— Да ты в ударе сегодня, — усмехнулся Саня.

Я сделал второй удар и снова в цель.

— Оу-оу, полегче. Так яростно забиваешь, словно злость вымещаешь.

Поднял серьёзный взгляд на друга, прицелился. Удар, но шар не достиг лузы, остановившись в трёх сантиметрах от неё — немного не рассчитал силу. Пока Беркут не торопясь примерялся, я, уперев кий в пол, потягивал виски, в попытке заглушить мысли о Буслановой. Но всё отчётливее понимал, что ни хрена не помогает.

Сашка, сделав очередной удар и не поднимая на меня взгляд, выдал:

— Стас, отправь меня с Сонечкой в Милан.

— Зачем? — не нашёл ничего другого ответить.

— Как зачем? Думаю, это лучший вариант, чтобы быстро договориться с «Вилла Медичи», — друг усмехнулся, посмотрев на меня. — Уверен, Эльдрузи уже на крючке и нужно его дожать.

Беркут стал рядом со мной и отпил виски, глядя на меня испытывающим взглядом, а мне стало совсем не по себе. Нас с Соней ничего не связывало, а я испытывал отчётливое чувство собственника, не желая никого подпускать к ней, охраняя как коршун своё гнездо. Мало того, что у неё есть мужчина, с которым у неё, по всей видимости, всё отлично, так ещё друг хвост павлиний распустил. Он не отступит. Я его знал. Раздражение во мне нарастало всё сильнее.

— Я подумаю, — сухо ответил, положив мел на бортик стола.

— Ты долго не думай, — сказал Сашка мне в спину. — Часики тикают, Стас. Контракт назад не откатишь.

Удар. «Сука! Тебе я её уж точно не отдам, похотливый кобель», — со злостью натирал кий, а перед глазами снова она в экстазе. Физически ощутил её пальчики на своей шее. Снова ударил по битку, с прокрутом загнав им шар в лузу. Заворожённо продолжал наблюдать как он крутится, ударившись о бортик.

— Ты, конечно, мне друг, Беркут, но я не позволю портить жизнь Софье Андреевне, — повернувшись строго посмотрел на друга.

— Портить? Ты что несёшь? — усмехнулся, но, увидев мой строгий взгляд, улыбка исчезла с его лица. — Понял. Сам решил залезть к ней под юбку.

Я заиграл желваками, сжав рукой кий так, что костяшки побелели.

— Не лезь в её жизнь, Беркут. У неё всё отлично на личном фронте.

— Ты что-то знаешь? — прищурился он.

— Думай, что хочешь, — сухо ответил я.

— Стоп, — снова ухмыльнулся, схватив меня за плечо. — Что-то я не припомню, чтобы тебя так волновала судьба и жизнь сотрудниц, с которыми я зажигал.

— Не хочу потерять профессионала и ценного сотрудника.

— Ой, брось, — саркастично скривился Беркут.

— Ты наиграешься, и что дальше? Хоть одна задержалась у нас, после того как ты остывал? — заглянул другу в глаза, слегка склонив голову, когда он плюхнулся в кожаное кресло. — Всегда тебе говорил, не трахайся на работе.

— Я понял. Сам её хочешь.

— Чушь, — отошёл к бильярдному столу. Упер кий в руку, прицелился, ударил по битку, загнав им в лузу сразу два шара.

— Заливай кому хочешь, — иронично усмехнулся Беркут, отпивая виски. — Пришёл на взводе, хотя не собирался, — прищурившись вгляделся в мои глаза. — Что-то было… в офисе… с ней?.. Отшила тебя?

Усмехнувшись, друг хлопнул меня по плечу. Раздражение на Сашку или на самого себя за то, что мне всё труднее было сдерживаться в присутствии Сони, раздирало меня изнутри. Понимал, что после увиденного на парковке это будет делать всё сложнее. Эта эротичная, интимная картинка не покидала моих мыслей. Она словно клип на репите крутилась в моей голове, усиливая моё желание, и я попытался заглушить его алкоголем, налив себе ещё порцию в стакан со льдом.

— Ничего не было. Не выдумывай, — процедил я.

— Ну, не было, так не было.

Я снова бросил строгий взгляд на друга. Попытался сосредоточиться на игре и надрать Беркуту задницу. Я всегда и во всём привык добиваться успеха. Мы хоть и друзья, но здоровое мужское соперничество в игре любили. Только в его играх с женщинами участия я не принимал давно. Не было у меня такого спортивного интереса к ним, как у Сани. В своей жизни каких только я не повидал и не попробовал, но никогда не был любителем экзотики и острых ощущений в виде сексуальных игрищ. Уже к тридцати чётко осознал, что готов быть с одной и хочу счастливую семью, детей. Жаль, что не сложилось.

Видя мой настрой, Беркут больше не донимал меня расспросами, сосредоточившись на игре. Окончив партию в мой счёт, продолжили надираться в баре. Погрузились в воспоминания студенческих лет. Потом перешли к работе и бизнесу. Беркут задумался о чём-то и серьёзно обратился ко мне.

— Мне тут птичка на хвосте принесла, — потёр пальцем подбородок, покрутил стакан с виски, — что Соколовский на тебя зуб точит за то, что мы увели у него контракт из-под носа.

— Не удивил, — спокойно ответил я.

— Ты же знаешь, что эта акула сожрёт и не подавится? У него же связи на самом, — показал пальцем вверх. — Может…

— Стоп. Ты что предлагаешь? Слияние? — возмущённо посмотрел на Саню.

— Как вариант.

— Я не для того горбатился почти пятнадцать лет и вложил всё, что у меня было, чтобы вот так всё отдать, — выпалил, стукнув стаканом по стойке бара.

— Ну слияние — это же не продажа… — Сашка задержал на мне испытывающий взгляд серых глаз. — Стас, над ним силовики. Ты же знаешь.

— Мы тоже не пальцем деланы, — хлебнул виски. — Пойми, Соколовский грязно работает. Этого козла только пусти в огород. Он приведёт свою команду таких же подонков и постепенно сольёт всех, даже меня. И не заметишь. И всё это так сделает, что не подкопаешься.

— У тебя есть идеи? — Беркут заинтересовано посмотрел на меня.

— Есть вариант. Крайний, — тихо добавил. — Если ты не хочешь ввязываться, я пойму и не обижусь, Сань. Но я намерен бороться за своё, честно заработанное.

Внимательно смотрел на друга, который задумчиво глядел на стакан в своих пальцах. Мы с ним столько лет вместе, и я никогда не сомневался в его преданности. Несмотря на то, что он был балагуром и любителем покутить, в работе он был профессионал и верен делу. Но если мы схлестнёмся с самим Соколовским, дело будет жарким, и вероятность в нашу пользу была ниже отметки в двадцать процентов. Это я трезво оценивал, но и при таком раскладе готов был бороться.

— Я с тобой, — Буркут протянул мне руку, и я, не раздумывая, её пожал.

— Спасибо.

Уже через пару мгновений глаз Сани зацепился за одинокую охотницу, присевшую за барную стойку на дальнем конце. Красотка уже минут пять сверлила нас многозначительными взглядами. Готов был дать руку на отсечение, что она уже успела оценить стоимость наших костюмов и моих часов на запястье. Но мне совсем было не интересно, а глаза Беркута засияли. Он расправил плечи и, взяв свой стакан, тихо сказал:

— Не в обиде, если я попытаю счастья на страстную ночь? Или со мной?

— Дерзай, — улыбнулся ему.

Беркут пересел к красотке, а я погрузился в свои размышления. Был один человек, к которому я мог обратиться в крайнем случае. В крайнем, потому что много лет его не видел и никогда не пользовался его помощью. Когда-то, очень давно он мне сказал, что всегда поможет и, думаю, ждал этого момента.

Когда мне было двадцать, отец скоропостижно и неожиданно скончался от инфаркта. Мама сильно переживала потерю. Изнывая от тоски и воспоминаний, она раскрыла мне тайну, о которой я даже не подозревал, считая Атаманцева Виктора Сергеевича своим родным отцом, примером и авторитетом, мужчиной для подражания. В порыве скорби она призналась, что в юности сильно полюбила Молодцова Владимира Алексеевича, майора КГБ, где работала стенографисткой и переводчицей. Но майор был женат, дети были, и разводиться он не собирался. Его подчинённый, на тот момент капитан, Атаманцев Виктор Сергеевич предложил ей выйти замуж, и она согласилась. Получив согласие, отец попросил о переводе в следственное подразделение Генеральной прокуратуры РСФСР. Время лечит и… любовь. Семья у нас была счастливой, никогда даже намёка не было об этой истории. С детства видел, как родители любили, уважительно и трепетно относились друг к другу, а с отцом у меня были отличные отношения, поэтому был немного шокирован этой информацией.