Я как раз закончил менять ленту с патронами, когда Стив наклонился, чтобы перекинуться парой слов. Напряжение на его лице растворилось в этой сумасшедшей улыбке.

— Дэйв, мы, блядь, справились! Напитки на яхте, приятель!

Я кивнул ему в ответ.

— Да, напитки на яхте. Но если ты хочешь вернуться домой ко всем этим милым шотландским девчонкам, то это еще не все, приятель.

— Шотландским девчонкам? Я направляюсь прямиком в зал «Шедоу Лаунж». Ты со мной, или как?

Я оскалил зубы и издал какой-то безумный смешок. Мы были под кайфом от адреналина и от осознания того, что мы все еще живы.

Мы продвигались вперед по темному и пустынному участку дороги. Я включил свой ПНВ и проверил местность впереди. Если не считать нас, там, снаружи, казалось, совершенно не было жизни. После безумной интенсивности этой засады тишина была оглушительной. Напуганной. Я понятия не имел, был ли кто-нибудь ранен в машине Джейсона или в машине инженерной разведки. Я не мог связаться по рации, чтобы проверить, потому что мы отключили шифрование и между машинами не было связи.

Я взглянул на часы. Было 21.00. Рассвет был около 05:00. У нас было восемь часов, чтобы завершить этот смертельный рейс. Если у нас был хоть какой-то шанс выжить, мы должны были сделать это в темное время суток. С восходом солнца мы не скроемся под покровом ночи, и с нами будет покончено. По дороге сюда я прикинул, что поселение, через которое мы только что проехали, было самым большим по эту сторону Насирии. Я надеялся, что нам только что удалось миновать самые большие силы, которые иракцы могли бы бросить против нас.

Может быть, они просто предполагали, что мы никогда не выйдем живыми из той первой засады. Мы продвигались вперед 7 километров в молчании. Я сидел, сгорбившись, за пулеметом, непрерывно проверяя сектора, механический прицел выискивал цели на ночной местности вокруг нас. Ничего. Просто пустой кустарник, с пронзающими темноту скелетообразными силуэтами пальм. Напряжение было невыносимым.

Когда мои органы чувств настроились на окружающую обстановку, я понял, что теперь в воздухе появился новый запах: вонь сгоревшего оружейного масла. Ствол лежащего передо мной пулемета все еще был горячим после битвы. GMPG — фантастическое оружие. Оно было опробовано на протяжении многих лет, и хотя отказы случаются, они редки. Ствол действительно раскаляется докрасна, к этому времени вам придется его менять, но только после того, как вы выпустите несколько тысяч патронов. У меня было еще достаточно времени, прежде чем это случится.

Я только пересмазал единый пулемет, когда мы ждали возможности выдвинуться вперед на командном пункте корпуса морской пехоты, к югу от Насирии. Часть этого оружейного масла испарилась во время перестрелки. Когда я смазывал свое оружие, то делал это почти подсознательно. Это было одно из тех автоматических упражнений, которые вдалбливали нам в Следопытах: заботься о своем оружие, ваше оружие позаботится о вас. И когда я это сделал, у меня не было ни малейшего представления, в какую дерьмовую драку мы ввязались. Сравнительно безопасно для моей задницы.

Проверяя ночную пустоту с помощью своего ПНВ, я не мог не задаться вопросом, что же удерживало нас в живых во время безумной перестрелки. Мои мысли вернулись к одному из ключевых уроков, извлеченных нашими предшественниками, пустынными группами дальнего действия, LDRG, во время их эпических боевых подвигов в пустынях Северной Африки. Сначала вместе со своим родственным полком, SAS Дэвида Стирлинга, они пробирались на вражеские аэродромы и устанавливали бомбы Льюиса, после чего снова тихо растворялись в ночи.

Но во время одной миссии они решили изменить свои средства нападения. Излюбленным вооружением LRDG были крупнокалиберные пулеметы «Виккерс» 50 калибра, а также пулеметы калибра.303 «Виккерс К», установленные на шкворнях и часто спаренные. В декабре 1941 года LRDG и SAS совершили два налета на аэродром в Сирте, на севере Ливии. Но на этот раз они решили подъехать на своих грузовиках прямо к летному полю и проехать между рядами припаркованных самолетов, используя свою огневую мощь, чтобы расстрелять их. Налет был настолько успешным, что это стало их стандартным средством нападения, и в декабре того года они уничтожили таким образом 151 самолет.

Операторы LRDG были искусны в маневрировании на высокой скорости и превращении своих машин в сложные мишени, одновременно ведя точный и интенсивный огонь. Они также полагались на тот факт, что их противник, чаще всего итальянские солдаты-призывники, были застигнуты врасплох, и их огонь был яростным и неточным. Я полагал, что это, должно быть, те же навыки мобильности и огневая дисциплина, которые поддерживали нашу жизнь.

Но когда я вглядывался в пустую иракскую ночь, разница с этой миссией поразила меня с силой мчащегося грузовика: противник знал, что мы приближаемся, поэтому у нас не было элемента внезапности; и мы были вынуждены мчаться по главному шоссе, что оставляло нам, черт возьми, все пространство для любого маневра.

Наш пункт разворота находился примерно в 80 километрах к северу от Насирии. Я прикинул, что к настоящему времени мы были примерно в 15 километрах к югу оттуда, так что нам предстояло пройти около 65 километров вражеской территории, прежде чем мы доберемся до американской линии фронта. Это была более или менее дистанция этапа отбора на выносливость, который вы должны были пройти за двадцатичасовой ночной марш или потерпеть неудачу. Вот как далеко нам пришлось бы пробежать под натиском противника, прежде чем мы достигнем относительной безопасности.

Я вглядывался в темноту и проверял, нет ли каких-либо признаков преследующих меня фар. Но дорога позади нас казалась темной и совершенно пустынной. Следующую угрозу я заметил далеко впереди. К нам приближалась вереница машин с включенными на полный свет фарами.

Глава 22

Фары пронзали темноту, улавливая пыль, поднятую тем, что приближалось к нам, и создавая странный сияющий ореол света. По мере того как колонна приближалась, я начал различать детали. Впереди ехала пара микроавтобусов, фары идущих сзади фургонов отражались от их грязно-белых кузовов. Судя по силуэту третьей машины, я предположил, что это должен был быть пикап типа «Тойота», которым управляли федаины. Позади были еще пикапы.

После нашего опыта с Роном Джереми, толстым иракским таксистом — шпионом, мы осознали тот факт, что иракские военные использовали гражданские автомобили в качестве основного средства передвижения. На самом деле, для них имело смысл передвигаться на невоенных транспортных средствах. Поскольку войска Коалиции обладают полным превосходством в воздухе, наши военные самолеты смогут уничтожать их автоколонны с воздуха, если экипаж сможет однозначно идентифицировать их как иракских военных. Однако у нашей авиации было гораздо меньше шансов нанести удар по иракским войскам, если бы они разъезжали в микроавтобусах, пикапах и такси и разъезжали повсюду как гражданские лица.

Мы должны были догадаться, что это отряд охотников противника. Джейсон, должно быть, пришел к тому же выводу, что и я. Поскольку разрыв между иракским конвоем и нами быстро сокращался, я увидел, как наша головная машина открыла огонь. Пули просвистели на юг, преодолевая расстояние между машиной Джейсона и их машиной.

Передняя пара фар внезапно погасла. Микроавтобус резко вильнул поперек дороги, прежде чем выровняться. Я видел, как из всех окон мчащегося автомобиля сверкнули дульные вспышки. Он был битком набит иракскими бойцами. С тыла в перестрелку вступили пикапы, и все машины противника начали атаковать нас, когда мы неслись навстречу друг другу на общей скорости более 100 км/ч.

Именно сейчас из-за поворота дороги открылась четкая линия огня. Пулеметы на машине инженерной разведки начали выпускать пули, и мгновение спустя я открыл огонь из своего пулемета. Я видел, как мои пули не долетали до цели, отскакивая от асфальта к передней части ведущей машины противника. Я сильнее прижал плечо к пулемету, немного приподнял дуло на турели и выпустил еще одну длинную очередь. Пули прошлись по всей длине передней машины, выбив окна и подняв в воздух фонтаны стекла. Разбитое стекло на мгновение блеснуло в свете, отбрасываемом следующими машинами, словно в замедленной съемке.