Слухи о возможности международного похода на большевиков под началом Великого Князя Николая Николаевича С.С. Ольденбург с полным правом назвал необоснованными и сожалел о их распространении: «несбывшиеся ожидания обычно вызывают упадок духа». Наряду с этим, процесс сосредоточения белоэмигрантов вокруг данного лица, продолжался, имея явное положительное значение. Ольденбург считал важным для монархистов признание главенства в лице представителя Династии.
При всей неприязни к взглядам П.Н. Милюкова, Ольденбург осудительно отозвался о том, как по отношению к его сторонникам «в Париже национальная молодёжь реагировала резкими выходками по образцам фашистов».
Как считал Ольденбург, пропагандистски раздувая конфликт с Англией, большевики создавали преувеличенное представление о своём могуществе, побеждая сооружённое ими же соломенное чучело. В нежелании Англии воевать с красными он нисколько не сомневался.
В августе в Берлине забастовки парализовали уличные пути сообщения. Толпы ходили с революционными красными флагами.
Позднее Сергей Сергеевич вспоминал о жизни в Берлине: «все, кто жили в Германии во времена занятия Рура, отлично помнят, что германские коммунисты были в то время заодно со сторонниками активного вооружённого сопротивления французским войскам, что осенью 1923 года происходили даже бунты в т. наз. “чёрном рейхсвере” под национал-коммунистическим флагом: “революционной борьбы с оккупантами”» [С.С. Ольденбург «Нехитрые извороты» // «Возрождение» (Париж), 1937, 4 июня, с.2].
В Берлине С.С. Ольденбург интересовался немецкими правыми политиками и посещал их лекции. Встречая среди них представление о Франции как о извечном враге, который всегда хочет подчинить себе Германию, Ольденбург считал что такие мнения являются «предвзятым и односторонним истолкованием сложного исторического процесса. Военные годы приучили относиться скептически к подобным построениям». Вспоминая об этом через 10 лет в статье «Обоюдоострые доводы», Ольденбург указывал что такие настроения разжигают взаимную вражду вместо необходимого для взаимного благополучия её устранения («Возрождение», 1933, 24 октября).
Большевики в 20-е разыгрывали ровно ту же реваншистскую карту, что и нацисты, из-за её пропагандистских выгод. Однако тогда им не удалось ею воспользоваться, среди немцев, как считает Ольденбург, произошёл психологический перелом против разрушительной революции в пользу действенных мер экономического восстановления.
В ЦК Народно-Монархического Союза Е.А. Ефимовский ушёл в отставку и С.С. Ольденбург был избран новым председателем НМС. В ЦК входили также Н.Н. Чебышев и В.В. Шульгин.
Под псевдонимом Русский, Ольденбург прислал в финляндскую газету критику статьи Г.А. Ландау в «Руле». Признавая отсутствие полного сходства современности с феврализмом, главным образом, отсутствие мировой войны, Ольденбург указывал и на некоторые общие черты. «Германское образованное общество, конечно, издавна правее русского. Но ведь и русское в 1917 г., правело очень быстро, его отношение к большевикам было вполне определённое! Сочувствие Корнилову явилось в нём почти всеобщим. Но и там, и тут – безысходный тупик внешней борьбы приводил и приводит многих в состояние недоумения и какой-то апатии; здоровые силы сопротивления – ослаблены» [Русский «1917=1923? (письмо из Германии)» // «Русские Вести» (Гельсингфорс), 1923, 1 сентября, с.3].
13 сентября 1923 г. С.С. Ольденбург прочитал доклад «Торгово-промышленный класс в национальном движении» вечером на Нюрнбергштрассе, 40.
Для кн.VI-VIII «Русской Мысли» за 1923 г. С.С. Ольденбург приготовил к 9 октября ещё один политический обзор, говоря о некоторой экономической стабилизации в СССР. Публичную капитуляцию перед большевизмом патриарха Тихона, напечатанную после формального освобождения его от ареста до суда, Ольденбург счёл написанной «явно не им самим». В Русском Зарубежье он отметил тягу к переезду во Францию из-за наличия там рабочих мест и усугубляющейся разрухе в Германии. Блуждание по разным странам «обогащает опытом, - тех кто умеет смотреть, и, не давая нигде врасти в “туземную” жизнь, препятствует денационализации», сохраняя русскость более, чем в СССР. В обзоре европейской политики Ольденбург описал немецкие правящие круги согласно системе политических координат: президент Фридрих Эберт правее своей социал-демократической партии, канцлер и министр иностранных дел Штреземан опирается на левых, благодаря чему получает сравнения с Муссолини. Министр обороны Гесслер – правый демократ. Перспективы правых сил в Германии оказывались туманны, учитывая зловещую путаницу с нелепым именованием социалиста Хитлера крайне правым, а не левым радикалом, которая позволяла обманывать многих националистов и усиливать уклон в пользу левых сил.
С.С. Ольденбург точно описал ситуацию в русском национально-монархическом лагере: «при отсутствии разногласий относительно средств борьбы, старые счёты и взаимные подозрения затрудняют реальное объединение. Быть может, до момента начала непосредственных действий, выявление сговора и не есть необходимость. Но следует избегать всего, что углубляет расхождение». Не обвиняя прямо РНК, он охарактеризовал руководящий принцип либералов: «особенно вредной является агитация таких групп, которые, прикрываясь общенациональными целями, весь пафос борьбы сосредотачивают не на большевиках», а на более правых монархистах. Эту деятельность РНК и «Руля» Ольденбург назвал работой на разложение, которая «заслуживает самого резкого отпора». Тем самым явно показан разрыв Ольденбурга с худшими традициями партий октябристов и к.-д., которые именно такой тактики придерживалась.
Такое неприятие было взаимным. А.С. Изгоев, тоже не называя прямо работы С.С. Ольденбурга, выступил против религиозной и политической идеализации Императора Николая II, когда был издан украденный дневник Царя. Изгоеву тогда не понравилась фраза Бердяева, указавшего в лице убитого Государя на русский религиозный тип. Но главным автором, выступавшим тогда в защиту памяти Святого Царя, с разъяснением правомочности и даже спасительности для России его политической роли, был С.С. Ольденбург. Основные претензии явно летели в его адрес, неосторожная фраза Бердяева использована лишь как формальный предлог: «не следует заниматься идеализацией его поступков и деяний». Однако, в отличие от С.С. Ольденбурга, противник Белого Движения и русских монархистов, А.С. Изгоев не сумел обосновать свою критическую позицию. Дело в том что дневник Государя не содержал в себе политических идей и фактов Царствования, не будучи для этого предназначен. Следовательно, приписывая дневнику то, чего в нём никогда не было, Изгоев совершал огромную источниковедческую ошибку. Издание отрывков из дневника, появившегося после первой написанной С.С. Ольденбургом биографии Царя, подтверждало новыми данными справедливость выводов русского историка, а вовсе не опровергало. Проигнорировав исследовательские выводы Ольденбурга, Изгоев ошибся, предлагая собственный недостоверный психологический портрет. Уровень предлагаемой им критики донельзя слаб: «Государь читает вороха подносимых ему бумаг, делает на них пометки в духе отца и думает, что в этом и состоит управление государством» [А.С. Изгоев «Вредная идеализация» // «Руль» (Берлин), 1923, 20 октября, с.3].
Поразительно легкомысленное интеллигентское самомнение, опирающееся на произвольные фантазии при отсутствии стремления хотя бы отдалённо уловить реальное содержание русской политики, которой Император Николай II посвятил всю свою жизнь, в отличие от бывшего марксиста Изгоева, пописывавшего в газету «Речь». Изгоев входил в основанную П.Б. Струве Лигу русской культуры в 1917 г. и мог тогда столкнуться с Ольденбургом-мл. Исследовательские старания С.С. Ольденбурга несопоставимы с А.С. Изгоевым, отсюда и полная противоположность выводов, и качественная пропасть между их сочинениями.
Той же глубины выпады А.С. Изгоева 27 октября против ВМС, будто бы правые монархисты составляют списки кого им надо «в первую голову повесить», «там твёрдо стоят, что злейшие и опаснейшие революционеры, это Родзянко, Гучков, Струве и Милюков, Сазонов и Маклаков», «с крайне правой брызжут на всех слюной, ищут жидо-масонов» (что задевает масонские статьи С.С. Ольденбурга, но противоречит его сотрудничеству с П.Б. Струве).
