Это означало постельную сцену в гостинице с подругой героини ЧанА и последующая драка с парнем этой подруги в парке. Раон вздохнул.

Подругу играла уже профессиональная актриса, сняли со второго раза. Раон отыграл с абсолютно трезвой головой и холодным телом, изображая огонь страстей так, что его партнерша в конце раскраснелась. Режиссер приподнял уголок рта, когда после слов «Стоп, снято» Раон подошел к нему в полнейшем спокойствии, его дыхание даже не сбилось.

– Ну что, перебираемся в парк? – спросил он, кутаясь в халат.

– Все в норме? Я уже и таблетку приготовил для этой дамы, – режиссер усмехнулся и указал глазами на актрису.

– Это была случайность, – процедил Раон. – Вы теперь каждый раз будете тыкать меня носом как нагадившего щенка?

– Думаю, это был инстинкт, – серьезно возразил Пак Джи У. – Неуправляемый, грубый, мужской инстинкт, который внезапно сбивает тебя с ног и застилает разум. И он не проявляется рядом с каждой женщиной. Подумай об этом на досуге. – Повысил голос, перекрикивая галдеж в комнате, изображающей гостиничный номер: – В парк, едем избивать нашего героя.

* * *

Домой Раон вернулся поздно вечером, потому что начальство решило снять еще пару боев. До последнего не смотрел на окна дома, опасаясь увидеть сплошную темноту. Машину снова бросил во дворе, мысленно извинившись и пообещав загнать в гараж, если ЧанА окажется в доме. Набрал код на двери, дернул ручку, и натянулась цепочка. Раон растянул губы в совершенно идиотской улыбке и прижался лбом к двери. Что ж, автомобилю повезло, сегодня он будет ночевать в гараже.

– ЧанА, впусти меня.

«Надо обменяться номерами телефонов, что ли».

Послышались легкие шаги, и Раон прикрыл дверь, чтобы ЧанА смогла снять цепочку. Войдя в холл, первым делом осмотрел девушку.

– Все в порядке?

– Да, в полном, – ответила она. – Я могу вернуться на площадку.

– Рано еще, – выпалил Раон и прикусил язык, когда ЧанА удивленно глянула на него.

– Я не могу просто сидеть дома, мне нужно работать, чтобы оплатить счета за больницу.

– Насчет больницы. Я могу оплатить эти счета, – ровно произнес Раон, опасаясь, как бы она не восприняла предложение как очередное проявление жалости. Он просто безумно не хотел, чтобы ЧанА возвращалась к съемкам.

– Уверена, что можешь, – так же ровно ответила ЧанА. – Но не нужно.

– Почему? – вскричал Раон и пнул свой ботинок, который отлетел к дивану. ЧанА проследила за его полетом и снова повернулась к мужчине. – Ты сама согласилась, что нужно было просить денег, а не… Черт. Ты соображаешь, какие сцены у тебя впереди?

– Какие? Обычные, – она, видимо, действительно не знала, судя по ее виду. Раон загорелся желанием прочитать ее контракт.

– Твою героиню насилует парень девушки, которую соблазнил мой герой.

– Что? – ЧанА наконец начала проявлять беспокойство.

– Так что просто возьми деньги и не лезь туда больше. Хочешь, можешь вернуть потом как-нибудь, если займ тебя больше устроит. ЧанА, прошу тебя!

– Но… Я же подписала контракт. Как я могу? – ЧанА закусила губу и жалобно посмотрела на Раона.

– Молча. Все делаем молча. Просто не приходишь, я выплачу штрафные санкции. Поговорю с Тэуном, пройдешь прослушивание, и тебя примут стажером в приличное агентство. Начни карьеру нормально, а не вот так, – Раон развел руками, охватывая, видимо, свое существование. И тут же поморщился. – Подумай об этом, пока я буду в душе.

– Почему? – крикнула ему вдогонку ЧанА, но Раон только неопределенно пожал плечами и скрылся на втором этаже.

Она подняла его обувь и поставила на место, потопталась в холле, сходила на кухню и разогрела ужин. Почему он такой? Еще вчера ЧанА видеть его не хотела, а сегодня весь вечер ждала под дверью его возвращения. Чем он так ее очаровал, что она уже все ему простила. Мало того, украдкой рассматривала этого человека и представляла, какими были бы занятия любовью с ним по обоюдному согласию. «Просто он первый, кто отнесся к тебе по-человечески», – сказала она себе. – «Вот и придумала, что он тебе нравится».

Раона не было уже довольно долго. Помявшись, ЧанА поднялась по лестнице и остановилась напротив его спальни. Из-за двери доносились звуки, значит, он был там. «Где ему еще быть, у него все вещи в его спальне».

ЧанА постучала и заглянула внутрь. И ахнула. Раон дернулся, уронил бинт и оглянулся через плечо.

– Кто это тебя так?

– Промазали пару раз дубинкой, один раз я сам свалился не туда, куда нужно было, – Раон натянул рубашку на плечи, скрывая синяки и рану на боку. – Все в порядке, идем вниз.

Не одна она получила травму, Раону тоже достается, видимо. ЧанА усадила его обратно и потянулась к аптечке.

– Тебе неудобно самому, дай я помогу.

– Уверена? – помощь бы ему не помешала сейчас. Вот только просить он не осмелился.

– Снимай, – ЧанА вместо ответа дернула рубашку, но Раон только поднял края, обнажая ту часть спины, где была рассечена кожа. – Может, приляжешь? Мне будет удобнее, антисептик стекает, если сидишь.

После некоторых колебаний Раон лег на живот. Девушка промыла рану, наложила мазь и прилепила сверху широкий пластырь. Приподняла рубашку выше, где виднелись следы от дубинки. Кожа вздулась фиолетовыми рубцами. ЧанА провела руками по отметинам, ощущая жар, шедший от них.

– ЧанА, – в голосе Раона прозвучало предупреждение, и ЧанА отдернула руки.

– Извини.

– Ничего. Можешь сварить кофе?

ЧанА исчезла из спальни, словно только и ждала этих слов. Раон полежал еще немного, размышляя над связью инстинкта и этой девчонки, которая за минуту привела его в состояние боевой готовности, просто оказав медицинскую помощь.

– Черт возьми, – пробормотал он и поплелся обратно в душ. За кофе спустился только через полчаса и тут вспомнил, что во дворе его ожидает Lexus.

– Сейчас вернусь, – крикнул Раон. – Обещания нужно выполнять.

ЧанА прислушалась к его шагам, следом хлопнула дверь. Раон вышел из дома. Она вновь прижала пакеты со льдом к горящим щекам и сидела так, пока он не вернулся. Потом быстро забросила лед обратно в морозилку.

– Идем, – Раон показался в двери. – Я обещал тебе песню. – Вгляделся внимательнее. – Что с тобой? Заболела?

– Нет, – ЧанА помотала головой. – У плиты стояла, жарко.

Раон перевел глаза на пустую панель, но промолчал.

Когда ЧанА появилась в холле, Раон уже сидел за роялем.

– Садись здесь, – он указал на стул у стены. – Там лучше всего звук, я проверял.

Раон пробежался пальцами по клавишам, разминаясь. Потом взглянул на ЧанА, сидевшую напротив с таким видом, будто он готовился запустить фейерверк. Усмехнулся и заиграл.

С первых же звуков ее пробрала дрожь. Сначала она услышала отдельные падающие капли, которые необратимо перерастали в мощную волну внутри нее, что-то сметая внутри, и на глаза навернулись слезы. Струны дрожали, ее сердце дрожало синхронно с ними. ЧанА сжала пальцы и замерла, практически не дыша. Раон запел.

Я слеп.

Пустой мой взгляд блуждает в сложном лабиринте слов.

Я глух.

Мой напряженный слух не различает звук твоих шагов.

Я нем.

Застывшими губами не смогу тебя позвать.

Во тьме бездонной обречен лишь ждать.

Взывать к Всевышнему, просить и умолять

Надежду дать.

«О Господи». На его голос будто был наложен эффект, он звучал так гулко, глубоко, отражаясь от всех поверхностей, чтобы вернуться к ней грозовым дождем во тьме, обжигающими искрами страха перед неизвестностью. Отчетливо выделялась хрипотца, будто ему кто-то подпевал. ЧанА почти наяву увидела бредущую во тьме веков фигуру, ощутила ее отчаяние и скорбь. Раон легко брал ноты и верхнего, и нижнего регистра, его голос переливался низкими бархатными оттенками, в следующее мгновение устремлялся вверх, звенел натянутой струной, готовой лопнуть от напряжения, и снова падал вниз, в бездну.

Ты пламя, мой восход в чернильной темноте.