— Крат, я говорил правду. Увидишь! Он скоро придет! — упорствовал охотник.

Старый глава посёлка за долгую жизнь прекрасно научился распознавать ложь. Поэтому видел, что соотечественник не врет. Во всяком случае, сам верит в то, о чем талдычит. Что уже было немало.

— «Будем уповать, что ему все не привиделось. Хорошо, что у нас есть, чем отплатить за спасение», — немного не к месту подумал многоопытный предводитель.

Лишь наивный Воек полагал, что Изначальный, если он вообще явится, будет помогать просто так.

Крат вздохнул и прикрыл единственный глаз. Он вспоминал далекое прошлое. Почти восемьдесят лет тому назад, ещё юным щенком, будущий вождь сидел на коленях деда. Родственнику уже исполнилась сотня. Старый лампур, словно сказку, рассказывал историю заката их племени. Родич обставлял все пафосно и с героизмом. Маленький Крат был в восторге. Лишь гораздо позже он понял, что именно те события и поспособствовали исчезновению рода.

— «Предки! Прошу вас, пусть то, что стало причиной нашей гибели, послужит спасению!» — устало подумал старик и незаметно для себя задремал.

— «Совсем дряхлый стал!» — посмотрел на спавшего вождя Воек.

Затем опустился на четвереньки и покинул логово.

Лампуры любили передвигаться так. На двух ногах они ходили лишь в память о том, что их пращуры являлись людьми. В заветах древних содержался постулат о том, что потомки не должны забывать о своих корнях. Память рода — вот то, что ценилось их расой превыше всего.

*****

Впервые за последние дни Хайнань улыбалась. Наконец-то она избавилась от чувства собственной никчемности.

— «Подумать только, столько времени восстанавливаться и лазить по катакомбам в поисках гнезда мутировавшей крысы! Кто бы знал, что под землёй окажется целый лабиринт! Но и убедиться, что выводок уничтожен, нужно было. Повелительница Мира не прощает лжи», — размышляла принцесса, приближаясь к жалким лачугам лампур.

Никакой серьёзной ограды вокруг поселения не существовало. Окрестности лежавшего в руинах города были пустынны. Племена между собой не враждовали. Предки не велели. Крицы же не покидали черты полиса. Поэтому от внешнего мира пару десятков глинобитных хижин отделяла только натянутая между столбов пленка. Продукт ушедшей эпохи, под громким названием «нано-волокно». Его использовали и вэйхи, но для других целей.

Раздав пару тумаков и шарахнув зевак маломощными молниями, Хайнань ощущала себя настоящей царицей. Гордо чеканя шаг, она вышла на главную площадь посёлка. На ней возвышалась статуя основателя рода — Алого Арга. В три раза больше обычных лампур, с громадными клыками и зубами статуя хищно скалилась. В руках, или даже скорее лапах, пращур держал шар огня.

Согласно легендам никчемных зверёнышей, основатели четырёх родов управляли стихиями. Каждый своей. Соответственно, предок Арг являлся повелителем пламени.

По бокам лобного места жались в испуге будущие рабы. А возле памятника инфанту поджидало двое лампур. Знакомый ей Крат, вождь племени, и неизвестный, но злобно зыркавший зверочеловек.

— Ты приготовил караван к отбытию? — спросила Хайнань и оприходовала спутника собеседника водным бичом. Тот заскулил и припал на четыре лапы, — То-то же, а то смотришь слишком дерзко.

Вэйхи презирали лампур, считали их животными. Помереть в бою на потеху толпе — вот судьба любого из примитивных созданий в Улье.

— Чего молчишь!? Не слышал, я вопрос задала! — на ладони принцессы заискрила молния, а весь покрытый седой шерстью старик сжался. Громадные лысые уши прижались к голове, выражая покорность.

Медленно, подавив гордость, вождь также встал на четвереньки. Он уже хотел молить о милости, как вдруг его единственное око округлилось. От чего оно стало похоже на блюдце. А за спиной инфанты раздался насмешливый голос:

— Ты чего это моих чупакабр обижаешь, злодейка?

Хотя говорил пришелец на незнакомом языке, вейха поняла его. Девушка резко обернулась и выпучила глаза от изумления. Перед ней стоял тот самый, испортивший ее добычу чужак.

— «Спасибо, о Великая Хашина! Сейчас моя месть свершится!» — разгневано обрадовалась Хайнань, а с ее ладони в грудь незнакомца ударила молния.

Глава 50. Жизненные хитросплетения

Иногда узел лучше разрубить, чем развязать.

Последователь Гордея.

На улицах града было оживлённо. Обыватели спешили по делам, стража несла караул, торгаши торговали, служивые служили, воры воровали. В общем, обычный ничем не примечательный день из жизни полиса.

Торопилась на очередное занятие и Мирослава. Ей не терпелось доказать отцу, что она чего-то стоит. А ещё девушка хотела набраться сил и испепелить нахального смерда. Того самого, в жены которому ее обещал тятенька.

Правда, после устроенной Велимиру экзекуции, княжна побаивалась «жениха» , поэтому и старалась изо всех сил, пыхтя на тренировках.

Мысли текли сумбурно. Настроение скакало от уныния до гнева. Гормоны в молодом организме бурлили вовсю. А тут ещё и недавно пробудившийся дар Богини. Неудивительно, что нервная система пошла в разнос. Мире хотелось то плакать, то смеяться, а иногда и просто наорать на кого-то без причины.

Находясь в полном раздрае, девушка и не заметила того, на что уже обратили внимание окружающие. Небо над городом стремительно потемнело. Словно из ниоткуда набежали тучи. Хотя ничто ранее не предвещало изменения погоды. Без грома и молний, как-то молчаливо и неотвратимо, на землю посыпался необычный град.

Крупные, с ноготь размером, градины разбивались о крыши домов, дорожное покрытие, падали на людей и иные поверхности. При этом горошины расползались комками серой слизи. Опытные практики заметили, как из упавших с небес гостинцев потекли струйки шакти.

Такого светопреставления Мирослава пропустить не могла. К тому же, княжна находилась на площади и, как никто, попала под столь негаданный «дождь». Одежда оказалась изгажена. Недобрая сила попыталась проникнуть внутрь.

Мира сосредоточилась и, как учили, окутала тело покровом небесной благодати. Дары сверху немедленно стали дымиться и испаряться. Взор застилал сизый туман.

Княжна видела, что не все смогли оборониться. Большинство обывателей замерли, словно громом поражённые. Затем накинулись друг на друга. В их глазах плескалась тьма, а взоры горели безумием. Как дикие звери, люди бросались на всех вокруг, норовя задушить, загрызть, разорвать.

К Мирославе тоже пробилось двое «одержимых». Они шли, широко расставив руки и выпучив очи. С уголков губ несчастных капала слюна. Проблески малейшего интеллекта отсутствовали.

Девчонка испугалась, проявила на ладони сферу благости и кинула в обезумевших горожан. С перепугу она даже не сообразила, что заклинание целительное. Шар рассеялся перед нападавшими мужиками и произвел противоположный эффект. Они повалились наземь и драли себя ногтями, норовили очиститься от шакти богини. Прокаженные мигом позабыли о Мире.

Княжна отметила, что к ней направился ещё с десяток безумцев. Опытных инфов поблизости не наблюдалось. Зато обычного люда — тьма. Вот Мира и оказалась в окружении поражённой неизвестной болезнью толпы.

Взвизгнув, девушка расширила площадь действия заклятия. Теперь ее окружал золотистый купол. Вне себя от ужаса она побежала в единственное место, где могла спастись.

Главный Храм находился неподалеку. Вот к нему-то и неслась княжна. Изменённые тянули к ней руки, норовили поймать. Но затем шипели и одергивали ладони. На них пузырились ожоги. Магия Септонии охраняла приверженку.

Тяжело дыша, словно загнанная лошадь, Мирослава подбежала и заколотила в ворота монастыря. Над церковью разносился тяжелый, тревожный набат.

*****

Никем не контролируемая пустошь вынуждала даже сильных практиков соблюдать осторожность. Не была исключением и валькирия. Двигавшаяся на плачь ребёнка Хела активировала все возможные защитные обереги и приготовила самые убойные заклятия. Техниками, к сожалению, женщина не владела. Каково же стало ее удивление, когда посреди равнины действительно обнаружилось рыдавшее дите.