «Никто, кроме нас!» и все такое?

На операцию из «родного» взвода Скотча шло трое: Солянка, Гаваец и сам Скотч. Остальные — уже привычный по «пиратству» винегрет, хотя лица большею частью знакомые еще по Табаске. Да и «пираты» успели примелькаться, тот же подремывающий в сторонке боевой пловец.

С пиратством, впрочем, было покончено, Скотч снова стал сержантом, командиром взвода. Правда, непонятным оставался статус сего взвода. Скорее всего нынче более уместным было бы название «боевая группа спецназа». По навыкам посланный в пекло осколок взвода на это вполне тянул.

На замену экипировки времени не нашлось, да и смысла в том было немного. Так что внешне все выглядели теми же пиратами — одеты кто во что горазд, снаряжение разномастное. Похоже, это уже стало фирменным знаком сколоченной на «Флажолете» дружины. Но сержантский ор перед высадкой был такой же неотъемлемой частью операции, обязательной и нужной бойцам, как «будь здоров!» после «апчхи!»

Скотч перехватил ироничный взгляд Мельникова.

— В самом деле, Скотч, — поддакнул «пограничник». — Я понимаю, нет былого запала, но хоть традиции-то соблюдать надо?

Скотч решил не ломаться, только орать не стал, сказал обычным голосом:

— Ну что, парни? Сунули нас, как обычно, в самую задницу. Глубокую, как каньон Колабрис на Дельте Росомахи, или даже глубже — хотя куда уж глубже? Не знаю, что там за кашу заварили на этот раз высокие адмиральские чины… Тем не менее постараемся эту кашу расхлебать, причем стараться будем по полной программе, без дураков. Ибо судьба наша такова… и более никакова. Если бы в нас не верили, не послали бы сюда, верно? Так что, давайте хором: никто, кроме нас! Ага?

— Никто, кроме нас! — дружно отозвались все. Почти все. Тоже нормальными голосами, без крика. Впервые на памяти Скотча в этой войне.

— А ты чего молчишь, ихтиандр? — Солянка поддал локтем под ребра дремлющему боевому пловцу. — Вон, даже Валти за штурвалом — и тот поддержал! Бери пример.

Пловец, не разлепляя век, степенно проинформировал:

— У нас в таких случаях говорят иначе.

— У кого — у вас?

— У подводников.

— И как же говорят у подводников?

— Нас мало, но мы в тельняшках.

Полосатый тельник действительно выглядывал из распахнутого ворота спецкостюма пловца.

— Ну, так говори!

Пловец разлепил один глаз и покосился на Солянку.

— Я уже сказал. А повторяться у нас не принято.

Глаз закрылся.

— Между прочим, — глубокомысленно заметил Костя Цубербюллер, — высказывание ничем не хуже. Извини, Скотч, я ведь тоже не десантник.

— Мне порой кажется, что десантником я был в прошлой жизни, — сокрушенно вздохнул Скотч. — Но сегодня мы все — точно десантники. Расчет помним, орлы?

Орлы помнили.

Уповать на личное знакомство с Нути-Нагути (какой-то шишкой во вражеской разведке, как шепнул по секрету Мельников) явно не приходилось: перевертыш за время, прошедшее после «Экзотик-тура», явно успел не один раз метаморфировать, по внешнему виду не опознаешь. Однако вводная гласила, что на территории резиденции окажется не так уж много мужчин и что большинство из них — внешняя охрана. А вокруг резиденции на десятки килоун сплошная песчаная пустыня, раскаленное рыжее пекло умеренного пояса планеты Иншуди.

Что творится в экваториальном поясе Иншуди, Скотчу даже представлять не хотелось.

Задание выглядело сумасбродным и суицидальным по всем статьям. На крошечном кораблике сунуться в самое логово врага. Высадиться на одну из ключевых планет, в резиденцию разведки и захватить там главу резиденции. Силами одного отделения! В военное время! Каково, а?

Полгода назад Скотч расхохотался бы, слушая подобную вводную. А сейчас угрюмо выслушал и молча кивнул — понял, мол.

Впрочем, на задание шли Мельников и его неразлучный спутник-погранец. В одной компании с ними Скотч перестал удивляться, напрочь. На что-то же они надеются, черти их побери?