— А ну, спускайся!

— Как?

Я повёл рукой, с усмешкой указывая на обрубки брёвен-ступеней.

Молак, стоящий в шаге от меня, сухо заметил:

— Переигрываете, господин.

Ограк прогудел:

— Даже ради маскировки не следует выставлять себя дураком, глупцом или трусом, господин. Слухи среди солдат расходятся мигом, незачем портить репутацию своими руками. Отсюда спрыгнет даже простолюдин.

Я хмуро покосился на него. Это что, у меня теперь будет два советчика? С чего он так оживился после этой схватки? Не могла же жизнь одного несильного Кровавого так повлиять на них?

Жар в желудке напомнил, что не только в смерти Кровавого может быть дело.

Вздохнув, я спрыгнул, и сразу же оказался среди направленных на меня лезвий мечей.

Я поднял руки и с недоумением спросил:

— Вы уверены в том, что делаете?

Они все покосились на своего старшего, но тот и не подумал их остановить, лишь потребовал:

— Рассказывай, что здесь случилось.

Теперь я вскинул брови, на миг скосил глаза на Ограка. Недавняя схватка до сих пор пьянила, пьянила победа, пьянил жар в животе, словно я хлебнул не состава с кровью, а крепкого и молодого вина. Пьянили и слова Ограка. Слухи, значит, быстро расходятся среди солдат? Не следует портить себе репутацию? Тогда, что эти стражники себе позволяют?

Так и спросил:

— Вокруг, конечно, Академия, а я её ученик, но, напомни мне, стражник, я ведь всё ещё идар, прошедший посвящение Хранителям, а ты всё ещё простолюдин, так ведь?

Он лишь поджал губы и прищурился, а я, не дождавшись ответа, рявкнул:

— Я Лиал, наследник Малого дома! Именуй меня как положено, солдат!

Теперь он на миг стиснул зубы, катнул по скулам желваки, но всё же выполнил моё требование:

— Ваша милость Лиал, сообщите нам, что здесь произошло.

Я кивнул:

— Так-то лучше. Теперь извинись за предыдущую грубость и прикажи своим людям опустить мечи.

В этот раз ему понадобилось больше времени, на то, чтобы справиться с собой, но он сделал и это:

— Прошу простить меня и моих людей, ваша светлость.

Я удовлетворённо оглядел сделавших шаг назад солдат и кивнул:

— Прощаю, хённам, — глаза стражника полыхнули явно различимой злостью, но я уже продолжал. — Я единственный из отряда, кто уже прошёл посвящение Хранителям, поэтому, когда они ушли на церемонию, остался в башне, — ткнул рукой, указывая на тело Борака. — Он вошёл сюда через верхний этаж, сказал, что собирается убить меня, и напал.

Теперь я ткнул пальцем в рану на плече, единственную свою рану за всю схватку.

— С трудом сумел избежать удара его меча, а затем здесь появились ещё двое и начали с ним драться.

Один из солдат, отступивший дальше других от меня и занявшийся телом Борака, сразу же обнаружил его особую примету:

— Хённам! Его глаза! Гляньте!

Не успело проклятье хённама стихнуть, как в башню вломились ещё стражники, затем какой-то учитель Академии в многослойном ханбоке, следом появился Закий и один из Кровавых.

Закий переглянулся со вторым учителем, и они засыпали стражников приказами:

— Удвоить посты, поднять отдыхающих, прочесать лес в окрестностях Академии, искать следы посторонних! Живо!

Едва стражники разбежались, Закий перевёл взгляд на Кровавого и повёл рукой:

— Твой человек?

Кровавый шагнул ближе к Бораку, кивнул непроглядной мглой капюшона:

— Мой. Борак. Должен был быть сейчас на занятиях с восемнадцатой башней.

Теперь Закий перевёл взгляд на меня:

— Рассказывай, что здесь случилось.

Я вздохнул, покрутив шеей. Ох уж эта жадность — зачем я сделал этот последний глоток из кувшина? Если не заняться расщеплением чужого ихора, то меня эдак, скоро вывернет. Или нет? Жар и жар, мутит, но терпеть можно, словно чуток перебрал жирной еды, не более.

Но и молчать всё равно не выход, сам по себе состав из моего тела никуда не исчезнет. Мне нужно как можно быстрей разделаться с этой историей, чтобы меня если не оставили одного, так хоть оставили в покое и дали сосредоточиться на себе и расщеплении.

Хорошо, что за те пару минут, что дали мне стражники, я успел решить, что и как рассказывать.

Снова ткнул в сторону Борака и с ухмылкой сообщил:

— Этот пришёл сюда снаружи, когда я пил воду, убрал тьму из-под капюшона и сказал, что пришёл за моей жизнью.

Кровавый перебил меня:

— Ты удивился, увидев его глаза?

— С чего бы? Это не первый Кровавый воин, которого я вижу.

Закий хмыкнул:

— И которого убиваешь, да?

Молак тут же прошипел:

— Ловушка, господин.

Как будто я сам этого не понял. Покачал головой:

— Этого убил не я. Он убит мечом, учитель, если вы не заметили, а мой меч, награда принцессы Леве за её спасение, остался на севере.

— Не нужно мне тут грозить своими связями, — поморщился Закий. — Возможно, они помогли тебе остаться в живых после нарушения эдикта, но ты теперь в Академии и полностью отдан мне во власть, Лиал.

— Даже не думал. Всего лишь объясняю, что мне нечем было убить его.

Закий тут же шагнул обратно, грохнул кулаком по двери, а едва она распахнулась, приказал:

— Двое сюда, обыскать каждый уголок, одного послать наружу под стены башни. Искать следы, оружие, всё необычное, — сообщил уже мне. — Продолжай.

Снова ткнул в рану, повторил уже звучавшее здесь и продолжил:

— Я попытался отбиться, но только рассмешил его своими ударами, решил уже бежать, но тут появилось ещё двое. Один Кровавый из идаров, другой из простолюдинов.

Кровавый процедил, снова перебивая меня:

— Какой ты необычный, так много знаешь о нас.

Я хмыкнул:

— Я был в числе тех, кто выжил после первого нападения Реола на наше королевство, я бился с Кровавыми, которые и напали тогда на лагерь. Я несколько месяцев гонялся за реольцами по лесам, раз за разом находя места их ритуалов...

Вовремя прикусил язык. Эдак я дорасказываюсь до Ожерелья, о котором поклялся молчать. Да полно, точно ли тайный состав я глотнул? С чего у меня развязался язык?

Закий недовольно покосился на Кровавого и потребовал:

— Они появились и что?

— Отбили очередной его удар, отшвырнули меня прочь и сказали, чтобы я не мешался под ногами.

— И как? Не мешался?

— Нет. Но подглядывал со второго этажа, прикрывшись «Тум». Не сказал бы, что они были сильны. Ничего лучше проявленных Стен клинков я не видел, хотя может, решили, что и этого будет довольно.

— Какое проявление?

Я промедлил лишь миг:

— Что-то очень похожее на Опавшие листья запада.

— Опавшие листья? Слуга рассказывал о темноте, которая накрыла его в подвале вашей башни.

Так вот что выдало меня и не дало провести схватку в полное моё удовольствие. Я спокойно кивнул:

— Её использовали позже.

Кровавый спросил:

— Тьму использовал тот, что был в доспехах?

Закий переспросил:

— Доспехи?

Возможно это была ловушка, я не так уж и много знаю о Кровавых, но я сознательно влез в неё. Не могу же я знать всё на свете? Я и двух Кровавых, а не Кровавого и обычного идара, выбрал лишь для того, чтобы не придумывать, как выглядел этот идар, и что за герб у него был на плече. Поэтому я лишь покачал головой:

— Не уверен. Мне показалось, это сделал тот, что был в плаще. Она вроде из него хлынула, но все случилось так быстро, что я не буду ручаться.

Кровавый тоже покачал головой, вернее, тьмой капюшона, который едва заметно качнулся из стороны в сторону:

— Допустим, что ты говоришь правду. Но всё равно не сходится. Сфера тьмы это одно из сильнейших умений Кровавых. Тот, кому она доступна, на равных сражается с Великими паладинами. Он был должен убить Борака и без этого трюка.

Я переспросил:

— Борака? — перевёл взгляд на мертвеца и хмыкнул. — Так вот как тебя звали, неудавшийся убийца.

— А двух своих защитников ты знаешь?

— Нет. Я же даже лиц не видел.

— Зато видел их движения и их умения. Догадываешься, откуда они?