Первый вопрос, который пришлось многим нам решать. «Где жить?» У института было 2 общежития, старые купеческие дома, в которых размещалось не более половины студентов нашего института.7 студентов с разных факультетов попали на квартиру к одной даме. Квартира была расположена от института в часе езды на трамвае. Со мной поселились Володя, Вася, Коля с Урала, Витя, Миша, Курт из Красноярского края. Веселый, неунывающий народ «От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего 2 раза в год» На остатки средств от уборки урожая и полученную стипендию за сентябрь мы скинулись на гармошку, на которой могли играть все наши уральцы. Устроили по этому поводу спевку и спивку и через неделю сели на голодный паек, т.е. на хлеб и воду на квартире. А в обед на бесплатный хлеб с горчицей и чаем в институтской столовой, что длилось дней 10.Иногда доходило до полуобморочного состояния, но тут пришло время получения стипендии за октябрь и первых зачетов. А так как мы занимали 2 комнаты, одна 4кв. м, вторая 6кв. м то стол у нас был один, за которым мы вместе завтракали и ужинали, а потом готовили зачеты. Чертежи первые по черчению и начертательной геометрии делали по очереди, иногда некоторым приходилось чертить до утра. Курт закончил отмывать эпюру по начерталке часа в 2 ночи, разбудил Ника, тот отмывал эпюру до 7 утра, когда все подскакивали, пили тощий чай и мчались на трамвай с замерзшими окнами, а порой и повиснув на подножках последнего. Так вот крайний очередник по отмыванию эпюры на радостях, что эпюру он отмыл ко времени сдачи зачета, оставшейся краской «отмыл» выбившиеся из-под трусов круглые принадлежности, забывшегося в крепком утреннем сне Курта, сбившего в жарко натопленной комнате с себя одеяло. В раздевалке городской бани, которую мы посетили в субботу вечером, весело ржал голый народ по поводу пасхальных раскрашенных яиц за полгода до пасхи.

В связи с опозданием к началу занятий долго не мог сообразить по начертательной геометрии, но после третьего домашнего задания, что-то щелкнуло, а тут зачеты. С математикой трудностей не было, хотя лекции нам читал профессор Ивановский, которого сослали в Омск еще при царе, после окончания Санкт Петербургского университета. Он строго требовал на экзаменах. Сессию я сдал на хорошо и отлично. И поехал на каникулы к родителям в Васютино. Была радость от успешно сданной сессии, от жизни в большом городе от открывшихся горизонтов познания в учебном процессе института. На первом курсе нас учили слесарному, кузнечному и токарному ремеслу, как в теории, так и на практике. Здание СибАДИ располагалось в бывшем здании дворянского собрания с высокими полуподвалами, где раньше были винные хранилища, и рестораны, а в наше время в основном были лаборатории и мастерские и столовая и буфет где педагоги могли купить черную и красную икру. Напротив института по проспекту Ленина стоял драматический театр, который мы изредка посещали. Первым спектаклем, который я увидел в этом театре, был «Филумена Мортурано». В восторг он меня не привел. В результате первой сессии отсеялось приблизительно 15% однокашников из нашего потока автомобилистов, большей частью они были из Одессы. Наша великолепная семерка не дрогнула, а лучше всех сессию сдал крепыш Вася, когда Вася появился на свет, его маме было 16 лет, а папе 14 и Витя несколько грустноватый молчаливый парень. Душой нашей семерки были веселые и открытые Володя. Коля боксер и Курт. Весенний семестр прошел для нас менее напряженно в учебном и житейском плане, хотя мы и подрабатывали, и пришлось предпоследний раз внести плату за учебу в 150рублей. Рядом был парк отдыха Омска и с наступлением тепла, а оно пришло в 1956 году в апреле мы по инициативе уральцев устраивали пробежки по парку. Что заставляло разгонять застоявшуюся кровь за долгие зимние сидения за книгами, конспектами, чертежами. И вот весенняя сессия. Я сдаю экзамен по математике и получаю 4,потом был жаркий май, в июне мы проходили практику на авторемонтном заводе, а после практики вечерами загорали на быстрой широкой реке Иртыш с холодной водой. Плавал я не очень хорошо, а все мои однокашники хорошо держались на воде. В 70 м от берега была коса. К которой все поплыли, за ними поплыл я. Вода была холодная, то ли из-за этого или некоторого страха у меня схватила судорога ногу в 10 метрах от косы, и небо мне показалось «с овчинку» До косы я с трудом побарахтался, там встал на судорожную ногу, чуть походил, и судорога отпустила. Однокашники сказали, что при судорогах нужно уколоть себе ногу булавкой. После загара в течение 20-30 минут они поплыли обратно на берег рядом, подстраховывая меня.

Весной отца уволили из детдома, и семья переехала в Исилькуль. В июле отец получил должность директора и учителя начальных классов на одном из полустанков Сибирской железной дороги Помурино. мама тоже там получила должность учителя младших классов. Кроме них в школе работала еще одна учительница Клавдия Ивановна, жена начальника полустанка Василия Петровича, грузного высокого старика лет за 70.Он каждое утро начинал с обхода путей полустанка. Сначала шел по одной колее в сторону Омска полтора км до светофора и обратно по другой колее до полустанка. Проводил там летучку для рабочих путейцев, приходил позавтракать с обязательным приемом 50 г коньяка и шел в сторону Москвы до ближайшего светофора и обратно. А там обед и вечерний совет по выполненной работе с рабочими – путейцами за прошедший день. Во всяком случае, это случалось каждый день, кроме воскресенья, когда его обходы не сопровождались летучками с рабочими-путейцами. Из Исилькуля на полустанок Помурино отец перевез вещи на автомобиле нанятом, а корову мы с мамой перегоняли пешком. Шли почти два дня, ночевали на одном полустанке. Мама подоила корову, попили молока с хлебом, я попас корову. Утром корову мама опять подоила, оставив его приютившей нас на ночлег хозяйке, и снова тронулись в путь к Помурино. К часам 6ти вечера мы пришли в Помурино, пройдя за 30 часов 70 км с коровой, но это с учетом остановок на отдых и выпас коровы. Лето прошло на сенокосе вдоль Омской ж.д. и ранней уборки в августе картофеля. В сентябре у всех начались занятия, а нас студентов второкурсников, снова бросили на уборку урожая в этот раз картофеля, в один из больших колхозов. Нас поселили по домам, и хозяева квартир кормили нас. Работали мы в этот раз 12 дней. Картофелеуборочных комбайнов тогда не было. Кусты картофеля трактор выпахивал плугом, а мы собирали картошку в ведра, затем в мешки, которые грузили на грузовые автомобили, отвозившие картофель в Омск. Городские студенты роптали, но их в нашем потоке было 15 человек из 75, а большей частью мы были дети малых городков и деревень, приученные к труду на домашнем подворье, и для нас работа в коллективе на свежем воздухе была в радость, шутки, веселье, песни коллективом без всякого винопийства были ежедневно. Прибыв в институт, я снова оказался без жилья Мой одноклассник из Исилькуля Толя Хорошунов предложил мне койку в комнате, где он поселился, что было в 30 минутах хода пешком от института. Хозяйка, женщина лет 60 выделила нам угловую комнатку 8кв. м, где стояли 2 койки и стол. Дом и двор, и нашу комнатку хозяйка содержала в идеальной чистоте. Питались мы в институтской столовой или на фабрике-кухне, которая стояла напротив радиозавода имени Козицкого посередине пути от института к квартире. Толя был в параллельной группе и зачастую проводил время с ребятами своей группы, а позже после Октябрьских праздников в компании со студентками из педучилища вместе с рядом наших студентов.На мехфакульте СибАДИ девчат было 10%, на дорожном 40%. Так что на вечера в наш институт приходили девчата из педагогического и медицинского институтов, тогда в них училось до 10% парней, а на вечера в те институты ходили наши ребята. Как-то под новый год сокурсники повели меня в мединститут, но в конце концов, мы опять попали на вечер в наш институт. А 1956 год мы с Толей проводили вдвоем в нашей квартире, после чего он убыл к педичкам, а я пошел в наше ближнее общежитие и там встретил новый 1957 год. После сдачи зимней сессии и зимних каникул мне дали место в дальнем общежитии в 2х этажном корпусе на первом этаже. В комнате жило 4 человека. Один из них Паша был с Украины. Он, приехав с каникул .привез чемоданчик сала кг 10, чем в основном питался, зачастую прячась от нас. Но мы не были на него в обиде. Иногда, даже после получения стипендии, что-то покупали сообща, но поедали это зачастую в одиночку. Мы были из разных групп и даже с разных факультетов. Было много практических занятий с утра, а лекции были второй или третьей парой учебных часов. А буфет в институте начинал работать вместе с началом первой пары часов и потому утренний чаек на скорую руку из хлеба и повидла или халвой был завтраком для неуспевающих в буфет. Обедали мы в основном в институте, ужинали, как бог подаст, булка вкуснее с бутылкой молока или что-либо подобное-легкое. Кафе и городские столовые посещали редко, в основном после получения стипендии, поедая пельмени, зачастую в компании для распития бутылочки спиртного. Кроме 2х этажного корпуса в нашем дворе стояла башня 5 этажная, в которой также было общежитие нашего института. В одной из комнат там жил трубач-студент нашего института. По вечерам он играл в фойе большого нового кинотеатра, недалеко от нашего института. Это тогда модно было слушать за 10 минут до начала сеанса музыку эстрадную в исполнении трубы, барабана, саксофона, виолончели, гитар иногда выступали певцы. В фойе был буфет без алкоголя.