– Деревья дружного заржали.

– Как догадался? – с сарказмом заметил Леший.

– Тогда по всем правилам последнее желание полагается. Перед смертью.

– Вот еще глупости, – засомневался лесной царь. – С чего это?

– А с того, – стал выдумывать на ходу Прохор. – Ты про призраков и прочую нечисть слышал? Мы некроманты про это дело все знаем.

– Ну и что с того?

– А то. Если без последнего желания казнишь, я тебе каждую ночь являться буду. Намаешься со мной.

Леший задумчиво замычал. Затем, похоже, подал слугам какой-то знак. Петли на ногах ослабли. Затем вовсе испарились. Прохор присел на траву, потер лодыжки, на которых проявлялись первые следы будущей гематомы. Дружинники сидели на земле чуть поодаль. Яшка попытался встать, но тут же получил раскидистой веткой дуба по спине и рухнул обратно на землю.

– Закон есть закон! – снисходительно заметил Леший. – По последнему желанию исполню… Только это. После смерти без глупостей. Никаких там приведений и прочей хрени. Договор – есть договор. Давай, царевна спящая, – обратился он к Яшке. – Излагай, чего перед смертью хочется.

– В рожу твою плюнуть! – неосмотрительно выкрикнул молодой дружинник.

Леший пожал плечами и подошел вплотную к Яшке. Нагнулся, подставил деревянную физиономию. Дружинник малость ошалел, но быстро оправился и харкнул на царя лесного. Тот даже не утерся. Просто поднялся, махнул рукой. Два дендроида один за ноги, другой за руки схватили пленника и подняли над землей, но рвать на части сразу не стали. Видимо, ждали команды.

– Твоя воля, – обратился Леший к Агафону. Тот огляделся, почесал затылок.

– Отпусти нас! – буркнул он, – А то ведь порубит тебя в щепки царь-батюшка.

Леший закатил глаза.

– Такие желания не считаются. Так ведь? – он посмотрел на Прохора, как будто тот должен был знать считаются такие желания, или нет. Махнул рукой. Агафона растянули также, как Яшку.

– Ну а ты? – обратился лесной царь к третьему, последнему пленнику. – Чего хочешь? Что вы некроманты предпочитаете? Хочешь соку березового? Хочешь баобабу выделю минут на десять? Говори, не стесняйся…

Прохор подумал о том, чего ему по-настоящему хотелось бы в настоящий момент. Как водится, жизнь промелькнула перед глазами. В том мире хотелось денег, власти, машину роскошную, баб много и разных. Да только Леший всего этого дать не мог. Баобаба не в счет. А что мог?

– Покурить хочу, – как-то неожиданно для самого себя выпалил Прохор. – Можно?

Присутствующие озадаченно замолчали. Даже дружинники больше не бились в бессмысленных попытках высвободиться из лап дендроидов.

– А это чего? – не понял Леший. – То есть, у меня этого не бывает, но если у тебя есть…

– Есть! Обрадовался Прохор и расстегнул кобуру. Извлек пачку сигарет. Достал одну. Сунул в пасть. Взял в руку зажигалку. Хорошую. Бензиновую с надписью «80 лет ГИБДД» и чиркнул. Маленький огонек вырвался наружу.

Все вокруг завыло и завизжало. Леший отскочил метров на десять. Дендрята бросились в рассыпную. Их старшие товарищи, помахивая кронами засуетились, сбивая друг друга с ног, ринулись прочь от Прохора. Гаишник от такого зрелища ошалел. Рука замерла на кнопке. Пламя горело. Сигарета вывалилась изо рта.

– Ты это чего? – завопил закрытый плотным кольцом слуг Леший. – Не делай глупостей. Давай договоримся?

«Они боятся огня, как огня» – допетрил Прохор и тут же осмелел. Встал в полный рост. Поводил зажигалкой по кругу, но не быстро, чтобы огонь не погас. Дружинники, которых второпях бросили на землю, подползли к Прохору, встали за его спиной.

– Ты это… – шепнул Агафон. – Главное пламя не гаси.

Прохор понял это и без его авторитетного мнения. Он сделал шаг навстречу Лешему. Снова завыли.

– Значит так! – начал Прохор. – Для начала ты… – он ткнул пальцем в Лешего. – Отдашь мне жезл. Эту штуку в ухе.

Леший закивал.

– Потом дашь уйти. И без глупостей, а то я весь лес ваш спалю, к едрене фене.

– Не кипятись, некромант, – примирительно заговорил Леший. – Бери… – он отцепил полосатый жезл от уха и передал дендренку. Тот лихо, но с опаской прискакал к Прохору, бросил палку под ноги и еще стремительнее, повизгивая, ускакал обратно. Некромант медленно нагнулся. Взял жезл, и с удивлением для себя обнаружил, что палка то другая. Не его рабочая. Хоть и похожа. Материал другой. Явно не пластик. Потяжелее будет. Хотя, какая разница?

– Теперь все вон туда, на дальнюю половину опушки, – приказал некромант. – И не дай вам бог меня преследовать. Если эти ваши вековые чудища схватят. И их спалю, и вас.

– Я согласен, – кивнул Леший. – Иди. Никто тебя не тронет. Слово даю. С этими то как? – он указал на дружинников. – С собой берешь, али нам оставляешь?

Прохор развернулся, встретился глазами сначала с Агафоном, затем с Яшкой. Увидел в глазах вояк мольбу и… Решил, что эти двое, пожалуй, еще пригодятся. Он вздохнул.

– Со мной пойдут, – сообщил, развернувшись лицом к Лешему и услышал за своей спиной вздох облегчения.

– Сегодня без рекорда, – обратился Леший к тополю Карлуше. Тот пожал ветками.

– Ты, некромант, главное, не бойся! – учил Агафон. – С этой штукой, – он указал на полосатый жезл. – Тебя точно на костре не спалят. Глядишь еще должность какую дадут. Разряд…

– Разряд? – удивился Прохор. Он никак не ожидал, что тут, в мире, смахивающем то ли на сказку, а то ли на первую главу истории древней Руси за пятый класс есть какие-то разряды. Никак побывали здесь пришельцы из его мира. К гадалке не ходи.

– Это ранг. Что-то вроде того. Всего десять. Это как пальцев на руках, – Агафон растопырил металлические ладони. Видимо решил, что с арифметикой у некроманта дела обстоят не очень складно. – На высокий не рассчитывай. Тут до пятерки мало кто дотягивает. Разве что мы – дружинники. Да другие служивые люди. А в основном, двойки, тройки…

– А единицы? – поинтересовался Прохор. – Единицы есть?

– Единицы, – взял слово Яшка, который после лесного приключения стал относиться к пленнику не в пример теплее. – Это совсем худо. Разные там чужеземцы, рабы, пленники… – он посмотрел на Прохора, который поменялся в лице.

– Да не дрейфь ты… – стал успокаивать некроманта Агафон. – Говорю же. Замолвим словечко. Двойку для тебя уж как-нибудь выпросим.

Они шли по пыльной городской улице в сторону знакомой уже каменной башни. Прохор на правах спасителя, сидел в седле. Хотя для себя он так и не решил, что лучше. Топать пешком до судорог в ногах, или трястись верхом, натирая до крови свои массивные ляшки. В животе урчало. От плетенного лотка, висевшего на плечах старой уличной торговки, несло чем-то малоприятным, но съедобным.

– Жрать охота! – чуть не простонал он вслух.

Массивный организм, измученный длительными переходами, требовал калорий. Яшка, как мог подкармливал лесными ягодами. Кислыми и противными. Но даже килограмм этой мерзости для комплекции Прохора был, как слону дробина.

Агафон развел руками.

– Мешок с рублями в лесу выпал. Пока нас к лешему тащили. А там месячное жалование было. Жаль. Ух и достанется мне от моей зазнобушки…

Прохору тоже было жаль.

– А может так накормит? – буркнул довольный Яшка. – Эй, старушка, – крикнул он. – А ну давай сюда по котяшку для доблестных защитников царства.

– А хлебало у тебя не треснет, молодец? – огрызнулась бабка. – Ты сначала за тварями этими по лесам да подворотням побегай. Схвати, освежуй, вымочи, чтобы мышатиной не воняли, да приготовь на дровах шесть часов в котле. Вот и будет тебе еда. А меня не стращай. Я пуганная. Шесть лет уже, как четвертый разряд ношу. Да у меня котяшку купец Изморов заказывает…

Дружинники и Прохор уже проехали добрую сотню метров, а Бабка все продолжала что-то бубнить, понося дармоедов последними словами. Доблестных защитников она не накормила, но после гастрономических подробностей, которые прозвучали из уст торгашки, аппетит Прохора притупился сам собой. Очень уж живописной нарисовалась картина заготовки и приготовления местного деликатеса.