Ольденбург блестяще разоблачил подтасовки, включающие в революционные деяния даже Русских Царей, как Александра II. «Но тогда революцией можно назвать и мероприятия последнего царствования». «Для чего тогда было необходимо крушение Российской Империи»? «Здесь симпатия к революционной стихии упраздняет всякую логику». Ольденбург справедливо упрекнул журнал «Завтра», как и младороссов, в недопустимо легкомысленном заимствовании терминологии противников. Это означает попадание в идеологический плен к врагу. «Чтобы бороться с коммунизмом, нужно отойти дальше от него, чтобы было где размахнуться».
Несомненно, все эти тезисы С.С. Ольденбурга имели самое прямое отношение к критике не только большевизма, но и нацизма, с его красными флагами и вызывающей революционной риторикой. Ольденбург прямо показывает совершенно иные свои ориентиры, ссылаясь на немецкого христианина (перешедшего из иудаизма, т.е. неприемлемого для нацистов и в расовом отношении), монархиста Фридриха Юлиуса Шталя (1802-1861), утверждавшего, что революция это не обязательно баррикады на улицах: «Революция – это стремление заменить право божественного установления произволом человеческой воли».
Ольденбург дополнительно сослался на аристотелевские типы власти с правильным противопоставлением монархии – тирании. Подобно тому как Сократ не первым изобрёл добро, но правильно сформулировал вечные его философские основы, то же касается и Аристотеля с его пониманием нравственных устоев монархического правления.
Борьбу нацистов одновременно с капитализмом и коммунизмом Ольденбург уподобил эсеровской формуле «ни Ленин, ни Колчак». Любой монархист должен низвергать попытки либералов монополизировать, присвоить себе достоинства капитализма, пользуясь доводами Ольденбурга, что капитализм не является утопической теорией какого-то идеолога или отдельной партии, т.е. «не имеет ни учения, ни организации». Капитализмом считается естественно развивающаяся хозяйственная структура, которой при необходимости оказывают своё содействие «государственные мероприятия», исходя из того что приводит к фактическим положительным результатам, а не ввиду какой-либо ложной теории.
«Бороться с капитализмом, как таковым, настолько же невозможно, как, скажем, бороться с климатом или с временем года. Борьба с капитализмом быстро подменяется борьбою с капиталом, или вернее, с определёнными его формами, и сводится, в конце концов, к утверждению тех же этатистских социалистических принципов, которые лежат в основе коммунизма».
Эти важнейшие тезисы С.С. Ольденбурга, которые полностью соответствуют политическим принципам устроения Российской Империи, из-за ложной пропаганды либералов и большевиков, в настоящее время не всегда достаточно отчётливо осознаются современными монархистами, подверженными той самой вражеской индоктринализацией, с которой завещал бороться Сергей Ольденбург, ссылаясь для укрепления своей позиции на Ивана Ильина, также предостерегавшего от социалистической пропаганды зависти к естественному экономическому неравенству, которая взращивает разрушительную революционную ненависть и стремление к утопической химере эгалитаризма.
С.С. Ольденбург указывает на вредный пример, показанный «предтечами нынешних национал-социалистов», борьба которых с «капиталистом-евреем», приводила к тому что «массы от них уходили к социалистам, проповедывающим более ярко борьбу с капиталистом».
Отвечая на критику в своей адрес, группа просоветских писателей признала, что С.С. Ольденбург «корректный и добросовестный критик», но не согласилась с ним, что нельзя называть свержение советской власти революцией. Ольденбург писал: «революцией следует называть торжество тёмных сил. Их устранение от власти не следует называть тем же термином» [«Завтра. Ежемесячник утвержденцев» (Париж), 1933, 1 июня, с.25].
Это очень важное замечание Ольденбурга, т.к. контрреволюция никогда не должна приравниваться к революции. Контрреволюция имеет противонаправленный созидательный, а не разрушительный характер, относительно национальной культуры и восстановления государственности. Поэтому глубоко ошибочный характер имеет обозначение свержения господства КПСС в 1991 г. революцией. Либералы, использующие такой термин, как выражался Ольденбург, о их идейных предшественниках, одержимы революцией, хотят необоснованно возвеличить этот термин. Консерваторы же, называющие падение СССР революцией, напротив, хотят в угоду большевикам назвать положительное явление отрицательным, такое подчинение пропагандистским советским интересам недопустимо.
Борьба с химерой “национальной” революции являлась весьма актуальной, поскольку малороссам в это время удавалось многих обманывать и переманивать на свою сторону. В США газета, недавно ещё ориентировавшаяся на позицию «Возрождения», в 1933 г. бросилась повторять пронацистскую пропаганду А. Казем-Бека и перепечатывала материалы «Младоросской Искры» про «восторжествовавшие социальные национализмы» [«Русское Обозрение» (Чикаго), 1933, 13 мая].
Вероятно, об этой американской газете можно встретить упоминания в мемуарах современников, что она меняла взгляды каждые несколько месяцев, не стесняясь читателя.
Такие крупные ошибки не были бы допущены при следовании настоящему русскому монархизму, идейно воплощаемому С.С. Ольденбургом. А.Л. Казем-Бек вскоре покается в своём легкомысленном увлечении НСДАП, но сменит его на равноценное прямое восхваление сталинизма во Второй мировой войне. В переписке с А.В. Амфитеатровым генерал Краснов точно называл Казем-Бека демагогом, не ведущим толпу, а идущим за нею. Ради своего спасения большевизм всегда будет цепляться за русский патриотизм, поэтому так важно стараться неотступно разоблачать все попытки такой казем-бековщины.
Продолжавший возвещать всем о ненависти к Императору Николаю II, Наживин в своих брошюрках обозначил целый ряд явлений, напротив, приятных ему своей антимонархической подоплёкой. Там оказались младороссы: «у них есть немало хорошего», евлогианцы (сторонников РПЦЗ сравнил с Чарли Чаплиным), мемуары В.К. Александра Михайловича («многое простится этому путанику за его откровенную книгу»), «Германией лихо правит маляр Гитлер, Италией – рабочий Муссолини, Россией – сын мужика Сталин» [И.Ф. Наживин «Национальная слава и национальный позор (о Николае II)» Брюссель, 1933, с.4-18].
Можно только приветствовать столь ясные противопоставления имён и организаций Святому Царю.
14 марта 1933 г. Ольденбург опубликовал статью «Конец Штреземана» про вышедший третий том собрания его бумаг. У Штреземана Ольденбург нашёл «аристократическое отталкивание от всякой демагогии», «хотя он не был аристократом в формальном смысле». При всём неприятии «ораторов из пивных», Штреземан под конец жизни уже не мог противостоять набирающей силу НСДАП и «в сущности, скончался не в зените, а на самом исходе своей политической карьеры».
Через неделю, 21 марта появилась статья «Германия сегодняшнего дня (вавилонская башня современной культуры)», где Ольденбург рассматривает книгу Э. Кох-Везера, бывшего в 1920-е в разные годы министром внутренних дел и юстиции. «Кох наглядно показывает, почему германская республика не могла приобрести симпатий народа, и почему она упёрлась в безысходный тупик». «Германская республика явилась плодом поражения Германии, и никогда не освободилась от этого клейма. Республика для германского народа была неотделима от внешнего унижения, от слабости, - и от партийной грызни». Ольденбург пересказывает тут содержание книги Коха своими словами, отмечая что нового в этом только признание со стороны республиканского министра в справедливости критики демократии и владычества партий.
Симпатизируя германской национальной культуре, Сергей Ольденбург показывал насколько ей враждебна революция, в то время как большевики уверяли, будто «нацизм» продолжал «традиции Фридрихов и Вильгельмов» [Б.Н. Агапов «Шесть заграниц» М.: Советский писатель, 1974, с.12].
