Отто свернул за угол и вновь выехал на тракт, так что на его пути начали попадаться другие экипажи – как похожие на тот, что он одолжил, так и совершенно другие. Конечно, алхимик надеялся, что ни у одного из них не было такого же мрачного груза… Надеялся, но умом понимал, что в некоторых, весьма вероятно был.

      Да, ему было жаль и всех остальных погибших солдат тоже. Но то было чувство привычное, и на поступки Истязателя Смерти не влияющее. Улирих же был для него важнее всех этих людей – пусть даже его защитников и сограждан, но всё же незнакомцев. Именно осознание того, что случилось с его другом, и что он может ещё что-то для него сделать, и заставляло алхимика сейчас нестись, сломя голову, навстречу воплощению планов… Которые он, если честно, ещё не придумал. Лишь общие мысли и идеи крутились в его разуме, сталкиваясь и перемешиваясь. Но подобное было нормальным для него – человека, что был способен превратить магию в науку, а науку – в искусство.

Тем временем, улицы вокруг спешащего Отто мало походили на шедевр искусства, будь то архитектурного, или ещё какого-то. Город был старым, и здесь начиналась не лучшая его часть. И без того редкие лучи солнца с трудом пробивались между вытянутых, покосившихся домов, прижимавшихся друг к другу безо всякой системы, и облепленных пристройками. Попадавшиеся на пути прохожие выглядели даже по местным меркам мрачно и недружелюбно, стремясь поскорее отвернуться, или даже перейти на другую сторону дороги. Некоторые из них настолько сгорбились и закутались в тряпки, что даже Истязатель Смерти не мог с уверенностью сказать – были то живые люди, или же последствия неудачных экспериментов его коллег.

Наконец, замедлив ход, алхимик въехал в ту часть Брокка, что всецело была отдана под военные нужды. Огромное здание казармы, похожее на исполинский куб, отбрасывало на весь квартал гигантскую тень, так что в размерах с ним могла посостязаться разве что городская ратуша. С другой же стороны к ней примыкали корпуса военных мануфактур, где производились новые образцы оружия и прочих устройств на основе Эфира. И, наконец, параллельно им возвышался родной для Отто университет, в котором постигали таинства науки новые поколения алхимиков, лекарей, и инженеров.

Когда-то давно это были три разных района, а казарму окружала охраняемая стена. Затем, с началом промышленной революции, учебные и производственные постройки раздались вширь, пока тесно не прижались к укреплениям. Учёным мужам пришлось разрабатывать новые виды оружия и снаряжения, военным же чинам – придумывать тактическое и стратегическое применение для новых инструментов. Всё это нужно было производить и обслуживать, так что на свет появлялись новые машины и станки, некоторые из которых впоследствии нашли применение и в мирной жизни – насколько, конечно, повседневность в Кригмарке можно было назвать «мирной».

Военным и гражданским специалистам из примыкающих друг к другу корпусов приходилось постоянно бегать друг к другу для обмена идеями или уточнения той или иной информации – благо, тут было недалеко. Их консультации и совещания проходили настолько часто, что, в конце концов, городским советом при одобрении из столицы было принято очевидное решение: снести стены, разделяющие военный, промышленный, и университетский районы. Конечно, это не значит, что теперь на столь важные территории мог свободно пройти кто угодно с улицы. В чём-то меры безопасности с тех пор, наоборот, даже выросли.

– Доброе утро, Отто, – поприветствовал алхимика солдат, сидящий на пропускном пункте возле широких ворот. Укреплённая железными листами и оборудованная закрывающимися бойницами, эта позиция позволила бы какое-то время сдерживать целую армию.

– Утро, Вернер, – буркнул Истязатель Смерти, нервно теребя поводья. Его собеседник явно удивился такому поведению своего обычно энергичного знакомого, но вслух ничего не сказал, и протянул руку за пропуском.

Отточенным движением сунув руку в карман шинели, Отто вытащил сложенный вдвое официальный пергамент. Снабжённый всеми нужными подписями и печатями, документ подтверждал, что он – именно тот, за кого себя выдаёт, и имеет право находиться здесь.

– Случилось чего? С женой что ли поругался? – решил всё-таки уточнить солдат, быстро просмотрев знакомые уже почти наизусть строки, и вернув пропуск обратно владельцу.

– Нет, я… – его собеседник вздрогнул, и бросил быстрый взгляд через плечо на свой груз, – у меня идея для нового проекта. Важного.

– Тогда не буду задерживать, – кивнул Вернер, налегая на тяжёлый рычаг, приводящий в движение механизм ворот. В отличие от главного входа в город, те использовались чаще и хорошо обслуживались, так что пришли в движение почти без скрипа. Да и сами по себе были новее и меньше.

– Спасибо, – рассеяно пробормотал алхимик, потянув на себя поводья, – у меня много работы.

Высокие своды лабораторного комплекса казались весьма обширными при первом посещении… И в любом из последующих. Даже проработав здесь несколько лет, можно было легко заблудиться, так что Отто посматривал на ориентиры вокруг, медленно толкая перед собой каталку с телом Улириха. Даже эту задачу он не хотел сейчас доверять никому другому. Немногочисленные коллеги, лаборанты, помощники, и просто снующие тут и там гомункулы не пытались остановить его или заговорить с ним, прекрасно способные опознать Истязателя Смерти, поглощённого важной задачей.

Наконец, широкие деревянные двери распахиваются, и алхимик вместе со своим грузом оказываются в выделенной ему лаборатории. Комплекс был действительно просторным, а специалистов не так уж и много, так что каждый из них мог позволить себе для работы личное помещение. Холодный пол и стены здесь покрыты кафельной плиткой – с неё легко отмывать кровь, а для сбора красной жидкости из свежих тел вдоль стен выстроились деревянные вёдра разных объёмов.

В целом, помещение сильно напоминало больничное – разумеется, не какой-нибудь деревенской избы со знахарем, а чего-то вроде кригмаркского военного госпиталя, укомплектованного по последнему слову техники. В конце концов, постоянные сражения помогали в развитии не только новых видов оружия и брони, но и расширяли знания о строении человеческого тела и исправлении его повреждений. Да и болезни во время походов солдат настигали разные, так что Высший Совет не жалел средств, когда речь заходила об их предотвращении или более эффективном, чем традиционное, лечении. Фронтовым Лекарям ещё в Университете вдалбливали привычку записывать любые медицинские сведения в свои толстые блокноты в кожаной обложке. Попав обратно в Кригмарк, все эти данные тщательно изучались, и давали интересные результаты.

«Разве что смерть не лечится…» – подумал Отто, осторожно подкатывая свой ценный груз к рабочей зоне. Тот был довольно тяжёлым, но на этой работе приходилось ворочать вещи и потяжелее, к тому же, он всё ещё был военным.

«Кому ещё, как не мне, это знать?»

Нет, тяжелей всего у Истязателя Смерти было сейчас на сердце.

Подхватив мертвеца на руки, он переложил того на операционный стол. Рабочее место алхимика отражалось в нескольких окружавших его зеркалах, а над головой тускло светили дорогущие Эфирные лампы. И снова – всё это могло бы смотреться уместно в больнице, где оперировали бы наиболее богатых или знатных граждан королевства. Раньше это значило бы одно и то же, но вместе с развитием промышленности начала появляться и прослойка мещан, сумевших сколотить состояние, грамотно вложившись в новые технологии. Даже не имея знатной фамилии, те по праву могли считаться одним из высших сословий Кригмарка, как бы старая аристократия этого не отрицала.

Тускло поблёскивающие в ровном жёлтом свете ламп медицинские инструменты и склянки с зельями тоже выглядели бы уместно в закрытой больнице «не для всех». Разве что, с обезболивающими средствами тут было негусто. И тем ироничней было, что вся эта роскошь предназначалась «пациентам», у которых ничего уже не болело, и которые не могли заплатить ни одной монеты. Более того – родственники солдат, «призванных на повторную службу», как реанимированные трупы называли в официальных документах, по итогу могли сэкономить деньги, ранее отложенные на похороны.