— Продолжайте, — Соня сделала знак рукой, что не мешает.

— Как себя чувствуешь?

— Уже лучше, когда увидел тебя.

Не мог наглядеться на мою красотку. Не терпелось сжать её в объятьях, почувствовать вкус сладких губ, вдохнуть глубже её запах… Как же я скучал…

«Ну что она там возится?» — раздражённо посмотрел на Варю. Она закончила и отошла от меня, забрав металлический лоток.

— Ну вот и всё, — перевела взгляд на Соню. — Теперь покой, — снова посмотрела на меня с укором, — и никаких резких движений.

Ничего не ответил, не отрывая взгляд от моей девочки, и усмехнулся:

— Конечно, Варя. Спасибо.

Гордо хмыкнув, девушка поспешила удалиться.

— Я смотрю ты тут пользуешься успехом у персонала. Не дают тебе скучать медсестрички, — шутливо проворковала Соня.

— Ревнуешь?

— А стоит? — приподняла она бровь с улыбкой на лице.

— Иди ко мне, — взял её за руку и притянул к себе, усадив на колено.

Она обвила рукой моё плечо и прижалась. Прислонился носом к её виску, зарывшись в густые волосы, и глубоко вдохнул. Мой воздух… моя жизнь… мой свет… мой источник… моя энергия… Почувствовал новый прилив сил. Провёл рукой по щеке, обхватил пальцами… Сама склонилась и наши губы слились в нежном поцелуе.

— Как же я соскучился, — прошептал в губы.

— Со вчера?

— Да. Без тебя ночь и день тянутся словно неделя, — усмехнулся, снова целуя.

Соня запустила тонкие пальчики в мои волосы и углубила поцелуй. Второй рукой я гадил изгиб её талии, бедра. Крепко сжал и повалил её на кровать. Соня ахнула и рассмеялась. Нависая над ней и не обращая внимание на боль с правой стороны, провёл рукой по бедру, изгибу, с лёгким нажимом по груди. Сжал её и со стоном ещё настойчивее впился в нежные губы. Мой стояк через трикотажные штаны требовательно упёрся в вожделенный треугольник, скрытый бежевым платьем. Соня выдохнула мне в рот, замычала от удовольствия, а в моих венах уже бил ритм необузданной страсти и желания. Жар душил.

— Как же я истосковался по нашим долгим и мучительным ласкам, — прошептал, глядя в зелёные омуты, подёрнутые поволокой похоти.

— Я тоже, — томно выдохнула, запуская ладошку под резинку на моей пояснице.

Моя соблазнительница была уже возбуждена не меньше моего. Сжала ягодицу, вонзив ноготки и игриво улыбнулась.

— Никаких резких движений, Станислав Викторович, — подразнила демоница, язычком проведя по своим приоткрытым губам и рукой по моей груди.

«Ведьма…» — рыча, жадно впился в сладкий ротик… пьянящий… От желания уже плохо соображал, прижимая Соню к кровати. Хотел её до одури.

— Ну что ж, господин Атаманцев, придётся мне принять крайние меры, — шутливо сказала она, надавливая на мои плечи.

Я отстранился, и она сползла с кровати. Упёрла руки в бока и деловито посмотрела на меня.

— Живо в кровать.

— Тиран, — наигранно сердито сказал, но лёг, удобно устроившись на подушке. — А теперь живо ко мне. Я тут главный.

Соня усмехнулась и, томно посмотрев на меня, сказала:

— Лежи и не двигайся.

— Слушаюсь, босс, — рассмеявшись поднял руки.

Больше не дразнили друг друга, чтобы не было соблазна нарушить режим, предписанный врачом. Да и не хотели смутить кого-то из персонала бурным сексом на больничной койке. Долго болтали о том, что случилось и что будет дальше.

Неделей больничного режима я не отделался. Провалялся здесь почти две недели под капельницами, с регулярными физиопроцедурами и под наблюдением моего хорошего знакомого хирурга, который не отпустил меня пока не посчитал, что кости уже почти срослись, и взяв с меня слово, что буду соблюдать все рекомендации. Уже с ума сходил от скуки и безделия. Мой досуг и скучный режим скрашивали посещения Сони и дочурки в сопровождении тёщи или няни. Каждое посещение моей ведьмочки приносило мне радость, мгновения счастья и болезненные муки, потому что мой член уже еле выдерживал такие испытания. Он неконтролируемо и моментально реагировал на одно только её появление в палате.

В день выписки Соня приехала за мной. Своим не сказал, решил сюрприз сделать, но только после того, как наслажусь своей девочкой.

Соня завела двигатель и улыбнувшись спросила:

— Ко мне или к тебе?

— Мне всё равно. Я хочу тебя так сильно, что могу вообще никуда не…

Она обхватила ладонью моё лицо и не дала мне договорить, заткнув страстным поцелуем. Жадно целовались. Руки в нетерпении сжимались на изголодавшихся телах. Непроизвольно простонал, когда Соня обхватила меня за корпус.

— Прости, — виновато прошептала, отстранившись.

— Ничего, — улыбнулся.

— Всё же нам лучше добраться до кровати, мой рыцарь, — рассмеялась, трогаясь с парковки.

Какое-то время мы ехали молча. Не мог оторвать от неё глаз. Как же я был счастлив, что она со мной… моя… Всё, что случилось за последние месяцы казалось уже сном. Она наполняла меня такими эмоциями, что всё осталось в прошлом, весь негатив, отчаянье и боль, которые я пережил в разлуке. Иногда казалось, что Соня до сих пор сама себя не простила и чувствовала себя виноватой передо мной. Но я сделаю всё, чтобы она выбросила это из головы. И я не обманывал себя, я действительно уже не чувствовал злости, ревности и обиды на неё за то, что она была с Соколовским. У нас вся жизнь впереди, и я очень постараюсь, чтобы всё это растаяло как дым.

Но обстоятельства не всегда дают нам забыть о прошлом…

— Вчера я получила очень интересную посылку, — тихо сказала Соня, посмотрев на меня, когда остановилась на перекрёстке.

— От кого?

— От нашего знакомого, — с недоумением смотрел на неё. — От Беса, — договорила, поворачивая.

— И что в ней?

— Тот же диск, только с подчищенной информацией. Там всё, что поможет засадить Соколовского за решётку, но ничего о том, чьи деньги он отмывал. И ещё… — Соня внимательно посмотрела на меня. — Документ о передаче Соколовским в моё владение компании, точнее её контрольного пакета, компенсирующего стоимость, потерянного наследства.

Я присвистнул.

— Что за компания?

— Строительная.

— «СтройГарант»? — спросил, и моя девочка кивнула.

— Ещё там есть запись, на которой Соколовский признаётся, что он задушил маму и подстроил аварию, в которой погиб мой отец. И… — с волнением сглотнула, — просит у меня прощения.

Молчали.

— Его отпустили? — прервал тишину.

Соня отрицательно мотнула головой.

— Бес… Глеб сказал, что всё зависит от моего решения. Чтобы сбежать из страны, ему понадобятся деньги и документы… тогда его могут задержать.

— Что думаешь?

— Я хотела, бредила этим очень долго, чтобы он ответил за сотворённое, но… — Соня сжала руль, борясь с эмоциями. — Теперь боюсь. Боюсь, что и из тюрьмы он достанет… захочет отомстить.

— Такие, как он, не сдаются… — задумчиво произнёс.

— Я сомневаюсь, что готова пройти через это, — с болью посмотрела на меня. — Не могу подвергать вас опасности. Тебя и Катёну… и других, — я взял её руку в свою и сжал. — Хоть Глеб и дал слово, что теперь я под его защитой. Сказал, что он не допустит.

— Он звонил тебе?

Кивнула.

— С деньгами Соколовского лучшие адвокаты — не проблема. Да и он может пойти на сотрудничество и сдать всех, кто повязан. Твой благодетель это не предусмотрел?

— Думаю, эти люди всё предусмотрели, — серьёзно посмотрела на меня.

— Думаешь… — внимательно посмотрел на Сонечку.

— Соколовский при любом раскладе приговорён, — задумчиво сказала она, вернув взгляд на дорогу. — Глеб мне ясно дал это понять. За мной решение раскручивать это дело, чтобы добиться справедливости, или его уберут по-тихому.

Я видел, как она напряжена. Тяготилась, взвалившимся на неё, решением. Но ведь получается, что Соколовского уже не спасти. А так все узнают правду, и его имя не будет уже сиять в СМИ и истории, как почётного гражданина города, мецената и честного бизнесмена.

— Этот Бес, — грустно усмехнулся, — проникся к тебе симпатией. Иначе с чего такие подарки, помощь, защита…