Литмир - Электронная Библиотека

В комсомольцы меня принимали, когда я учился в 6 классе. Это произошло в райкоме комсомола в Исилькуле, куда холодным зимним днем несколько учеников нашей школы в Маргенау приехали пригородным поездом для получения комсомольских билетов, процедура прошла быстро и сухо. Мне нравился зажим для пионерского галстука, но у меня его не было, стерлось в памяти ношение пионерского галстука. какая-то активность пионерская или комсомольская. Хотя с удовольствием всегда учувствовал в выполнении общественных поручений, включая работу в драмкружке школы, где я учувствовал в спектакле «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем» – роль последнего я исполнял, взяв у отца палочку от хромоты.

В 8 классе в школу совхоза «Боевой» мы ходили параллельно ж.д. на расстоянии 2х км, год прошел достаточно быстро. С осени у меня был инцидент с нашим классным руководителем: Котенко Николай Николаевичем. Молодым мужчиной, учителем по математике. Мой сосед по парте что-то сострил, я засмеялся, после чего Николай Николаевич выкрикнул мою фамилию и сказал, что сейчас выкинет меня через форточку, толи это был синдром похмелья, он приходил на работу, выпивши, или совсем не приходил. Но математику он вел отлично. Странно, но алкоголики математику знают превосходно. Таким был и мой институтский друг в СибАДИ Михайлов Анатолий Васильевич. Весной будущего года я должен был получить летом табель об окончании 8 го класса, т.к. я переходил в школу №1 Исилькуля. И пришлось идти к нему домой и там обнаружилось, что он без жены живет с параличной лежащей сестрой, что и служило видно вместе с пьянством основным раздражителем его психики. А немецкий язык и физику нам в 8 классе нам преподавал Иван Иванович. Сын того Ивана Ивановича из 7 летней школы в Маргенау. Так вот этот молодой Иван Иванович был рослым, красивым мужчиной и часто упрекал моих деревенских товарищей немцев, вот смотрите русский Иванов лучше и грамотнее вас пишет и говорит по-немецки, чем вы немцы. И это было так. С 5-го класса, как мы начали изучать в классе немецкий язык литературный, он мне легко давался, т.к. мои одноклассники из деревни за время походов в школу, из школы, говорили по-немецки, равно как и дома, и хочешь, не хочешь, я быстро стал их понимать. Но говорить нет. Они говорили на диалекте, а учились мы на литературном. В школе я писал и говорил по-немецки без диалекта, они с диалектом. В конце 1952 года в школу «Боевого» приехал новый директор школы. Нам он преподавал какую-то историю, о эти истории первобытного , 20 века, средних веков, СССР, зарубежных стран с запоминанием. Когда родился-умер такой Император Римский и начало и конец того или иного вооруженного конфликта, что дало это бывшим ученикам, чему их научило? Лучше бы это время школы потратили на обучение элементарным знаниям по болезням человеческим и человеческим взаимоотношениям. Включая между женщиной и мужчиной. Петр Петрович наш новый директор был невысоко роста, хорошо одетый, никогда не повышал голоса. Предмет он вел интересно. За день до смерти Сталина он пошел в кино. А жил он на квартире один, в кинотеатр, который был невдалеке от школы. Пришел он из кино нормальным, по словам хозяйки. А утром хозяйка нашла его мертвым, оказывается него, был порок сердца. Придя в этот день в школу, мы узнали о двух смертях, нас отправили домой, предупредив, что похороны Петра Петровича состояться послезавтра. Что мы и сделали. придя послезавтра на похороны, а похороны Сталина прошли на 5 день. Все эти дни мы не учились, а слушали радио, где 3-4 раза в день объявляли о новом составе ЦК компартии и составе правительства.

В апреле отец получил новое назначение директором детдома в селе Васютино нашего же района, куда мы и переехали всей семьей летом 1953 года. НА Троицу мама напекла блинов и отправила меня с ними в Исилькульскую больницу, где в туббараке лежал Юра мой двоюродный брат по отцу, его мать и отец умерли от туберкулеза еще до войны. У каких родных жил Юра до войны неизвестно, но его видимо больного туберкулезом забрали в начале войны на Сахалин, где туберкулез всегда считался местной болезнью и А.П. Чехов там работал врачом. В 1952 году он демобилизовался, и отец привез его к нам в Пучково погостить на субботу воскресенье. Приехали из Ночки мой дядя Володя, двоюродный брат Семен, Женя из Омска, где он служил в армии, накрыли стол, взрослые подняли бокалы, говорили, вспоминали. Вдруг Юра закашлялся и вышел из-за стола на улицу за торец школы, где у него горлом пошла кровь, естественно мужики за ним. Здесь дядя Володя потряс кулаком в сторону дома соседа Ламбрехта кузнеца, кузня стояла через улицу наискосок от школы. Там же был двор сельхозинвентаря сенокосилки, лобогрейки, конные грабли для сена. При этом дядя Володя выкрикнул» Сволочи фрицы, из-за вас плохо русским людям», на что отец и Семен сказали, что не все немцы сволочи, а русские паиньки. Юре нужна была медицинская помощь, и он поехал в Исилькуль работать радистом на городской радиостанции, поскольку в армии служил радистом. Потом подлечившись, летом он попал в монтеры связи ж.д. где работал осенью, зимой, весной на улице, лазая по столбам, простудился, вызвал рецидив туберкулеза и при отсутствии в то время эффективных лекарств, умер летом 1953 года в туббараке горбольницы Исилькуля, куда я на Троицу привозил ему блины. Одноэтажный барак с земляным полом в июне отапливался железной печкой в помещении, было коек 10.Юра без удовольствия поел 3-4 блина и выпроводил меня из барака с пустой посудой. На похороны Юры ездили отец и мама. Где он был захоронен неизвестно. Как сказала недавно моя новая жена Диана.что в Чирчике возле Ташкента, куда свозили зэков туббольных со всей страны, где они жили вольно. после их смерти, кремировали, а прах развеяли, может быть, такова судьба была Юры. Вскоре после похорон Юры стало известно о расстреле Берия. Когда мы с отцом провожали Женю в 1952 году после обеда с Юрой на станцию Камышлово, Женя сказал, что он сядет на товарняк напротив Пучково. и сразу поедет в Омск. Действительно здесь поезд снижал ход из-за подъема.Женя разогнался, ухватился за поручень, ну а так как между колеями не разогнался, как следует, там же шпалы выступают над галькой, и только имея хорошую спортивную форму смог подтянуться и поставить ногу на ступеньку. И тут я испытал мгновенный страх, что может случиться непоправимое.

На пороге

Осенью 1953 года я пошел в 9ый класс школы №1 Исилькуля, где учился в 1-м классе, отец купил однокомнатный полуподвальный дом с маленькой кухней, в которой стояла большая плита для топки углем. Торец этой печи выходил в комнату и хорошо отапливал комнату. Перед кухней были сени с входной дверью от улицы, а слева от входной двери был чулан, вот и весь дом шириной метра 4 и длинной 8 м, двор был длинный, включая дом метров16 длинной и 12 шириной, что давало возможность оставлять авто во дворе когда приезжал Сема на своем бензовозе. Жили мы в этом доме по Водопроводной улице в Исилькуле вместе с тетей Марусей, маминой сестрой, она работала швеёй на швейной фабрике им Н.Крупской. Потом у нас появилась квартирантка Зоя. Рослая украинка, работавшая, напротив, на ж.д. стрелочницей, вручную перекидывая стрелки с контргрузом на рычаге в 25 кг. Когда нам уголь не успевали привозить, тетя Зоя собирала его на путях стоянки ж.д. вагонов с углем. Потом моя троюродная сестра Люда привела нам еще квартирантку Лену татарку студентку педучилища однокурсницу Люды. Однажды тетя Зоя чуть не оправила нас всех на тот свет. Дело было, наверное, в апреле, снег сошел. Тетя Зоя подмерзла на уличной работе и, придя домой часов в 12 ночи, закрыла заслонку печи, чтобы тепло не уходило, но не посмотрела, прогорел уголь или нет. Утром тетя Маруся с кровати зовет меня: «Толя, Толя». И я, услышав, спрашиваю: «Что?», она говорит: « Мы угорели! иди, открой дверь на улицу». Я встал, пошел по комнате, дошел до двери в кухню и упал, очнулся, встать не смог и пополз к двери в сени. Там подышав в нижнюю щель между дверью и порогом, с трудом открыл большой дверной крючок и выполз в сени, а там еще открыв один крючок, выполз на улицу и сел возле стены, свежий воздух пошел в комнату. Моими друзьями по классу стали Николай Глевский и Евгений Федосеев. Я записался в соседнюю библиотеку, для этого мне пришлось взять паспорт тети Маруси. Первой книгой из этой библиотеки прочитано мной была книга «Двенадцать стульев». А еще в 1952-1953 годах, будучи летом в гостях у деда в Ночке я прочитал, принадлежащий дяде Володе «Тихий дон» в каком-то толстом журнале. Дядя Володя работал в колхозе Ночки, то бухгалтером, то водителем. Развелся с первой женой и женился на красавице статной Наде, которая народила ему пятерых красивых и умных ребятишек Сашу, Олю, Колю, Васю и Иру. Двоих самых малых я как-то нянчил пару раз, когда она с ними приезжала по делам в Исилькуль и оставляла их со мной.

7
{"b":"826206","o":1}