– Кто-то знакомый? – мужчина перевел взгляд на насыпь, когда Даня остановился в нескольких шагах от него.

– Родители, – собственный голос прозвучал незнакомо. Мужчина коротко кивнул.

– Мы всех закопали. Я и мой приятель, – мужчина выше Дани на полметра, и смотреть на него неудобно. Он помолчал какое-то время, и, решив, что не может не добавить, произнес безразличным тоном, – он уже умер.

Настала очередь парня сочувственно кивнуть незнакомцу. Тот, словно только вспомнив, зачем подозвал Даню, начал закидывать его вопросами.

– Я отсюда, – кивнул за забор на такой же старый дом. – Можешь звать дядей Егором. Вы с родителями здесь жили? В каком доме? Давно здесь? Надолго?

Даня открыл рот, немного подумал, закрыл, еще подумал и наконец представился, замолчав.

– Я оттуда, – он указал рукой в сторону, проглотив номер дома.

Между людьми снова повисла тишина. Даня нагло рассматривал мужчину перед собой, но тот не обращал особого внимания, окончательно уйдя в свои мысли.

У него было лицо тех людей, фото которых, по мнению Дани, идут рядом со статьями об аутизме или других психических отклонениях. Позже, познакомившись ближе, Мухин понял свою ошибку. Дядя Егор часто казался рассеянным, и из-за некоторой заторможенности с ним было тяжело разговаривать, но такие моменты были большой редкостью. В основном, когда тот думал о своей семье. Парни в такие моменты старались его не трогать из опасения побеспокоить и расстроить.

– С города приехали или с области? – оторвавшись от созерцания забора, спросил мужчина.

– С города, – не сообразив сразу, ответил Даня чрез некоторое время.

– Ничего не слышно про область? Я жену жду. Они с дочкой должны от тещи приехать. Сказала, что приедут с попуткой или на электричке. Ане четыре годика в этом году. А Наташа, жена моя, не хочет отмечать. Сказала, что слишком много суеты, когда много родственников собирается в одном месте. Вот и поехали они летом к бабушке в гости, чтобы той не пришлось ехать осенью.

Мужчина улыбнулся своим воспоминаниям, не заметив, как содрогнулся его собеседник при имени жены.

Чем дольше Даня слушал, тем сложнее ему было удерживать улыбку на лице. Ему остается только надеяться, что Наталья с Анечкой не решили поехать на той электричке, что, по словам Алексей Ильича, сошла с путей.

Ему почти удалось уйти, когда приободрившийся мужчина, извиняясь за бесполезный треп, всучил ему пакет с черной рябиной, которую недавно собрал.

– Мы ее прямо к дому посадили, – пожаловался дядя Егор со смешком. – Наташа сказала, что черноплодка не растет большой. Дерево метра полтора. Я, дурак, ее послушал, и теперь этот кустище вымахал метра два в обхвате и закрыл все окно.

Несмело посмеявшись, Даня пожаловался ему на испорченный по глупости урожай и на друга, который теперь на него злится.

– А не страшно, – махнул рукой дядя Егор. – Тут с месяц назад приезжали какие-то люди, проводили перепись. Сказали, что бы мы были готовы, что у нас могут выкупить часть еды. На полях вроде как что-то случилось, они почти остались без урожая. Так что выкапывайте все смело, потом отдадите государству, они обычно присылают людей, которые ничего не понимают. Таким можно и гнилое подсунуть, не страшно.

Поговорили еще немного. Даня похвастался, что они смогли найти старый казан для плова, чтобы готовить прямо на печке. Пришлось скромно умолчать о двух прожженных кастрюлях и дорогущей сковороде с антипригарным покрытием, бессовестно убитых ими до того, как извилины в головах зашевелились.

Выяснилось, что у дяди Егора самого есть несколько горшков, в которых он готовит, поэтому мужчина не удивился. Удивился он потом, когда Даня с Чижом стали таскаться к нему вкусно поесть горячей еды. В первую встречу с Даней он еще не знал, когда лучше промолчать.

Пожаловавшись на нехватку свежего мяса и яиц, мимоходом заметил, как ему повезло захватить с собой дрожжи. Печь хлеб дядя Егор не умел. Получившаяся булка была невкусной и со странным привкусом сырого теста, но со второй попытки вышло лучше. Он ведь не думал, что через несколько дней Ваня придет к нему знакомиться с мукой и дрожжами, не оставив места для отказа.

Очень довольный новым знакомством, Даня возвращался домой в приподнятом настроении, тщательно спрятав ягоду в шкатулку. Было жаль, что без холодильника ее невозможно долго хранить. Они съедят ее вечером вместе с Ваней, пока будут играть в карты или настолку. Или съест один, если сосед продолжит на него злиться.

Недовольный, Чиж сидел на крыльце дома. Получилось у него что-то выкопать, или он оставил эту идею, Даня не понимал, но рисковать не решился. Прежде чем Чижов успел сказать хоть слово, Мухин весело окликнул его.

– Вань, а Вань. А ведь в нашем лесу волки водятся. Пошли поищем.

– Какие волки? С чего ты взял? – выдохнул Чиж немного раздраженно.

– Михалёвские.

– Какие?

– Так папа рассказывал. Говорил, что сюда как-то Михалёв приезжал, и после себя волков в нашем лесу оставил. Они расплодились.

– И кто это?

– Если б я знал. Так папа рассказывал.

– Ну, раз папа рассказывал…

– Да ладно тебе, посмотрим хоть, есть там животные или нет. Вдруг получится поохотиться на кого-то.

– Да кто тут кроме белок водится.

– Волки.

Чиж не верил Дане ни на грош, но слова отца это другое дело. Хотя сказаны-то они были не им самим…

Легкие на подъем, парни уже через пятнадцать минут поравнялись с последними в поселке домами и вышли на дорогу, ведущую в лес. Это не сосновый бор, но деревья высокие и до сих пор зеленые, и Чиж не знает других подобных видов.

Стоило переступить размытую границу последнего участка, как Даня, рассказывающий другу про дядю Егора, замолчал и прислушался. Ничего, кроме завываний ветра и далеких вскриков птиц, не слышно. Даже скрип снега под ногами не раздражал воображение. Даня счастливо улыбнулся.

– Мы же не заблудимся? Не хотелось бы стать блуждающим диким духом, – Чиж переводил взгляд с покрытой щебенкой дороги на слабо различимую тропу, по которой уже пару месяцев люди не ходили.

– Не. Даже если и заблудимся, можно на дерево залезть и осмотреться. Тут вроде как возвышенность.

– Часто сюда ходил? Волков видел?

– Раз или два гуляли с друзьями. Да мы мелкие были и далеко не ходили.

Даня усмехнулся, ободряюще похлопал Чижа по плечу и направился к самой сомнительной тропинке. Ваня грустно вздохнул. Ночевать в лесу не хотелось, но интуиция шептала, что домой они сегодня не вернутся.

Какое-то время парни внимательно прислушивались и присматривались. Сосредоточенности хватило метров на сто. Выпавший ночью снег стаял совсем чуть-чуть, покрыв белым налетом все вокруг. Слой его оказался слишком тонким, чтобы долететь до земли сквозь все ветви деревьев, но местами можно было увидеть белые сугробики на опавших листьях.

Умиротворение, которое приносило спокойствие леса, успокаивало парней. Они отошли от поселка на приличное расстояние, когда поняли, что звуков больше нет.

Чиж точно слышал птичий крик, прежде чем войти в гущу деревьев. Он остановился, хотел поделиться своим открытием с Даней, но заметил, что тот отстал.

Даня стоял в нескольких шагах от него, с опустошенным лицом глядя наверх.

– Ну, зато животные здесь точно водятся, – слабым голосом проговорил он, когда Чиж остановился рядом.

Там, на самой нижней ветви, почти над самой головой Дани, сидела белка. Она неловко шевелила лапами, пытаясь перебраться поближе, нерешительно замирая с каждым порывом ветра. Чиж было решил, что это обычная белка, но насупленное дыхание Дани и его тяжелый взгляд не давали расслабиться. Присмотревшись, он увидел, как несколько опарышей копошатся в глазницах животного, грозясь свалиться им на головы. Снег прибил к земле трупный запах, а ветер не позволял обнаружить ничего странного. Хуже были только звуки. Казалось, даже ветер не отваживался завывать рядом с этой ошибкой природы.

Чиж тихо выругался. Белка перебрала в воздухе мертвыми лапками, почти падая с ветки. Ее хвост, внезапно показавшийся куцым и облезающим, грозно качнулся в сторону.