Вместо этого мы решили предпринять тактическое отступление, и нам предстояло сражаться в самом сердце территории противника. Это был либо момент полного безумия, либо проявление чистой гениальности: возможно, они нас не ждут. В любом случае, я хотел бы, чтобы у нас под рукой была такая авиация, чтобы по-настоящему разгромить их.

Но сейчас не было смысла зацикливаться на этом.

Мы проехали по дороге 5 километров, когда я почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу. Это был Трикки. Он наклонился вперед со своего места у турели крупнокалиберного пулемета.

— Автомобильные фары, — прокричал он, перекрывая шум ветра. — Примерно в километре впереди нас, мигает и гаснет.

Он указал в направлении того, что видел. Я приподнялся на своем сиденье и окинул взглядом темный горизонт. И тут я увидел это, прямо на обочине дороги впереди: пара огней, похожих на два дьявольских глаза, вспыхивающих — вспышка-темнота-вспышка-темнота.

— Ты видишь это, да? — закричал Трикки. — Вот и все: там засада противника.

Черт: значит, они знали, что мы приедем.

Глава 21

Если вы хотите знать, где находится противник и что он планирует, вы должны попытаться мыслить как они. Вы должны перенять их образ мыслей и осмыслить, что они задумали. Вы должны выяснить, где бы вы предпочли атаковать колонну из трех автомобилей, движущуюся на юг по главному шоссе. В любом другом контексте автомобиль, мигающий фарами, не был бы таким уж необычным. Но Трики видел это и понял, что это было именно так: сигнал иракским войскам, затаившимся в засаде, о нашем приближении.

Словно в подтверждение того, что он только что сказал, с юго-востока раздалась серия спорадических выстрелов. Это было примерно в 500 метрах впереди машины Джейсона, и трассирующие пули описали дугу высоко в ночном небе. Они не были направлены против нас. Это был сигнальный огонь, подтверждающий сообщение о мигающих фарах.

Они приближаются.

Мы приближались к большому поселению, где незадолго до этого нас обстреляли из минометов и где снаряд РПГ прошелся по нашему капоту. На мгновение я задумался, не попробовать ли нам выехать на бездорожье, чтобы обойти врага. Но как только мне пришла в голову эта мысль, я тут же отбросил ее. Теперь, когда они знали, что мы в пути, они наверняка передали по радио сигнал тревоги отряду охотников-федаинов.

Любая задержка, и отряд охотников сядет нам на хвост. Машины федаинов были быстрее нас и маневреннее, и мы должны были предположить, что они хорошо знали здешнюю местность. Нашим единственным шансом было продолжать двигаться на юг во весь опор и попытаться обогнать их по основному шоссе.

Секунды тянулись в напряженной тишине. Единственным шумом был порыв ветра. Для любого солдата нет ничего хуже, чем наскочить на заведомо засаду, когда враг превосходит тебя численностью и вооружением. Но прямо сейчас любой страх, который я мог испытывать, был похоронен чистой животной агрессией предстоящего боя. Я плотнее прижал твердую угловатую сталь единого пулемета к своему плечу. Это было успокаивающе. Продолжаем.

Мы промчались мимо того места, откуда были произведены эти предупредительные выстрелы. Внезапно ночь впереди нас превратилась в вулкан трассирующего огня. Противник открыл огонь с позиций в 600 метрах к востоку, высоко на гребне холма. Оттуда огонь перекинулся вниз, к нашей колонне, пока весь склон холма не был охвачен пламенем. Из ровной, пустой темноты ночи внезапно показалось, что на восточной стороне трассы № 7 разыгрывается битва с лазерными пушками из «Звездных войн».

В нескольких сотнях метров впереди нашей мчащейся машины я видел, как трассирующие пули искрили и рикошетили от асфальта. Прямо перед нами была стена огня. Я откинул прибор ночного видения, прикидывая размеры засады и количество огня, с которым мы столкнулись, который должен был нас ослепить. Я видел, как Стив и Трикки поступили точно так же.

Наводчики противника, должно быть, навели свое оружие на шоссе, потому что они поливали этот участок асфальта как из шлангов с убийственной скорострельностью. Это была хорошо скоординированная засада, и нам предстояло проехать 400 метров под плотным огнем. Это было чертовски страшно.

Силуэты в резком свете вражеских дульных вспышек я мог разглядеть ряд за рядом зданий на склоне холма. Они были очень похожи на армейские казармы, и в них были живые фигурки из палочек, сновавшие туда-сюда. Хрен знает, откуда они все взялись, потому что это место было почти безлюдным, когда мы впервые через него проезжали.

После нашего продвижения на север враг, должно быть, был размещен на своих резервных позициях, готовый и выжидающий. У нас было одно маленькое преимущество. Они, очевидно, не могли нас видеть, и поэтому вели огонь по неподвижным точкам на дороге. Изучая приближающиеся вражеские позиции, я смог разглядеть специально построенные бункеры из мешков с песком, расположенные среди больших зданий, похожих на казармы. Вверх и вниз по склону тянулись толстые стены, обеспечивая достаточное прикрытие ходов сообщения между различными позициями. Мы пропустили все это по пути, и теперь нам это освещали только шквал огня и дульные вспышки.

В первый раз это был темный склон холма, поднимающийся к гребню с группой темных зданий. Теперь мы могли видеть, что это была идеальная оборонительная позиция, с которой можно было нанести по нам удар. Я плотнее прижал единый пулемет к плечу и перевел большой неуклюжий предохранитель в положение «выкл». Я был наизготовку, так что был готов вести оружием из стороны в сторону плавными, убийственными движениями. Но мы все равно не открывали огня.

Вражеские трассеры ощупью пробирались к нашему скрытому конвою. Рев пулеметов присоединился к отрывистому треску стрелкового оружия, по мере того как огонь открывали все больше и больше пушек. Затем я уловил пугающее, ритмичное «чханк-чханк-чханк» крупнокалиберного пулемета ДШК. Дорогу перед нами поливали как из шлангов иракские стрелки, стрелявшие из АК, станковых пулеметов и бронебойными пулями калибра 12,7 мм.

Рев и глухой удар приближающегося огня накрыли нас мощной, сокрушительной ударной волной. Там был тир, и я прикинул, что нам нужно пробежать полкилометра или больше, прежде чем мы доберемся до противоположной стороны. Над дорогой впереди поднялось густое облако серого дыма. На мгновение я испугался, что ведущий Пинки угодил под огонь и получил прямое попадание. Потом я понял, что это Джейсон бросил дымовую шашку, чтобы прикрыть фургоны позади. Джейс, гребаный герой!

Как только его машина скрылась за завесой дыма, я заметил впереди, недалеко от обочины, бункер противника. Теперь мы были среди них, вот почему Джейсон начал выпускать дым. Из этого бункера вырвался огонь. Это было менее чем в 100 метрах от шоссе, и пули пришлись по машине инженерной разведки. Парни-инженеры открыли огонь в тот же миг, из пары единых пулеметов, установленных на их машине, вырвались злые языки пламени.

Теперь мы находились под прямым и точным огнем, и я не терял ни миллисекунды. Вражеский бункер представлял собой низкую землянку с толстой крышей из мешков с песком. Я мог разглядеть там силуэты стрелков, пригнувшихся к дульным вспышкам. Я уже держал их на прицеле, и когда нажимал на спусковой крючок правой рукой, левой сжимал верхнюю часть оружия, чтобы придать дополнительную устойчивость.

Я почувствовал, как Трикки позади меня разворачивает крупнокалиберный пулемет, а затем он загрохотал у меня над головой, оглушительно отдаваясь в ушах. Он стрелял прямо над моей макушкой, и мне казалось, что пули вот-вот снесут мне голову. Являясь «оружием по площадям», как крупнокалиберный, так и единый пулеметы распыляют конус снарядов, чтобы накрыть местность непосредственно вокруг цели.

Я прицелился в центральную точку бункера, зная, что единый пулемет забросает все вокруг смертью. С того расстояния, с которого я бил пулями по бункеру, я бы поразил огнем по крайней мере, его половину. Я видел, как пули из моего оружия высекали искры из металла и вонзались в стены из мешков с песком, поднимая столбы пыли, когда они разрывали стены на куски.