— Репетиция несколько часов и в воскресенье тоже.

— Репетиция? — удивился.

— Да. У нас с подругой школа танцев. Это моё хобби.

— Почему-то не удивлён, — улыбнулся я.

— Почему?

— Ты красиво двигаешься и очень пластична.

— Оценил мою растяжку? — рассмеялась чертовка.

— И это тоже, — поддержал её смех. — А ещё не могу забыть нашу бачату.

— Мне тоже очень понравилось, — произнесла томным голосом. — Нужно повторить.

— С удовольствием, — улыбнулся и после паузы сказал: — Отдыхай.

— Целую тебя. Всего…

— И я тебя. Спокойной ночи.

Сбросил звонок и, положив руки под голову, закрыл глаза. Чертовски приятно было слышать её голос и смех. Такое умиротворение и спокойствие меня накрыли, что все мысли о проблемах отключились. Не заметил, как провалился в сон.

Субботу начал с тренировки в спортзале, решив наверстать упущенное в связи с поездкой в Милан. Сделав последний подход на гребном тренажёре, подошёл к вещам, чтобы попить воды, и увидел на телефоне пропущенные вызовы от Беркута.

— Что-то нашли?

— И тебе привет, босс, — усмехнулся друг.

— Привет, — поздоровался и полотенцем вытер пот с лица.

— Не совсем. Точнее нашли косяки с банковскими переводами на мутную контору, следы которой теряются в офшоре, но к кому ниточки ведут ещё ищем.

— Твою мать! — выругался, услышав подтверждение моих опасений.

— Стас… — Саня сделал многозначительную паузу, и я напрягся, — подписи везде твои.

Сжал зубы. Кажется, самое время обратится за помощью к Владимиру Алексеевичу. «Уверен, что подписи подделаны, потому что я всегда сам лично и Сашка тщательно проверяем все сделки. Сука! Буду рыть до последнего. Найду крысу чего бы мне это не стоило», — решительно настроился на войну с Соколовским.

— Уже еду.

Весь оставшийся день до позднего вечера был офисе, как и Беркут, помогая аудиторам в розыске следов и улик. Договорился о встрече с отцом на воскресенье, и о срочной подчерковедческой экспертизе, предоставив все имеющиеся образцы почерков сотрудников компании, имеющим доступ к финансовым документам.

Уже в двенадцатом часу ночи ехал домой. Устал жутко, а мысли о делах вообще не хотели меня отпускать. Весь был там. Азарт охоты меня захватил полностью. Шли по следу как легавые ищейки, но пока не обнаружили предателя. Купили кого-то из наших стареньких? Или засланец из новых сотрудников? Надеюсь, что связи Алексея Владимировича помогут мне быстрее найти эту крысу.

Все выходные прошли в напряжённом режиме и поиске. С Соней даже не говорили. Только обменивались сообщениями перед сном. Ужасно хотелось её увидеть, ощутить её тело, её поцелуи, но понимал, что мне нельзя сейчас отвлекаться. Разум должен быть чист, а чувства обострены. Когда не видел её и не слышал манящий голос, то желание к ней удавалось притупить. Но к понедельнику почувствовал, что напряжение моё достигло апогея. Всего за один день подсел на неё как на наркотик. Чем дольше не видел, тем сильнее хотел. Так хотел, что уже не мог сосредоточится на деле. А когда приезжал в свою пустую квартиру, то жажда её близости, ощущалась мной ещё острее. Засыпал с мыслями только о ней.

Приехав утром в офис, подумал, что, если увижу Сонечку, то наброшусь на неё как ненормальный. Результатов экспертизы не было, да и поиски доказательств и виновного, несмотря на помощь людей из ОЭБ(1) по рекомендации отца, пока не принесли плодов. От напряжения я был уже как взведённый курок, готовый выстрелить в любую секунду, поэтому старался избегать Соню в офисе и не звонил, только переписывались. Соня искусно выводила беседу в более интимное русло, и я готов был уже вскипеть, сорваться и мчаться к ней. Сдерживался и аккуратно уходил от её намёков. Да и нельзя мне терять контроль над своими эмоциями. Боялся, что разум затуманится, что потеряю бдительность.

Но к концу недели почувствовал в переписке какую-то отстранённость с её стороны. Отвечала короче, вопросов не задавала, не говорила нежности и быстро закончила разговор. Долго ещё, до полуночи ждал её в он-лайне. Несколько раз порывался набрать номер, но что-то меня останавливало. Точнее то, как она окончила разговор, явно дав понять, что не хочет говорить. Каждые десять минут тупо пялился в телефон, ожидая её появления. Ближе к часу ночи появилась. Написал, что хочу её услышать, и с замиранием сердца ждал, когда прочтёт. Через семнадцать минут прочла и не ответила. Видел, что в сети, но не отвечала. Позвонил — не ответила. «Игнор?» — вскипел. В голову стали закрадываться мысли о её любовнике: «Может с ним? Блядь! Ведь я ничего о них не знаю. Продолжает ли она с ним встречаться?» Почему-то после нашей ночи даже мысли не допускал, что могу быть не единственным мужчиной в её жизни. Сейчас же это мерзкое, гадкое чувство ревности поглощало меня, поэтому твёрдо решил завтра поговорить с ней, чего бы мне это не стоило.

Пил кофе и просматривал принесённые секретарём документы на подпись. Говорили с Беркутом о делах, пока я не открыл папку из отдела кадров.

— В общем вся цепочка отслежена и осталось этих гадов привлечь к ответу, — заключил Беркут, вальяжно восседая на кресле у моего стола.

— Да, но нам нужны железные доказательства и свидетели, которые заговорят, — внимательно посмотрел на друга. — Мне нужна крыса, которая подделала мою подпись, — на последних словах осёкся, когда пробежал глазами по очередному заявлению из отдела кадров.

«Что за на хрен?» — кровь ударила в лицо, досада сжала грудь.

— Что ты там такое увидел? — усмехнулся Беркут.

Проигнорировав его вопрос, позвонил в селектор.

— Пригласите ко мне Бусланову Софью Андреевну. Немедленно, — резко отчеканил и, не дождавшись ответа, отключился.

— Что случилось, Стас? Ты чего так завёлся? И чего тебе так резко понадобилась наша ведьмочка? — криво усмехнулся друг, и я одарил его бешеным взглядом. — Боже! Прям испепелить готов, — друг развёл руки, сидя в кресле.

Я молчал.

— Что она натворила? Работает исправно, по дилерскому контракту уже все контакты наладила, обо всё договорилась. Даже организовала команду технарей по сервисному обслуживанию… Стас, ты меня вообще слушаешь?

— Беркут, иди работай. Мне нужно с ней поговорить.

— Понял, что нужно без свидетелей, — пошло усмехнулся Саня. — Как тебе припекло. Уже не первый день вижу, как ты напряжён. Пар выпускать нужно, а не копить в себе. Трахни её уже, и легче станет.

— Беркут… — прорычал я.

Друг встал с кресла и, улыбаясь, показал ладони в останавливающем меня жесте.

— Понял, понял, не дурак.

Проводил его взглядом до двери. Когда он её открыл, то столкнулся с Соней. Обворожительно улыбнулся, а она слегка опустила ресницы, словно немного смутившись.

— Доброе утро, Софья Андреевна.

— Доброе, Александр Николаевич.

Беркут пропустил её внутрь жестом и, достав руку из кармана, что-то ей протянул.

— Карамельку? Думаю, сахар в крови вам сейчас не помешает, — друг игриво приподнял бровь.

«Саня, бля…» — возмутился я в душе, а Сонечка улыбнулась.

— Благодарю, но боюсь подавиться при разговоре.

Беркут рассмеялся и вышел из кабинета. Она посмотрела на меня, немного помедлив, а, когда дверь за Беркутом закрылась, плавной походкой направилась к столу. Каждое движение её рук, бёдер, волос отзывалось во мне жгучей волной томления. Мной обуревало яростное желание заключить её в объятия, целовать, трогать волосы, блуждать ладонями по её гибкому телу. Её чувственные губы изогнулись в лёгкой улыбке, и жар из груди поднялся к моему горлу, стал нежно душить. В горле пересохло, а воротничок рубашки стал тесен. Хотелось сорвать галстук и расстегнуть пуговицы. Окунулся в омут её глаз, переливающихся серо-зелёными искрами, и моментально стало жарко. Непроизвольно рукой поправил галстук, налил в стакан воды и обратился к Соне:

— Рад тебя видеть.

Улыбнулась, сев в кресло у моего стола, а я залпом опустошил стакан.