— Кристина.

— М-м… — игриво улыбнулась Соня. — Красотка, наверное, раз вы пошли на это?

— Это уже второй вопрос, — усмехнулся.

— Вы правы. Ваша очередь. Правда.

— Самая любимая ягода?

— Малина.

— Обожаю малину, — улыбнулся. — Правда, — сказал в надежде, что вопросы Сонечки и дальше будут такими же невинными.

— Любимая книга в детстве?

— «Квентин Дорвард» и «Записки о Шерлоке Холмсе».

— М-м, рыцарское благородство против политических интриг. Захватывает. Говорю же, вы романтик, — одарила меня искренней улыбкой.

— Читали? — я удивлённо приподнял бровь.

— Да. С детства обожаю историко-приключенческие романы. Ваша очередь, Станислав Викторович. Правда, — продолжила игру Соня.

— Чем вас привлекает этот жанр литературы?

— Моя мама была романо-германский филолог и специализировалась на литературе девятнадцатого века. Я почти все романы прочла, которые были у нас в доме. Другой просто не было, — рассмеялись, и я поймал искреннюю улыбку Сони, в ответ на которую в груди вспыхнуло тепло, устремилось по венам. — Если серьёзно, я правда очень люблю старую литературу. Современные романы редко читаю и очень избирательно, — чуть отвела взгляд в сторону, снова поглаживая пальчиками щиколотку. Вернула его, посмотрев прямо в мои глаза. — Раньше героями романов были благородные рыцари без страха и упрека, а теперь без стыда и совести, с кучей скелетов и грязного, а часто и окровавленного, белья в шкафу.

Не мог оторвать взгляд от её завораживающих глаз. «Нисколько не ожидал, что у искусительницы такие вкусы. Она всё больше меня удивляла».

— Вы правы. Герои романов сейчас не те, как и времена.

На секунду повисла пауза. Снова играли в гляделки, пока я не произнёс:

— Правда.

— Сколько раз вы признавались в любви? — задумался, и она игриво улыбнулась. — Не помните? Или так часто это было, что не можете сосчитать?

Конечно, я помнил. Никогда не разбрасывался такими словами, предпочитая искренность в отношениях.

— Два. Правда или действие?

— Правда.

— Самый необычный поступок, на который вы пошли ради того, чтобы удивить мужчину?

— Прошла курс эротического массажа.

— Не сомневаюсь, что приятно удивили, — улыбнулся, а в глазах Сони заплясали бесята. — Правда.

— В вашей жизни есть человек, ради которого вы готовы пожертвовать всем?

— Дочь, — не раздумывая, ответил. — Правда или действие?

— Вы хороший отец, — серьёзно сказала. — Правда.

— Любите детей?

Соня на мгновение задумалась, опустив ресницы. Взяв рукой свою щиколотку, поправила подогнутую ногу. Снова посмотрела на меня.

— Сложный вопрос. Никогда тесно не контактировала с ними во взрослой жизни, но мне нравится наблюдать за парами с детьми. Особенно умиляют заботливые отцы, — сделала паузу, отведя глаза. — А когда вижу малышей, хочется их потискать.

— Вы правы. Сложно ответить, пока сам не станешь родителем, — задумчиво ответил. — Правда.

Она задержала взгляд на моей руке, которой я подпирал голову, уперев локоть в подлокотник кресла.

— Самое необычное место, где вы занимались сексом?

Резко от темы детей Соня перешла на провокационные вопросы. От нашей откровенной игры становилось жарко даже в одной рубашке. Не мог отвести взгляд от соблазнительницы. Губы так и манили к поцелую.

Честно ответил:

— Уборная Боинга.

— А вы горячий мужчина, Станислав Викторович, — тихо рассмеялась чертовка и слегка запрокинула голову, закусив губу. — Удобно? — с улыбкой спросила.

— Если быстро и не экспериментировать, то сносно.

Тихо рассмеялись.

— Правда, — решительно заявила Соня.

— О чём думаете сейчас?

— То, о чём я думаю, будет скорее действием, — прозвучало как откровенный намёк. Ещё тише добавила, глядя мне в глаза: — О ваших руках.

— Действие, — прошептал в свою очередь, затаив дыхание и не отводя от её лица взгляд.

— Закатайте рукава рубашки.

Расстегнул манжеты и покорно исполнил задание. Соня неотрывно наблюдала за мной с улыбкой на лице. Положил руки на подлокотники кресла. Она с любопытством разглядывала их, прощупывая взглядом каждую выпуклость мышц, каждую выступающую вену.

— Действие, — сделала следующий ход.

— Сделайте то, что хотите сейчас больше всего, — прошептал.

Она замерла на несколько секунд, продолжая пытливо вглядываться в мои глаза. Чуть подалась вперёд, а мои фантазии были уже далеко за пределами нашей невинной игры. Нежные пальчики Сонечки с идеальным вишнёвым маникюром на коротких ноготках легко, словно крылья бабочки, коснулись моих пальцев. Дотронулись до тыльной стороны моей ладони, ощупывая подушечками выступающие вены. Медленно стали подниматься по ним вверх. Я задержал дыхание. Пульс участился. Её прикосновения были лёгкими, нежными, и моё тело отозвалось на них щекочущим возбуждением. Нежные пальчики скользнули вниз. Взяв меня за кисть, она перевернула руку. Продолжила водить пальчиками, от запястья до локтя. На секунду закрыл глаза. Открыл, посмотрев на Соню. Проводя пальчиками выше по предплечью, она ощупывала и разглядывала его, словно изучая и запоминая, как карту, затейливый узор вен. Внутри меня всё переворачивалось в борьбе с желанием, несмотря на множество посторонних глаз, схватить её в охапку, посадить к себе на колени, зарыться в её волосах и впиться в сладкие губы.

— Действие, — хрипло прошептал, чуть подавшись к ней, и рукой притянул её лицо к себе.

Требовательно обхватил её верхнюю губу. Она не оттолкнула, и мой язык уверенно скользнул внутрь, нежно изучая её ротик, скользя по губам, соприкасаясь с её языком. Соня чувственно отвечала, тоже поочерёдно обхватывая мои губы и играя с моим языком. Чувственный танец поцелуя захватывал нас всё сильнее. Словно партнёры, привыкающие друг другу во время танца, мы постепенно набирали темп, чувствуя единение и гармонию. Голова пошла кругом от её дурманящего запаха, пьянящего вкуса. Рассудок уже не контролировал происходящее вокруг, не замечал людей, сидящих на соседних креслах, и бортпроводницу, проходящую мимо нас. Я полностью отдался во власть ощущениям и желанию быть с Соней в более тесном контакте. Чуть сильнее притянул её к себе, обхватив пальцами шею, и проклял, разделяющие нас подлокотники и перегородку с управлением креслами. Я почти навис над ними. Её пальчики сжались на моих бицепсах. Собрал в себе оставшееся благоразумие, чтобы не сделать прямо здесь то, чего хотел больше всего, и ослабил напор, продолжая с наслаждением вкушать её сладкий ротик. Как же многообещающе были ласки её нежного язычка и мягких губ.

Разрывая поцелуй, Соня оттянула мою нижнюю губу, и из моей груди вырвался лёгкий стон. Не хотел останавливаться, хотел продлить этот момент ещё и ещё… пока губы не опухнут, пока не заноют от боли и бессилия.

— Вы бунтарь, Станислав Викторович. Нарушаете правила, — еле слышно прошептала близко к моему лицу. — Сами выбираете задания для себя, — посмотрела прямо в мои глаза. — Правда.

— Чего ты хочешь? — прошептал, продолжая удерживать её.

— Спать.

Искусительница словно окатила меня холодной водой после такой жаркой игры. Распалила, давая многозначительные намёки, и на попятную. Хотелось её отшлёпать за такое коварство.

— В следующий раз будь осторожнее в играх, девочка, — провёл большим пальцем по её щеке и отпустил.

Усмехнувшись, она повела глазами, остановив пристальный взгляд на мне. Руками собрала волосы, открыв изящную шею, а я сглотнул от желания впиться в неё поцелуями. В горле пересохло от жара, рвущегося из груди. Соня легла, рассыпав волосы по подушке.

— Ужинать я не буду. Не будите меня, когда будут разносить, — поудобнее устроилась в кресле и закрыла глаза.

Застыв, смотрел на неё. «Раздразнила и легла спать, как ни в чём не бывало. Дьяволица!» — глубоко вдохнул, откинувшись в кресле. Обжигая лавой все внутренности, внутри меня клокотал вулкан, который был готов взорваться в любую секунду. И я стал делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы его успокоить, но ни хрена не получалось. С жадностью попил воды, резко встал и направился в уборную.