Затем более мощные пули из из крупнокалиберного пулемета Трикки разнесли бункер на куски. Я видел, как от удара взрывались мешки с песком, а тела отбрасывало назад, в тень. Наконец-то мы дали противнику сдачи. И, черт возьми, это было чертовски замечательное чувство.

Это стандартная оперативная процедура в Следопытах — не использовать трассирующие пули, особенно при выполнении ночного задания в тылу врага. Это помогает вам оставаться незамеченными, но все равно наши дульные вспышки в конечном итоге выдали бы нас. В течение нескольких секунд мы разрывали этот бункер на части, а затем оказались в едком, удушливом облаке дыма от гранаты, брошенной Джейсоном. Еще пару секунд мы мчались по этому темному, жутковатому туннелю из дыма, освещенному оранжево-белыми вспышками выстрелов и взрывами снаружи.

Мы прекратили огонь. Не было никакого смысла пытаться вступить в бой и убить врага, когда ты не мог его видеть. Берегите свои боеприпасы. Но все равно шум, доносившийся со всех сторон, был оглушительным. Мы с грохотом выскочили из-под прикрытия дыма, и перед нами возникла стена трассирующих пуль. Противник набил свои магазины одним трассирующим патроном на четыре или пять пуль. То, что мы могли видеть сейчас, было лишь малой частью мощи вражеского огня. Это был только вопрос времени, когда мы начнем получать попадания и будем разорваны на части.

Я крутил единый пулемет, поражая мишень за мишенью. Каждый дюйм холма был охвачен огнем. Я видел вспышки выстрелов, силуэты бойцов, амбразуры, извергающие в нас пули. Теперь все происходило инстинктивно. Все надежды на скрытность исчезли. Это было сражайся или умри.

Короткая очередь, и я перешел к следующей цели, делая то, чему мы все так хорошо научились за месяцы тренировок с Следопытами. Мы с Трики были на ногах в машине, водя оружием влево и вправо, сражаясь за свои жизни. Я стоял спина к спине с ребятами, стремясь убить как можно больше врагов. И наверняка мы забрали бы многих из них с собой, прежде чем были бы разбиты и истекли последней кровью.

Каждый человек в нашей колонне делал то же самое. Он делал это ради своей жизни, но, что более важно, ради жизней своих товарищей. Если бы мы сражались друг за друга с полной яростью, у нас был бы небольшой шанс, что кто-то из нас смог бы выкарабкаться. Нам не нужно было много думать об этом. Осознанных мыслей было немного. В этом и была прелесть тренировки.

Ствол единого пулемета вздрагивал и раскачивался с каждой очередью, гладкая, цвета оружейного металла, сталь оружия отражала сетку трассирующих пуль, проносящихся над нами. Ствол уже был обжигающе горячим на ощупь, и я прикинул, что в моей первой ленте на 200 патронов должно было остаться патронов сто.

Мне пришлось снизить свою скорострельность. Одна очередь, одно убийство. Если мы преодолеем половину этой засады, и я нажму на спусковой крючок и получу пустой щелчок, тогда нам будет по-настоящему хреново. Мне пришлось бы сменить ленту с патронами, и сейчас действительно было не время досылать патроны, даже на те пару секунд, которые мне потребовались бы для этого.

Стена дыма, похожая на туман, окутала нас во второй раз, когда мы бросились под прикрытие второй гранаты Джейсона. Я оставался, склонившись над единым пулеметом, на прицеле, палец на спусковом крючке, пока мы не выскочили с дальней стороны. Повсюду вокруг фургона тусклая, непрозрачная белизна была испещрена огненными следами трассирующих пуль. Я чувствовал, что в машину попали, хотя общий шум был слишком оглушительным, чтобы можно было услышать удары отдельных пуль. Я надеялся и молился, чтобы пуля не пробила шину или что-нибудь столь же смертельное. Если бы у нас здесь был прокол, мы были бы все равно что покойники.

Когда мы с грохотом выскочили из дыма, из темноты вылетел огненный след гранаты из РПГ. Она рванулась навстречу нашей колонне с высоты 600 метров по гребню и прямо к машине инженерной разведки. Она врезалась в дорогу с левой стороны от их Пинки, затем подпрыгнула и пронеслась под ним, пройдя между передним и задним колесами.

Я не мог в это поверить, когда граната из РПГ появилась на дальней стороне и взорвалась в кустах. Раскаленный добела жар взрыва осветил широкий участок шоссе в этом жутком, наполненном дымом ореоле света. Она прошла прямо под фургоном парней из инженерной разведки. Как, черт возьми, она промахнулась?

* * *

Расчеты РПГ часто организуются в подразделениях по три человека. У вас есть один общий заряжающий между двумя парнями, управляющими пусковыми установками. Мне пришло в голову, что на гребне холма, вероятно, есть пара пусковых установок, так что я мог ожидать еще одну РПГ.

Я развернул единый пулемет и нацелился на то место, откуда был произведен выстрел из РПГ. Как только я это сделал, раздался звук запуска второй РПГ. Это была яростная вспышка оранжево-желтого цвета из темноты. Это было похоже на минометную вспышку, только горизонтальную и нацеленную прямо на нас. Пламя этого второго РПГ подсветило вздымающееся облако выхлопного дыма, все еще висевшее там после первого запуска.

В этот момент я заметил расчет РПГ, притаившийся за барьером из мешков с песком. Я выпустил очередь из единого пулемета, которая вонзилась в них. Последовала мощная вспышка и грохот вторичных взрывов, и разорванные мешки с песком полетели во все стороны. Я решил, что мои пули, должно быть, задели запасные выстрелы к РПГ. Это был один очень мертвый расчет РПГ.

В то самое мгновение, когда я разбил их, граната из РПГ, которую они выпустили, просвистела над нашим капотом. Это было не так, как если бы это было перед нами или рядом с нами: это было прямо над капотом Пинки, как скрежет металла по металлу, огромная, долбанутая ракета перед нашими чертовыми носами. Инстинктивно Стив вильнул в сторону и начал вопить:

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Я удивленно посмотрел на него. Я решил, что в него, должно быть, попали. Но он по-прежнему смотрел прямо перед собой и вел машину изо всех сил, пытаясь справиться с несущимся фургоном.

Я мгновенно вернулся к своим секторам, выбирая мишени и забивая в них пули. Земля к востоку в 500 метрах была в сплошных дульных вспышках, искрящихся прямо до линии хребта. На возвышенности стояли ряды зданий, и я мог видеть фигуры на крышах, выпускающие в нас целые магазины из автоматического оружия.

Их точность была дерьмовой, но удачная пуля все равно оставалась удачной пулей. А ближе к дороге было еще больше бункеров и окопанных позиций. Это должно было быть моим приоритетом. Я выбрал цель, сосредоточился, прицелился и выстрелил; выбрал цель, сосредоточился, прицелился и выстрелил. Это продолжалось, и продолжалось, и продолжалось до тех пор, пока я не убедился, что единый пулемет выпустил свой последний патрон. А затем нас окутало следующее клубящееся облако дыма.

Я понятия не имел, сколько дымовых гранат захватил с собой Джейс. Мы с грохотом вылетели с дальней стороны этой завесы, и на мгновение я почувствовал, что огонь теперь в основном позади нас. Я развернул единый пулемет, чтобы нанести удар по последней вражеской позиции, но они были слишком далеко слева от меня и позади нас. Установка турели единого пулемета могла прикрывать переднюю и бортовую части автомобиля, но не корму.

Позади меня Трикки повернул крупнокалиберный пулемет так, чтобы он был направлен назад, и в течение нескольких секунд продолжал выпускать патроны по позициям противника. Затем он тоже прекратил стрельбу. Вражеское оружие все еще пыталось поразить нас, но не было смысла делать из нас легкую мишень, раскрывая, где мы находимся. Каким-то чудом мы выбрались живыми из первой засады.

Я чувствовал, как Трикки что-то ищет в темноте дороги позади нас. Я инстинктивно понял, что он ищет. Транспортные средства в погоне. Это превратилось в безумный бросок на юг, прежде чем отряд охотников-федаинов смог нас догнать.

Действуя на автомате, я потянулся вперед и вытащил ленту с патронами из пулемета. Я взвесил ее в правой руке и почувствовал, что она почти пуста. Я бросил использованную ленту под ноги и вставил еще одну ленту с 200 патронами.