Утром пятницы он встал, как обычно, рано. Алёна готовила завтрак и обдумывала вопрос, который ещё совсем недавно был вполне естественным, а сейчас казался неловким.

Когда тебя ждать, Миша?

Вечером в воскресенье, а может быть, в понедельник, если сразу придётся ехать на работу. У меня возможно дежурство.

Почему дежурство, если в выходные нет операций?

Я же сказал – возможно! Операции сегодня. Иногда пациенты остаются на все выходные. Мы не можем им этого запретить.

Как остаются, если вы все уезжаете сегодня?! – не унималась Алёна, всё еще пытаясь что-то понять.

Сегодня вечером всех отпустим, но они могут позвонить и вернуться в любое время, в том числе и в воскресенье. Что непонятного?!

Алёне было непонятно всё. То состояние, в котором они пребывали последнее время, нельзя было назвать ссорой, но оно было далеко от нормального и привычного общения.

Ты позвонишь мне?

Да.

Когда?

Когда вернусь.

Тебе нужны какие-то вещи с собой?

Нет, у меня всё есть, – Миша начал раздражаться на такое количество вопросов.

Позавтракав, он собрался, махнул рукой и молча вышел из дома.

Алёна подошла к окну. Он шел такой знакомой походкой, но не оборачивался, как раньше.

Алёна посмотрела на обручальное кольцо на безымянном пальце. Миша снял своё некоторое время назад. Оно лежало в шкатулке для украшений.

«Скоро приедет Петя, всё наладится. Не может быть по-другому!» – думала Алёна. Но что-то внутри подсказывало, что по-другому уже сейчас. Она механически допила остывший кофе. Предстоящие выходные не обещали ничего хорошего. Если раньше она их ждала, то теперь боялась.

Миша не позвонил ни в субботу, ни в воскресенье. Его номер снова был недоступен. В понедельник утром Алёна набрала рабочий телефон клиники.

Доброе утро! Могу я услышать Михаила Михайловича?

Минутку… Миша, это тебя!

У Алёны всё сжалось внутри. Кто-то так запросто называет его Миша. Хотя, что в этом такого? Естественно, что коллеги его так называют. Но в женском голосе было что-то такое, что смутило Алёну.

Я слушаю.

Миша, это я! Не могла дозвониться на сотовый. И ты не звонишь… Я беспокоилась. Когда ты вернулся?!

Вчера.

А почему не позвонил мне?!

Было много работы.

Во сколько тебя ждать?

Не знаю. Вечером.

Алёна не знала, что можно спросить ещё. Она слышала чужой голос своего Миши, и какая-то девушка была совсем рядом с ним. Алёна не хотела развивать эту мысль, чувствуя, что дальше нет ничего хорошего. Но мысль не давала покоя.

Миша пришел вечером. За ужином разговор возобновился.

Как съездили?

Вчера пошел дождь. Мы вернулись.

Все?

Нет, мы уехали вдвоем с Юлией.

Это кто?

Коллега по работе. Она отвечала тебе сегодня.

А почему с ней?

Остальные остались пьянствовать. А ей надо было домой. Муж позвонил. Я повез её.

Алёна судорожно соображала, надо ли дальше задавать вопросы. Муж, значит, замужем и не имеет никакого отношения к Мише. Это хорошо. Но почему тогда уехали вдвоем? И почему он не позвонил домой??

А почему ты не позвонил мне, Миша?! – все-таки спросила Алёна.

По кочану! – ответил Миша раздраженно. – Я спать.

Алёна была в замешательстве… Она ещё не знала, что это только начало романтических отношений Миши и Зайки, что они затянутся на много лет и сильно затронут её жизнь, что она сама позволит им это сделать.

Уже несколько недель Миша держался отстраненно и холодно. Алёна старалась делать вид, что всё в порядке и сглаживала углы. Последние дни ей даже показалось, что всё более менее стабилизировалось.

Миша ушёл на работу. Петя ещё спал, и Алёна уселась за стол с чашкой чая, намереваясь почитать новости. Компьютер появился в доме впервые, и новинку осваивали все члены семьи.

Первой почему-то открылась электронная почта, и Алёна увидела на экране текст письма: «Вспоминаю ту прогулку в лесу, и ёжика, и мягкие листья. Сегодня проснулась рано. Жутко болит голова…». Дальше было что-то ещё про «соскучилась» и «жду с нетерпением», но Алёна уже не разбирала ни слов, ни предложений.

Что это за письмо?! Кому?! От кого?! Почему это здесь?! Почему я это читаю?!

Резко закружилась голова и заболели плечи. Алёна перечитывала ещё и ещё раз. Глоток чая застрял в горле.

Сообщение предназначалось Мише. Оно было в его почте, которая почему-то оказалась открытой. Забыл закрыть? Или хотел, чтобы прочитала Алёна? Стало холодно и страшно. То ли в отчаянии, то ли в поисках надежды Алёна набрала знакомый номер.

Да, – ответ прозвучал резко.

Миша, я включила компьютер. Здесь какое-то письмо в твоей почте…

И что?

Алёна растерялась. Действительно. И что?? Зачем она позвонила ему?? Но она продолжила:

Миша, какие ёжики и лес? У кого болит голова?

А тебя не учили, что чужие письма читать не принято??

Миша, я просто включила компьютер, и это было первое, что я увидела! Если оно твое, зачем ты его оставил?!

Я не приду сегодня.

Ответ стал неожиданным или, наоборот, болезненно ожидаемым. После него раздались короткие гудки. Ощущение того, что мир разделился на «до» и «после» было ужасным. То, чего «не может быть никогда» произошло. Алёна услышала слова, после которых уже не было смысла о чем-то спрашивать.

Мама, мы не опоздаем? – в комнату вошёл Петя.

Что Петенька? – ответила Алёна слабым голосом.

Она слышала сына, но не понимала слов, которые он говорит ей.

Мы не опоздаем? – повторил вопрос Петя.

Ты умывайся, я сейчас.

Ты плачешь?

Слёзы текли по щекам и невыносимо болели плечи. Алёне казалось, что её больше нет.

Петя смотрел на маму серьёзно. Иногда дети видят и слышат гораздо больше, чем думают взрослые.

До остановки шли молча. Алёна несла тяжелый ранец Пети. Уже несколько дней он был второклассником.

Миша вышел во внутренний дворик клиники и полез в карман за сигаретами. Первая сломалась между пальцами. То же самое произошло со второй. Закурить удалось с третьей попытки.

Два таджикских ребенка дразнили кошку возле мусорных баков. Та шипела на них и искала способ сбежать. Миша сочувствовал кошке. При других обстоятельствах он выручил бы несчастное животное, но сейчас его заботило своё.

«Как я вообще мог такое сказать ей? А если она умрет без меня? И Петя. Как он? Да что за бред?! Никто не умрет. Она сильная. Должна выдержать. И потом, Зайка… Я не могу без неё. Я хочу быть с ней. Я обещал. Как теперь быть с обеими?»

Никотин успокоил дрожь в руках. Миша посмотрел на часы и уже собрался вернуться на рабочее место, но кто-то сзади бережно обнял его за плечи. Волна любви пробежала по всему телу. Миша повернулся к Зайке и взял её руки в свои.

Что-то случилось, Мишутка?

Девушка небольшого роста с большими круглыми глазами смотрела на него преданно, снизу вверх. Она действительно была немного похожа на мультяшного зайку.

Нет, все нормально. То есть да. Я сказал жене, что не приду сегодня домой.

Ты сказал, что будешь дежурить?

Нет, я просто сказал, что не приду.

Что не придешь никогда?

Да. Нет. Я не знаю, Зайка. Нельзя так сразу, понимаешь.

Она расстроилась?

Да.

Сегодня у меня тогда? То есть у нас?

Миша обнял Зайку и что-то прошептал ей на ухо. Она улыбнулась.

Пошли, приём начинается, – сказал Миша, и они зашагали в сторону клиники.

Шеф сидел за директорским столом, приблизившись очками к монитору, и что-то сосредоточенно изучал. Он махнул Мише рукой, не отрываясь от компьютера, и совершенно неожиданно пропел: «Вот пуля пролетела и ага!..».

Вы это о чем? – спросил Миша, усаживаясь за соседний стол.

Да так, сам себе напеваю. Ты, кстати, Михаил, главу когда закончишь?

Работаю над этим, скоро.

Ну, ты давай поторапливайся, к ученому-то совету должны успеть.