Сияние жемчуга завораживало. Нина непроизвольно вздрогнула, когда ожерелье выхватили из ее рук.

– Отдайте немедленно! – потребовала девушка, но в очередной раз натолкнулась на холодный взгляд оценщика. Его фамильяр, хорек с белоснежной шерсткой, до этого момента безостановочно носился по гостиной, но, почувствовав настроение хозяина, остановился и презрительно пискнул на Нину.

А что же сам господин Лестар? Толстяк в круглых очках и зеленом форменном костюме оценщика щелкнул пальцами, и спустя мгновение на ожерелье появилась бирка с номером. Отыскивая футляр, он, словно невзначай, помахал украшением перед носом девушки. Но уже через минуту, то ли осознав, что перегнул палку, то ли в полной мере ощутив испепеляющий взгляд Нины, оценщик произнес:

– Добропорядочные люди платят по счетам, госпожа Ролинс.

– Если я не могу забрать ни одну из вещей, зачем меня сюда пригласили? – возмутилась Нина, наблюдая как ожерелье приемной матери отправляется в один из магических ящиков оценщика.

– Лично вас сюда никто не звал. При составлении описи имущества требуется присутствие должника или одного из его ближайших родственников, – не преминул напомнить господин Лестар. Он высокомерно глянул на девушку и добавил: – Поверьте, я бы предпочел видеть здесь господина Алана Ролинса.

– Ищите ветра в поле, – отзеркалив взгляд, хмыкнула Нина. – Ролинсы меня официально удочерили, господин Лестар.

– Поэтому я и впустил вас сегодня в дом, – кивнул оценщик.

На щеках Нины вспыхнул румянец гнева, но толстяк, занятый упаковкой огромной фарфоровой вазы, этого не заметил. Кое-как пристроив вазу в ящик, он обернулся к девушке.

– Что касается вещей, то вы вправе забрать все, что не представляет материальной ценности, – сказал оценщик и путем невероятных усилий выдавил из себя вежливую улыбку.

Нина в ответ на это лишь скептически приподняла бровь. Никаких сомнений: господин Лестар пытается выпроводить ее из гостиной. Вполне ожидаемо. За последние два часа Нина весьма преуспела в уничтожении его нервных клеток.

Девушка немного поколебалась, а потом направилась к двери. Господин Лестар смотрел ей вслед и, кажется, не верил своему счастью. Уже через полчаса общения с этой особой он готов был признать, что у жены ангельский характер, а теще свойственна всего лишь легкая раздражительность.

На полпути Нина обернулась и невинным тоном произнесла:

– Вы не заметили два скола на вазе, а на серебряной заколке матушки сломана застежка.

На губах девушки расцвела пакостная улыбка, когда она услышала за спиной негодующий возглас. Теперь Лестару придется копаться в ящиках, чтобы проверить ее слова, а потом вносить изменения в опись.

Оказавшись в коридоре, Нина едва не налетела на еще одного оценщика. Этот тип, прижимая к груди позолоченный канделябр, бодро семенил по направлению к библиотеке.

– Да сколько вас тут! – прошипела девушка, решительно удаляясь от комнат, где имела все шансы наткнуться на коллег Лестара.

С самого утра по особняку Ролинсов сновали оценщики. Поправочка: бывшему особняку Ролинсов. Дом, как и все имущество, банк забрал за долги.

Родители еще вчера переехали на съемную квартиру. Смотреть, как по комнатам шастают люди в зеленых костюмах, явилась только Нина. Разумеется, не из сентиментальных соображений. Девушка надеялась незаметно умыкнуть хоть что-то из ценностей. Накануне, когда к ним явился королевский пристав с уведомлением о выселении, Нина растерялась не меньше родителей.

«Строго говоря это даже кражей назвать нельзя», – уговаривала она себя, приглядываясь к забытому на отцовском столе серебряному портсигару. Увы, в случае с портсигаром, как и позднее с жемчужным ожерельем, господин Лестар опередил Нину. Все, на чем останавливался взгляд девушки, безотлагательно отправлялось в магический ящик оценщика. Ее раздражение росло, а при упоминании Алана достигло пиковой отметки.

Нина была попаданкой. В отличие от многих себе подобных она не скрывала, а пожалуй даже наоборот, всячески подчеркивала этот факт своей биографии. Что бы вы почувствовали, если бы в пятнадцать лет неведомая сила выдернула вас прямо с подмосковного школьного двора и забросила в магический мир? Шок и любопытство у девочки-подростка быстро сменились гневом и требованием немедленно вернуть ее обратно к семье и друзьям. Таких истерик центр попаданцев в Литории еще не видел. Нина бунтовала, отказываясь принять тот факт, что ее магия опасна для близких. Проснувшиеся способности она просила немедленно усыпить. Всплески силы в себе чувствовала, но из упрямства продолжала игнорировать. Каким оказался ее магический дар? Нина попыталась бы его скрыть, но… Когда по пять раз на дню полностью меняешь облик, все без труда распознают в тебе метаморфа.

Стоит отметить, что Нину перенесло в довольно крупное по здешнем меркам государство – Адарон. В его столице, Литории, попаданцы давно перестали считаться диковинкой. Правящий монарх умел ценить магические ресурсы. По его указу в стране внедрили систему адаптации для попаданцев, включающую не только обучение и развитие дара, но и жизнь в семьях обычных адаронцев. Большинство выходцев из немагических миров попадали в Адарон в возрасте от десяти до пятнадцати лет. Опекуны назначались им вплоть до поступления в магическую академию. Стать опекуном мог только человек с безупречной репутацией и сознающий всю ответственность этой работы. Да, именно работы! Ведь опекуны знакомили попаданцев с местным укладом жизни. С учетом доступности заклинаний, артефактов и волшебных существ, это часто оказывалось делом весьма нелегким.

После трех месяцев пребывания в столичном центре попаданцев, Нина стала замечать, что регулярные истерики больше не производят должного впечатления на персонал. Копировать перед зеркалом внешность знаменитостей из прошлой жизни ей надоело, а желающих взять под опеку неуправляемую девчонку не находилось. Нина уже всерьез задумывалась о побеге и странствиях по Адарону, когда на пороге ее комнаты появились супруги Ролинс.

Натаниэль и Глория Ролинс. Обоим чуть за сорок. Респектабельная, но без вычурности одежда. В каждом жесте и слове легко угадывалось аристократическое происхождение. Нина от недостатка наблюдательности никогда не страдала, поэтому сразу поняла, что с этой парой что-то не так. Не очень-то они были похожи на тех, кто являлся за попаданцем в надежде подзаработать. О своих выводах она объявила с безапелляционностью пятнадцатилетней всезнайки, за что удостоилась сурового взгляда от смотрителя центра. Этот сухопарый старичок, пока представлял девушку Ролинсам, топтался на пороге ее комнаты, пребывая в полной уверенности, что здесь-то посетители точно надолго не задержатся. Есть ведь более покладистые и менее ершистые подростки. Зачем тратить время на эту невоспитанную девицу? Смотритель оказался крайне удивлен, когда Ролинсы не только решили потратить время, но и в тот же день забрали Нину к себе.

Они не стали скрывать от попаданки причину своего приезда в центр. У Ролинсов было двое детей. Двадцатилетний Алан и шестнадцатилетняя Адриана. Сын в прошлом году закончил академию, а дочь… Адриана едва успела стать первокурсницей. Спустя месяц после начала занятий Ролинсы получили из учебного заведения конверт с траурной каймой. Тело Адрианы обнаружили в запертой изнутри аудитории зельеваренья. Следствие так и не смогло выяснить, по какой причине остановилось сердце первокурсницы. Впрочем, для раздавленных горем родителей это уже не имело значения. Узнав, что Адриана тоже была метаморфом, Нина собралась возмутиться. Но в последний момент передумала. Словно поняв, какую резкость едва не выпалила попаданка, Натаниэль Ролинс протянул ей фото.

– Вы на нее не похожи, Нина. Как видите, мы не пытаемся в вашем лице обрести замену, – произнес мужчина. Голубоглазая блондинка с фотографии безмятежно улыбалась попаданке. И Нина поверила. Конечно, впоследствии она не однажды проверила на прочность выдержку приемных родителей, но в тот момент… Несмотря на все различия, эти люди нашли в ней что-то родственное. Нина осознала это вполне отчетливо.