Записи Спиридовича полны ошибок. Именно здесь Спиридович записал неведомо чью недостоверную сплетню, будто Император Николай II в молодости был посвящён в масоны в Дании. Столь же удивительно по неосведомлённости незнание Спиридовича о выходе Н.Е. Маркова из правления ВМС задолго до смерти А.Н. Крупенского.

В статье «Коминтерн осмелел» 19 мая Ольденбург оценивает значение замены советского наркома иностранных дел Литвинова на Молотова. Русский политический обозреватель всё ещё полагал, что основная ставка большевиков направлена на более решительное принуждение Англии и Франции к союзу с СССР. Поддерживалась версия, что Литвинова устранили за неспособность достичь этого результата, и теперь красные решили отбросить церемонии.

Л.Д. Любимов в соседней статье «Судьба одной клеветы» впервые ссылается на текст «Царствования» Ольденбурга, именуя его капитальным и приводя из него оценки клеветнической речи Милюкова 1 ноября против Царицы Александры и Б.В. Штюрмера. Важный момент настал, теперь каждую революционную легенду можно было разоблачить с помощью книги Ольденбурга. Её точность Лев Любимов подтвердил выводами «На путях» С.П. Мельгунова и показаниями мемуаристов. Определённо, он пользовался рукописью, т.к. в продажу издание ещё не поступало и пока оставалось не напечатанным.

Довольно редко С.С. Ольденбург писал рецензии на работы других русских историков. В качестве исключения в № 4184 напечатан отзыв «Книга о Государыне» о посвящённом Святой Царице биографическом очерке П. Савченко, вышедшем в 1939 г. в Белграде. Ольденбург пишет, что необходимо было восполнить «существенный пробел в литературе русского зарубежья». «Именно против неё в своё время изощрялась клевета, сыгравшая такую роковую роль в русской истории, - клевета, в распространении которой вина падает на весьма широкие круги, вплоть до весьма высоких…». Из важных свидетельств Ольденбург справедливо отметил превосходнейшие воспоминания графа Владимира Шуленбурга, выходившие в 1928 г. в Париже и переизданные в наше время С.В. Фоминым [«Скорбный Ангел. Царица-Мученица Александра Новая в письмах, дневниках и воспоминаниях» СПб.: Общ-во свт. Василия Великого, 2005, с.185-233].

Книги Ольденбурга, Савченко, Якобия, Шуленбурга и мн. др. русских монархистов служили противовесом сочинениям о России и революции, продолжающим преумножать и рекомбинировать эту клевету.

Среди многих отличился в этом отношении Бернард Пэрс, о котором «Возрождение» отмечало, что он, подобно Милюкову – «увлёкшийся советскими “достижениями”». В своих мемуарах о России, выходивших в 1931 г. Б. Пэрс, связанный с заговорщиками, подготовлявшими февральский переворот, Челноковым, Маниковским, Гучковым, писал: «я принадлежал к числу тех, кто в известном отношении всегда хотели русской революции» [С. Волконская «Мемуары друга России» // «Возрождение», 1931, 4 апреля, с.5].

Называвшие английского агента Б. Пэрса другом России, а не большевиков и революции, как можно убедиться, серьёзно заблуждались. Другом России Б. Пэрса упорно звала и А. Тыркова. Пэрс вплотную работал с руководителем английского шпионажа С. Хором. В 1916 г. Хор использовал П.Б. Струве как своего информатора – прежняя революционная карьера Струве давала ему репутацию, подходящую для замыслов британских агентов. Хор даже организовал встречу Мильнера и Струве в Петрограде.

Ранее, 16 января 1937 г., в «Возрождении» появлялось короткое уведомление о выходе книги преподавателя из Белой Церкви П. Савченко «Светлый отрок» на 285 стр., о Наследнике Цесаревиче Алексее Николаевиче. Оно также могло быть приготовлено С.С. Ольденбургом, как и множество других неподписанных материалов газеты.

26 мая Ольденбург рассказал о новом итало-германском союзном договоре и о противоположной готовности Н. Чемберлена включить СССР в некий фронт мира, который он просил не путать с политическим союзом. Сообщаемые Ольденбургом цифры жертв красного террора в Испании около 800 тыс. чел., из них 80 тыс. в Мадриде за первые месяцы войны, сильно расходятся с цифрами, предоставляемыми в настоящее время некоторыми левыми историками. Предварительные сведения Ольденбурга, однако, тоже могли быть не вполне точны из-за трудностей ведения подобных подсчётов.

Разбирая поступающие сведения о целях большевиков, Ольденбург 2 июня 1939 г. сообщил о намерении коммунистов захватить страны Прибалтики. Выражаясь по-советски, оказать им помощь без их же согласия. Разрешение такого захвата Сталин и его приспешники, надо полагать, считали нужным получить от всех возможных союзников из двух противостоящих блоков. Проще оказалось договориться с нацистами.

Шарль Моррас сравнил заключение союза с большевиками с попыткой укрепить стену крепости, подложив под неё бомбу. Это очень близко к представлениям Ольденбурга.

3 июня очередную, 14-ю, годовщину издания газеты «Возрождение» в предпоследний раз отметили её сотрудники. В статье о скромном празднестве Лев Любимов отметил выступления Ю.Ф. Семёнова, И.И. Тхоржевского, М.В. Бернацкого, С.П. Рождественского и издателя А.О. Гукасова, не упомянув С.С. Ольденбурга. Главный редактор газеты назвал своей главной директивой русскую имперскую точку зрения.

Опасность новой коммунистической оккупации стала приобретать всё более реальные черты, что вызвало статью Ольденбурга «Советская угроза Прибалтике» 9 июня. Он сослался на знаменитый роман Краснова: «угроза как бы дремлет “за чертополохом” более-менее случайно проведённой границы». Ольденбург напоминал, что уже в начале 1918 г. большевики пытались захватить власть в Финляндии, после поражения Германии красные заняли Ригу, но их оттуда выбила дивизия фон дер Гольца в апреле 1919 г. В декабре 1924 г. большевики пытались осуществить переворот в Эстонии. А теперь сталинцы «открыто требуют, чтобы им было предоставлено право начать действия против любого из балтийских государств». Максимальную угрозу это создавало для белоэмигрантов, предпочитавших оставаться на территории бывшей Российской Империи. Они пострадали более всех, многие окажутся арестованы и убиты большевиками. Массовому террору подвергнется и остальное местное население.

Опасаясь такого развития событий, все эти страны, включая Финляндию и Польшу, исключали всякую возможность предоставления гарантии большевицкой защиты от нацистской угрозы, поскольку оккупации с любой из этих сторон одинаково опасны.

«Приходится в отношении Прибалтики повторить ту же истину, которая самоочевидна в отношении Испании, Японии, Югославии, и быть может, немалого числа “нейтральных”: союз западных держав с большевиками мог бы только отбросить эти страны в противоположный лагерь», - предупреждал Ольденбург.

Западные демократические правительства предпочли польскому национализму коллаборационизм со сталинскими преступниками, в результате чего «от системы капитализма отпало ещё одно государство. В Польше началось создание однотипного с СССР по социально-политическому строю общества» [В.С. Парсаданова «Советско-польские отношения в годы Великой Отечественной войны 1941-1945» М.: Наука, 1982, с.212].

Ссылки на коммунистические завоевания 1945 года станут для большевиков оправданием для любых преступных действий как на территории СССР, так и за его пределами. В 1956 г. советский командующий ВДВ объявлял о необходимости защищать оккупационное господство коммунистов: «контрреволюция подняла голову». Безуспешно в 1968 г. Дубчек пытался опровергать аналогичную советскую пропаганду: «в стране нет контрреволюции, и советским войскам в Чехословакии делать нечего» [С.Е. Михеенков «Маргелов» М.: Молодая гвардия, 2019, с.370, 381].

В 1981 г. на заседании Политбюро Громыко будет прямо отождествлять оккупационные захваты со смыслом мировой революции, которой они служат: «Нам нельзя терять Польшу. Советский Союз в борьбе с гитлеровцами, освобождая Польшу, положил 600 тысяч своих солдат и офицеров, и мы не можем допустить контрреволюцию» [Р.Г. Пихоя «Записки археографа» М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016, с.374].