― Соня… ― снова будто вспоминает мое имя, словно пробует на вкус. ― Либо, ты работаешь со мной, либо я даю команду и твоему сайту конец. ― В голосе даже нет намека на блеф. Что ж ты делаешь? Зачем тебе это все?

― Попробуй… И ты узнаешь, на что способная я… ― Собственно не на что. У меня нихрена нет, кроме связей с участковым и прокурором, который ввел дело об аварии. И то, сука, они подкуплены были. Ммм…Мысленно простонала.

― Соня… Прошу… Я знаю, что ты на операцию копишь… Я хочу помочь тебе. То, что это твой бизнес… Удивлен. Но я могу помочь тебе. И это сделаю, как бы ты этого не хотела. Заставлю. ― Я устало вздохнула.

― Когда узнал про операцию? ― Спросила устало. Опустила глаза в пол.

― Вчера вечером на тебя досье пришло. ― Вот почему, он с похмелья был… Переживал… ― Раздражение сменилось грустью. Я оттолкнула его осторожно от себя. Ничего себе камень, какой… Прошла к дивану.

― Зачем? ― спросила единственный вопрос мучающей меня. Скорее это единственный важный вопрос из всех. Я уже думала у него проблемы с бизнесом, а тут вон что…

Дима сел напротив меня в кресло. Склонился, положил руки на свои колени.

― Я хочу загладить вину перед тобой. Хочу, что ты была здорова и я в силах покрыть все, что у тебя есть и оплатить операцию. ― Я тяжело вздохнула.

― Операции не будет! Я под нож не лягу. ― сказала спокойно. ― Это один из вариантов. ― Я хочу, что бы ты понимал. Мне от тебя ничего не нужно. ― Снова разглядываю свои руки, будто в них найду ответ, как мне донести ему. ― Я не держу на тебя зла. Мы были детьми.

― Позволь помочь. После я оставлю тебя. Обещаю.

― Другой вопрос. ― Хмыкнула я. ― А с чего ты решил, что мне нужна помощь? Я просила о ней или же говорила?

Ответить он не успел, в кабинет валился мужчина на лет тридцати. В сером костюме. И с каждым его шагом, мое сердце начинает каратить от ненависти и злобы.

Гудвин Анатолий Иванович…

Тот кто в алкогольном опьянении вел машину и не справившись с управлением, влетел на встречную полосу… В тот момент, когда я ехала к моему бывшему мужу, что бы сообщить о беременности…

― Здарова дружище. Приехал и не позвонил?! ― Расхохотался он. Дима встал и они обнялись, похлопывая друг друга по спине. А я ошарашено на него смотрю, но тут, же взяла в себя в руки. Встала.

― Дмитрий Владимирович. Я пойду. ― Надо переварить все… Принять и понять. Осмыслить и придумать, что делать дальше…

― А это кто тут у нас за красотка. ― Улыбается во все тридцать два, как кот чеширский. Сука, как же ты ночью спишь? Кошмары не снятся?

― София. ― Произнесла твердо. Может имя мое вспомнит. Но нет… УБлюдок.

― Какое красивое имя, а меня…

― Гудвин Анатолий Иванович. Я знаю. ― Перевела взгляд на босса, проигнорировав руку мужчины. Еще чего удумал… Пожимать что ли буду?

Гори в аду…

― Ну что вы, куда торопитесь? ― Каждая буква кричит о флирте.

― Да иди. ― Сказал мне Дима. Я не торопливо покинула кабинет. Кажется, на сегодня работа окончена… Поспешила за свой рабочий стол. Схватила сумку.

― Ты чего? Все нормально? ― Спросила Изольда тревожно.

― Уволил?! ― та, что в розовой кофточке пришла в шок.

― Нет ребят. У меня дела неотложные появились. Завтра встретимся. ― Выдавила улыбку. Помахала всем рукой.

― как хоть все прошло? ― Спросила Изольда.

― Гладко, все обошлось.

Я спешила домой, словно за мной табун быков бежал. Я ничего не видела и не слышала. Только пульсация в голове и картинка застыла довольной рожи Гудвина.

Как это возможно? Как может ходить и дышать? А совесть его мучает? А… А как он спит? Просыпается в поту от страха и паники?

Судя по всему нет.

Квартира как спасательная шлюпка. Упала на колени и расплакалась снова.

Это из-за него у меня нет ребенка. Из-за него я чуть не погибла. Это из-за него мое тело все в шрамах… Это из-за него боли в костях из-за смены погоды. Мне всего двадцать один год, а уже калека… Не до такой степени, но все же…

Это не справедливо…

А Дима? Он знает? Он знает про то, что его друг врезался в меня?

Может поэтому хочет оплатить врачей?

Неет… он же не мог же помочь ему подкупить правосудие? Правда же?

Все звонки я игнорировала. Наташка только пришла и мы с ней весь вечер просидели в обнимку на полу. В квартире уже темно давно из-за того, что солнце ужа давно за горизонт село.

― Добыть доказательства, его вины. Записать на диктофон признание. ― Предложила Наташа, поглаживая меня по голове.

― Не знаю… Как это сделать? ― Прошептала тихо. ― Завоевать его сердце? Так эта такая мерзость, даже улыбнуться ему не смогу. ― голос совсем осип.

― Так скажи Диме об этом. А там уже он сам с ним разберется.

― А если нет, если они заодно? ― Подняла на нее голову.

― А ты диктофон включи. Запиши разговор. Шантажируй и приведи их жизнь в ад.

― Как бы они мою не привели в ад…

― Сомневаюсь, что у них это получиться. Они и так на славу постарались. Мне кажется, если Дима хоть не много, к тебе что-то испытывает, то представь, какой для него будет удар, если узнает, что его друг, убил его ребенка.

― Знаешь, как сложно об этом говорить? ― Спросила я подругу, всхлипнула от остаточных слез, которые уже, наконец-то высохли.

― Давай, когда ты добудешь доказательства, то сольем в сеть, пусть мир узнает, о том, что он совершил и кто ему помог.

― Я не смогу поступить так с Димой… ― Прошептала снова, голос дрогнул, а слезы потекли по щекам. Кажется, я все еще что-то чувствую к нему…

― Ну а если он знал? Знал, что ты была тогда за рулем.

― Не знаю… ― прошептала в ответ утыкаясь в ее грудь. ― Я не знаю… Если так оно и есть… Нет! ― Я выпрямилась. ― Его совесть заест сама. Потому что он покрывал убийцу своего ребенка. Да! Вот так. ― Уверенность и жажда мести внутри восторжествовала, но я тут же поникла обратно.

― Вот застукаешь, когда они будут вместе и спросишь, скажешь на прямую… А лучше на камеру засними, я хочу потом увидеть выражение лица Димы.

Раздался громкий стук в дверь. Мы с Наташей дернулись от неожиданности и продолжили сидеть дальше. Будто не слышим.

― У тебя вода отключена? ― Спросила тихо подруга.

― угу… ― Вяло ответила, смотря в темный угол комнаты.

― Значит не соседи. ― Я кивнула.

― Сонь, я знаю, что ты там, давай поговорим. Прошу! ― Димы голос за дверью слышаться глухо. Но мы с подругой даже носом не повели.

― Он же не знает, где я живу? ― Спросил Наташа.

― Не знаю, он мою квартиру тоже не должен был знать.

― А вдруг твоей маме позвонит? ― Я хмыкнула

― Сомневаюсь. ― Дима барабанит по двери уже настойчивее.

― А дверь не сломает? Может, откроешь? ― Наташка, чуть расслабила объятия.

― нее… Не в таком же виде, у меня наверное и тушь вся растеклась. Не…

― Прошу открой! Я черт возьми с ума схожу…Сонь, прошу… ― Голос полон боли и отчаяния. Подруга нахмурилась.

― Он трезвый? ― Уточнила она у меня.

― да вроде.

― А ну пошел отсюда ненормальный! Ты время видел? ― соседки голос послышался. Мы с Наташкой развесили уши, сосредоточенно прислушиваемся затаив дыхание. ― Пошел от сюда, я щас полицию вызову! ― Голос женщины звучал угрожающе.

― Иди мать прошу… ― Прохрипел Дима.

― Я тебе дам, иди. Девка утром еще съехала! ― Мы с Наташей переглянулись. Ничего соседка дает. ― Ухажер тут нашелся. Пошел отсюда.

― Ка… как съехала? Куда?! ― У Димы шок.

― Я мне почем знать? Иди давай от сюда. ― Женщина хмыкнула и захлопнула громко дверь.

Тишина и через секунду послышались быстрые шаги по лестнице.

Мы уставились друг на друга с подругой и тут же расхохотались громко.

― У тебя замечательная соседка.

― Сама в шоке, надо будет ей коробку конфет купить… ― от смеха появились слезы. Вот это встряска.