Не успели Тамура, Сориал и МакГрегори оправиться от первой растерянности, как корабль выронил из-под днища несколько катеров. Чуть позже выяснилось — десантных. Они зависали над космодромным полем, упирали в землю белесые столбы гравитационных лифтов, в толще которых тотчас начиналось вертикальное мелькание и мельтешение. А потом лифты деактивировались и катера взлетали, а на космодромном поле оставались группы инопланетян-пехотинцев. Катер покрупнее сбросил четыре шагающих танка и тоже ушел в то место, где еще совсем недавно располагался зенит, а теперь нагло чернели пятна отверзнутых грузовых трюмов планетарного крейсера.

— Десант, коллеги, — сказал побледневший МакГрегори. — Инопланетяне. Вторжение.

— Вторжение? — недоуменно переспросил Тамура. — На Табаску? Да что здесь достойно захвата? Диспетчерша Верка или кошкун с выводком у беседок?

— А ты можешь подобрать иное название всему, что происходит? — жестко отбился МакГрегори. — Нет, дорогуша, давай уж называть вещи своими именами. Именно вторжение. А значит, на Табаске имеется нечто такое, ради чего инопланетяне решились атаковать не что-нибудь, а планету доминанты Земли. И если мы об этом ни ухом ни рылом, то это лишь подтверждает важность этого… чего-то пока не названного.

Тамура зло хрустнул костяшками пальцев и смолчал. Вероятно, ему нечего было возразить.

— Это кто? Никак не рассмотрю, — жалобно спросил Сериал спустя минуту. Тамура, до боли сжав челюсти и почти не моргая, глядел в окно.

— По-моему, шат-тсуры, — ответил дальнозоркий МакГрегори. — Скелетики. Из высших рас второй волны. Значит, серьезное вторжение, а не кавалерийский наскок каких-нибудь новоразумных. А у нас даже оружия нет.

МакГрегори сокрушенно вздохнул.

— Оружие есть в запасниках, — вспомнил Тамура. — Плазменные охотничьи ружья. Только завхоз вместе с группой на маршрут ушел, а кодов, по-моему, девицы из обслуги не знают.

— Да вы что, с ума посходили?! — воскликнул Сориал. — Какие ружья?! Нас всего трое! Против крейсера! Это ж самоубийство!

— А ты что? — мрачно осведомился Тамура. — Предлагаешь дохнуть покорно? Может, давай выйдем, подставим шеи. Чтоб скелетикам сподручнее резать было…

— Не кипятись, Тамура, — осадил его рассудительный Дэвис МакГрегори. — В чем-то он прав. Втроем мы много не навоюем. Да и до оружия еще добраться нужно.

— И что ты предлагаешь взамен?

— Спрятаться. Пока.

— Куда?

— В лабораторию. Если они не додумаются просканировать все датчиками биомассы, может повезти.

— Так пошли! — моментально вскочил Сориал. — Чего ждать?

Два шагающих танка перли через поле прямо к одинокой башенке диспетчерской. Остальные два, смешно приседая, спешили к зданию космопорта и грузовым терминалам. Десантники разделились: некоторые забрались на броню танков и с относительным комфортом ехали, некоторые рысцой трусили следом за танками.

— Пошли. — МакГрегори оторвался от окна и направился следом за товарищами к лестнице.

На первом этаже они не свернули ко входу, а спустились еще на уровень. Под землю уводили удлиненные пролеты пенобетонной лестницы. Подвальные помещения прятались под поверхностью на добрых тридцать ун — примерно на пятнадцать метров. Высота обычного четырех-пятиэтажного здания.

Каждый космодром по штату обязан был иметь лабораторию для коррекции и проверки астрогационных расчетов. Даже такой кроха, как космодром турбазы на Табаске. В любой момент случайный корабль мог запросить помощь по вычислительным мощностям — вследствие поломки или еще каких непредвиденных обстоятельств. И диспетчерская смена обязана была оказать любую посильную помощь. Но в условиях планеты точность многих измерений оставляла желать лучшего: мешало все, от гравитации до влажности и атмосферного давления. Поэтому каждый космодром комплектовался подземной автономной лабораторией, эдаким гигантским сейфом. Там моделировалось состояние, сходное с околопланетным вакуумом. В этой лаборатории и проводились необходимые измерения. Именно сюда стремились застигнутые врасплох космодромщики.

Двери «сейфа», насколько помнил МакГрегори, с позапрошлого года оставались открытыми. Значит, воздух в лаборатории есть. Не беда, что диспетчерская осталась без энергопитания: шлюз в лаборатории имел полумеханическую блокировку. При необходимости можно было заавтономиться и вручную.

Что они и проделали. Величаво затворилась толстенная дверь, щелкнули замки, негромко пыхнул герметизатор. Тамура потерзал пьезозажигалку, но, кроме искры, ничего высечь не сумел. У МакГрегори нашлись обыкновенные спички: эти зажигались без проблем.

— Техноблокада, мать ее, — ругнулся Тамура. — Даже зажигалка не работает!

— А как же их танки? — спросил Сориал. — Ни хрена не понимаю.

— Экран, — пожал плечами МакГрегори. — Зная частоты подавления, легко от них заслониться. Ручаюсь, оружие у скелетиков исправно стреляет. Хотя я где-то читал, что не всякую аппаратуру возможно заэкранировать.

— А биосканеры нас тут засекут? — мрачно поинтересовался Сориал.

Тамура нашарил в едва разгоняемой огоньком спички темноте дежурный ящик и добыл свечу. Возможно, это смешно, но иногда астрогационные расчеты диспетчерам наземных автономлабораторий приходилось делать при свечах. Дабы свести помехи и погрешности к минимуму.

— Биосканеры… — пробормотал МакГрегори, сохранивший больше всех самообладания и решимости. — Хотел бы я знать! В теории изоляция лабораторий нейтрализует практически любое излучение. Кроме нейтрино и тазионов, разумеется. Стало быть, и поисковый луч биосканера рассеивается. Но до определенного предела. Если у них достаточно мощные излучатели. — они нас засекут. Если ручные — возможно, что не засекут.

— Веселенькое дельце, — буркнул Тамура и поежился. — Игра «выкури крысу из норы». Знаете такую?

— Нет, — сказал Сориал и зябко втянул голову в плечи.

— Если крыса прячется в нору, — терпеливо стал объяснять Тамура, — ее оттуда выгоняют. Например, льют в нору воду, ведро за ведром. Мы в детстве так развлекались.

— А если нора сквозная? Со стоком? — поинтересовался МакГрегори.

— Все норы со стоком. Почти все. Но в этом и состоит смысл игры: добиться, чтобы приток воды оказался выше стока. В этом случае крысе ничего не остается, как выйти. И тогда ее убивают.

— А почему это называется «выкури», если крысу выгоняют при помощи воды?

— Иногда выгоняют при помощи дыма. Но смысл игры не меняется.

— Веселенькие у вас в детстве были игры! — хмыкнул МакГрегори.

— Детские игры всегда жестоки, — равнодушно заметил Тамура. — Впрочем, игры взрослых недалеко от них ушли, Дейв. Думаю, нынешнее вторжение — лучший тому пример.

— А я первое в своей жизни ведро — обычное, жестяное — только в училище увидел. Когда дневалил… — непонятно к чему сообщил МакГрегори и о чем-то крепко задумался.

Никто не ответил.

Сориал зачем-то принялся копаться в дежурном ящике. Выудил еще несколько свечей, спички, пачку чаю, стакан и несколько простеньких приборов.

— О! — со значением сказал он, указывая на один из них. — Это же сшиватель!

Сшиватель внешне немного напоминал пистолет; принцип его действия заключался в следующем: портативный излучатель давал рассеянный плазменно-лазерный луч, в котором практически любое вещество начисто теряло межмолекулярные связи. Облучи два предмета и слегка сожми их — после выключения сшивателя межмолекулярные связи восстановятся, и предметы окажутся как бы единым целым. Никакого клея не нужно. В определенном смысле сшиватель можно было рассматривать как оружие ближнего боя.

— Техноблокада, — напомнил МакГрегори, шевельнув бровями.

— Ну, не век же ее держать будут! — резонно заявил Тамура и отобрал сшиватель у Сориала.

— А ножей там нет? — поинтересовался практичный МакГрегори.

— Ножей — нет. Только отвертка… и пара щупов.

— Значит, колющее, — подытожил МакГрегори. — Паршиво, братцы, у шат-тсуров очень прочный экзоскелет. Впрочем, ножом его тоже не особо пробьешь…