Я НЕ ГОТОВА! НЕ ГОТОВА!

От сильной паники провалилась, в какую-то темноту. Но с усилием воли вернулась. Запах стерильности. Сразу поняла, что я уже в операционной.

― Аркадий Григорьевич. Там, какой-то мужчина пациентку спрашивает… ― Я дальше не услышала, снова темнота забрала. Но на этот раз выйти из нее было сложнее.

― Соня. Если ты слышишь. То знай. За дверьми операционного блока, ждет тебя мужчина. Он просил передать тебе. Что кот ждет тебя, он хочет, что бы ты знала, что ты не одна. Все будет хорошо. ― Слезы покатились с глаз. Он пришел? Почему? Немного чести для той, кто на одну ночь?

Я хотела улыбнуться, но не смогла…

***

Гудвин сходил с ума. Ходил туда-сюда.

Ему вкратце посветили в то, что происходит с котенком. От услышанного, мужчина потерял покой.

Он не верит в бога, но сейчас начал молиться.

Каждая минута длилась вечностью.

Гудвин и представить не мог, насколько сейчас для него мучительный каждый вздох.

Лишь бы жила.

Напряжение было сильным. Он сбивал кулаки об стену. Он чуть ли не бился головой об стену. Но через час и это начала делать.

Каждый, сантиметр его мышц был настолько напряжен, что стало сводить. Каждый шаг от двери к повороту и обратно был трудным. Словно шел по лезвию ножа.

В голове нет ничего кроме нее. Мужчина пытался думать, о чем нибудь другом. Но ничего не выходило.

Ее смех, как она заливалась, так искренне, не стесняясь. Ее стоны желания… Будоражило кровь, а сейчас заставляло мучиться. Каждое прикосновение его к нему вызывали эйфорию и наслаждение, ему нравилось это, но теперь причиняли боль.

Он боится допустить мысль о том, что ее может не быть.

Он не представляет жизни без нее. Без ее голоса и теплоты.

Он знает, стоит ему улыбнуться и она тает. Любовь в ее взгляде согревала, а теперь это обжигает.

Пусть она ненавидит за то, что он не красиво поступил, даже ужасно, по свински. Это все не важно. Гудвин решил все еще тогда… в субботу.

Соня будет его!

Он знает, что давить на нее нельзя. Нужно осторожно, так и растопит ту ненависть ее к себе.

Она будет моей навсегда!

Как бы ему небыла противна мысль о том, что тогда права оказалась она… Права в том, что котенок смог разбить его сердце.

С каждой секундой проведенной в больнице, он понимал, что ему не нужен целый мир, если в этом мире не будет ее.

Главное пусть живет, а с остальным разберемся.

Мужчина не просто влюбился в нее, он дышит ею.

Он еще не разу в свой жизни не встречал такой, как она. Гудвин уверен в том, что и не встретит.

Чувствую себя, будто все-таки поезд проехал по мне, причем, следом за Димой. И топор рикошетом попал. Только флага где то затерялся, а палочки на шее решили сдавить горло.

Пить. Хочу пить…

Пошевелиться я не могу. Тело слишком слабое. Но ощущаю, как мою руку крепко держат.

Кто?

Врач?

Ой… У меня же операция была?

Я…

Темнота забрала.

― Показатели в норме… ― Аркадий Григорьевича голос.

― Меня все-таки прооперировали да? ― Спросила хрипло. Глубоко втянула воздух грудью.

― Ну здравствуй маленький воин. ― Сказал Врач. Стал открывать мои глаза и светить в них фонариком.

― А что случилось? ― Глаза закрыты, открывать их лень. Это слишком затратное занятие.

― Ты не помнишь? Что ты помнишь последнее? ― Пожала плечами.

― Не знаю… ― Прошептала я тихо.

― Ладно. Не трать силы. ― В голосе его радость. ― Поспи. А я сейчас медсестру позову. Пусть в порядок тебя приведет. ― Твоей матери позвонить? ― Уточнил врач.

― Нет.

Снова глубоко вздохнула и погрузилась в сон.

Выспалась… То чувство еще, что идти ни куда не надо.

Открыла глаза, темно за окном. Я привстала и тихо промычала, прикладывая руку к голове. Пульсирует, но той боли нет. Легла обратно. В палате тихо.

Приоткрыла глаза, полу мрак. Шкаф. Кресло рядом с кроватью. Капельница в руке. Коснулась снова головы. Часть заклеена пластырем и перебинтована. Но я облегченно выдохнула. обнаружив заплетенную косичку.

Не лысая…

Задремала.

Но ненадолго. Открылась дверь.

Врач подошел ко мне. Снова смотр на аппаратуру.

Медленно приоткрыла глаза. Смотрю на белый халат.

― Привет. Как ты себя чувствуешь? ― Врач пододвинул стул сел рядом и взяв лицо за подбородок повернул голову боком.

― Не знаю. ― Ответила, смотря на руки, сжала и разжала кулаки.

― Боли есть? ― Поинтересовался, разбинтовывая голову.

― Скорее паника, от того, что вы сейчас делаете. ― Врач хохотнул.

― Все страшное позади. Тебе не о чем переживать.

― Прям все?! Я могу нормально жить? Да? В баню ходить? ― Смотрю на доктора. Который снова смеется. Посмотрел на дырку в моей голове.

― Да. Болей больше не будет. Операция прошла с рисками и … Все отлично теперь. ― Слезы счастья полились с глаз. ― Скажи спасибо своей коллеги. Не она бы, ты бы так и не позволила себя нормально жить. ― Я нахмурилась.

― А память, она вернется? ― врач нахмурился.

― Не сразу. По не многу. Такое бывает.

Врач замотал мне голову обратно. Я немного подвигала шей.

― Спасибо. ― Сказала, смотря на него как на кумира.

― Это моя работа. Выздоравливай.

Он покинул кабинет, посмотрела на место от капельнице. Катетер.

Легла обратно, легла на бок. Накрылась одеялом. Только руку с катетером не стала накрывать. Что бы, не будили, если будут ставить капельницу.

Уснула. Поспала видимо не много. За окно еще темно. Опустив взгляд затаила дыхание. На кресле сидел кот. Он склонился к моей постели рукой держит мою. Головой уперся в свои руки. Спит.

Котик…

Слезы покатились с глаз.

Я не ожидала его тут увидеть. На нем мятая рубашка и закатаны рукава. Я осторожно протянула к нему руку и стала почти, не касаясь водить по его коже.

Он пришел ко мне?

Вспомнила слова медсестры. Немного улыбнулась.

Он что, тут все время?

Мой котик…

Гудвин проснулся, заметила сбивчивое и тяжелое дыхание. Он повернул голову ко мне.

― привет котенок. ― Проговорил он хрипло. Глаза уставшие. Улыбнулся, а я снова заворожено уставилась на его губы. ― Как ты? ― спросил он, выпрямляясь не много. Взял мою руку и прижал к губам. Глаз полные облегчения и нежности не сводил с меня. Я внимательно разглядываю его.

― пить хочу. ― Сказала тихо. Мужчина тут же встал, подошел к тумбочке. Налил воды в стакан. Я медленно повернулась на спину и осторожно стала вставать. Гудвину протянул бокал, не отпустил. Помогает держать и пить. Глоток воды был таким вкусным. Я закатила глаза от удовольствия и поспешно стала глотать.

― Тише, медленнее. ― Заботливо говорит он. Я выпила всю воду и силы в миг вернулись. Будто по щелчку.

― Спасибо.

― Ложись обратно. Отдыхай. ― Гудвин поправил мне подушку за спиной. И слегка надавил на плечи. Я внимательно смотрю на недельную щетину. Не удержалась и подняла руку, коснулась его лица. Жесткая щетина, но так приятна. Кот замер, затем медленно сел обратно в кресло. И придерживает мою руку, наслаждаясь моим прикосновением.

― А что случилось? ― Спросила, следя за его лицом. Рассматривая его губы.

― Ты покинула кабинет… ― Проговорил он хрипло. Так Вроде это помню. Угукунула. ― Тебе плохо стало. ― Нахмурилась. Снова угукнула. Кажется, у меня голова начала кружиться тогда. ― ТЫ поспешила, кажется присесть. Что бы, не упасть. ― Говорит с тревогой и болью.

― А я в коридоре лбом столкнулась с девушкой. ― Сказал, вспомнив произошедшее. ― Юра помог, кажется.

― Ты потом упала все-таки… ― Тяжело вздохнула.

― Аа… ― протянула задумчиво. убрав руку от кота повернула ее, смотрела на предплечье. На котором, красовался не большой синяк. ― А я то, думаю, что оно у меня болит. Кот снова взял мою руку и прижал к своей щеке.