Редко кто доводил до подобного. Это конец. Место, из которого уже нельзя вернуться. Большая часть идаров объявляла о распаде своего Дома гораздо раньше. Лучше сохранить возможность присоединиться к Дому Осколков, чем стать никчёмным простолюдином.

— Так ты получил дар, а он? Он его потерял, отец?

— Я не знаю, Лиал. Я убил его. Это вышло случайно, мы, по сути, были равны и до этого уже сходились в схватке пару лет назад.

Я задумчиво протянул:

— Убил?

Как это многое меняет. Выходит, это было до моего рождения, когда ещё не был объявлен эдикт короля. И выглядит очень знакомо, да, Лиал? Да, мои тени?

Помнится, в Кузне несколько ядовитых языков заронили во мне сомнения в моей крови. Я, краснея, вспоминаю, что даже подозревал матушку в недостойных вещах. А на деле оказывается, что причиной моей слабости был отец. И что именно отец может быть причиной всех тех вещей, которые со мной происходит.

Эх, Флайм, Флайм, знал бы ты, что не того обвинял в крови проклятого Дома Оскуридо. Если бы знал, то сохранил бы свою жизнь. Да и моя, возможно, немного бы изменилась.

— Не молчи, Лиал, а что ты?

Я тряхнул головой, избавляясь от глупых мыслей, и переспросил:

— Я? — пожав плечами, ответил честно. — Нет, со мной всё по-другому, отец. Я убил десятки людей, несколько идаров внешних и внутренних техник, от самых слабых до Великих паладинов, множество Кровавых жнецов, даже древнего Кровавого воина, которому было Безымянный знает сколько лет.

Матушка подалась вперёд:

— Это как понимать?

Я вскинул брови:

— О, так ты не знаешь? Кровавые воины не теряют разум, если достаточно сильны. И могут жить сотни лет. Сотни. А в остальном, — я развёл руками. — Я давал клятву на алтаре.

Отец возмутился:

— Терсия, да хватит его отвлекать от важного. Лиал, что с дарами?

— Они не прибавились ни разу, отец, — помедлив, я заметил. — Я другой, словно и не твой сын.

— Глупости! — отец отмахнулся, не промедлив и мига. И словно не заметил мой проверки. — Кто знает, как оно работает? Это были просто битвы. Возможно всё дело в одобрении Хранителей. Вот когда выйдешь на Игры Предков, тогда и поглядим.

— Что вы там поглядите? — язвительно заметила матушка. — Сейчас никто и никого не убивает на Играх. Я даже не знаю, как это удалось тебе, Нумеро, но одно дело сказать судье на Играх, что в записи ошибка на один ранг, а другое убеждать, что Возвышенный мечник следует читать как Великий паладин. Даже если что-то изменится, об этом следует молчать. Слишком странная тайна, которая вызовет столько вопросов, что они могут уничтожить нашу семью.

Отец поджал губы:

— В этом ты права.

Я вздохнул. Хороший совет. Поэтому тени, аура Устрашения, запас тьмы для создания той сферы и моя способность в чём-то повторить дар Великих паладинов, защитив моих солдат от стрел, останутся тайной. Даже от родных. Но кое о чём они должны знать.

Потерев лоб, я напомнил:

— Креод и его глаз. Он был в охране обоза и алтаря, когда реольцы напали на них. Больше того, они сумели его пленить. Пленить и увезти с собой. Обычно они использовали тех, в ком есть дары, чтобы сделать сильней своих Кровавых воинов, просто отдав им в пищу, но Креода пропустили через ритуал создания Кровавых.

Отец прищурился, недоверчиво уточнил:

— Ты хочешь сказать, что он Кровавый воин? Из тех, что сохранили память и способности?

Я ответил честно:

— И да, и нет. Он Кровавый лишь наполовину. Память и способности воина Дома при нём полностью, а вот способности Кровавого не целиком. Но сейчас его всё равно убить очень и очень непросто.

— А повязка значит, скрывает алый глаз?

— Нет, отец. Это лишь страховка. Он ни разу не покраснел с первого дня. Ну, исключая моменты, когда он поглощал кровь из разбойников, — матушка широко раскрыла глаза, но промолчала. — Думаю здесь, в замке, на землях нашего Дома, можно и вовсе от неё отказаться.

Сначала шевельнулась тень, разворачиваясь к двери и поднимая руку, затем голову повернул отец. На звук шагов.

Короткий стук и вошёл тот, о ком мы и говорили.

Креод.

Глубоко поклонился:

— Господин, госпожа.

— К-хм, — отец нахмурился, чуть наклонил голову к плечу, оглядывая Креода. — Ощущаешься по-другому. Опасней.

Креод едва заметно улыбнулся:

— Спасибо, господин.

— Сними повязку, сын говорит, что на наших землях можно и не скрываться.

Креод помедлил миг, прежде чем стянуть её. Моргнул, привыкая к свету.

Отец пожал плечами:

— И впрямь, глаз как глаз.

— Лиал! — матушка вдруг потеряла интерес к Креоду, развернулась всем телом ко мне. — Я сначала подумала, что это лишь украшение, моду на которое ты у кого-то перенял. Но теперь, — она пристально на меня уставилась. — Что скрывает твоя повязка?

Теперь медлил я. Эта проклятая Безымянным метка потрепала мне нервы. Она, будь ещё раз проклята, упорно проявлялась, стоило коже немного поджить. Тот самый момент, когда ты очень жалеешь, что на идарах всё заживает на зависть простолюдинам.

Трижды мне пришлось срезать кожу. В конце концов, я набил в этом руку и даже отыскал способ победить силу заживления идара. Особенно, если он всего лишь Возвышенный мечник.

Матушка побледнела, и я понял, что слишком тяну.

Да ладно уж. Развязал узел и снял налобную ленту.

Матушка охнула, прижала ладонь ко рту.

— Ох, сынок, и до сих пор не затянулась? Ничего-ничего, мазь на исарах и несколько моих техник сумеют тебе помочь.

Я прикрыл шрам обратно и помотал головой:

— Нет. Это память о победе над двумя противниками, каждый из которых был сильней меня. Но они мертвы, а я жив.

— Сынок.

— Нет, матушка. Нет. Он останется, а я буду и дальше носить повязку.

Не хватало мне ещё, чтобы после стольких усилий на залеченной матушкой коже снова вылезла метка Безымянного. Не для того я мучил себя тем ужасным едким составом, добиваясь толстого рубца.

Махнул рукой, переводя с себя внимание:

— Креод, так зачем ты пришёл?

— Господин, мне нужно вам кое-что рассказать.

Я вскинул брови. Кажется, однажды он уже приходил ко мне с такими же словами. С усмешкой спросил:

— Что, снова раскопал могилу? Или решил ограбить склеп Дома?

Голоса матушки и отца слились в дружном вопле:

— Лиал?!

Креод с укоризной покачал головой:

— Молодой господин, ну что вы. Он давно исправился и тем более не посмел бы устроить ничего подобного в Доме своего господина. Дело в другом. Мы тут решили размяться на тренировочной площадке и показать остальным, что все эти месяцы зря времени не теряли, — Креод откашлялся. — К-хм. Так вот, Орак сумел создать Стену клинков.

— Ого! — отец даже вскочил с кресла. — Наконец-то у тебя появится достойный заместитель и понадобилось всего-то восемь лет тренировок. Можно будет делить вас надвое без опаски ослабить половинки отряда, — с усмешкой подначил. — Кажется, он даже немного талантливей тебя, Креод.

Креод спокойно кивнул:

— Да, господин, может быть и так, — и добавил. — А следом Дождь клинков создали Гамион и Суташ.

Отец нахмурился:

— Гамион ладно, но Суташ? Он ведь и старшим воином стал всего пару лет назад. Как это вообще возможно? Кровь отца с ихором проснулась, что ли?

Креод перевёл взгляд на меня, не спеша отвечать. А я вздохнул. Да, кровь. Только совсем не отца этого Суташа. Медленно произнёс:

— Отец, я ведь не рассказал ещё, каким нашёл Креода после ритуала реольцев и что позволило ему сохранить разум.

Отец обернулся ко мне всем телом, но вопрос задала матушка:

— И что же это?

Я помедлил и выдохнул:

— Моя кровь.

Помнится, в детстве отец очень редко брал меня с собой в горы. Опасная дорога, холод. Самое большее — мы поднимались на два дня пути. Сейчас мы это же расстояние оставили позади за несколько часов, а холодный ветер больше меня не тревожил. Это воины следуют за нами в толстых плащах, а на мне с отцом лишь шёлк, как и положено идарам первой крови. Дары надёжно защищают нас. Даже мои необычные дары.