Еще собираясь в «путешествие», Пётр разложил серебро по странам в разные пакетики и положил их в рюкзак. Выходя из подвала, парень прихватил с собой монеты главных стран Европы: Великобритании, Франции и Германии. Сейчас предстояло тщательно отсортировать валюту по годам. Клерки банков несказанно удивились бы, получив для обмена монету, отчеканенную после 1913 года. Затем стоило убедится, что профили императоров Англии и Германии этого мира, соответствуют профилям на монетах. Также была большая вероятность того, что изображения на деньгах из его коллекции не соответствуют образцам монет здешних стран. Даже несоответствие в мельчайших деталях превратят его коллекцию в серебряный лом. На его счастье, русские деньги нынешней империи один в один соответствовали России его мира.
Идти в банки и производить сверку было бы верхом глупости: он быстро оказался бы в полицейском околотке. Не придумав ничего лучше, Пётр решил наведаться в местную публичную библиотеку, попутно купив в магазине писчих принадлежностей маленький блокнот, карандаш и рулончик прозрачной бумаги-кальки, которую приказчик любезно разрезал на листы.
Извозчик, по просьбе Петра, отвез его в недорогую гостиницу, где он снял маленький одиночный номер-коморку на несколько дней. В номере он тупой частью карандаша перевел на кальку все образцы его иностранных денег и отправился в библиотеку.
Как не странно, но все монеты Англии и Германии были идентичными в обоих мирах, а вот Франция подвела. Никакой Французской Республики не существовало в природе. Аверс французских монет этого мира венчал профиль императора Франции Наполеона V. Благо французских республиканских монет было не много.
В гостинице Пётр еще раз пересортировал деньги, разложив их на три кучки: годные к обмену, раритетные и не соответствующие этому миру. Раритетные монеты он собрался предложить коллекционерам, а если такие не обнаружатся, то антикварам, ну а франки были отложены на черный день.
Справедливо решив, что, коль наличествует торговый порт, то в районе, прилегающему к порту, просто обязаны быть пункты обмена валюты, или как они тут называются. Не побегут же иностранные моряки, сошедшие в увольнительную на берег, в банки менять свои деньги на местные, чтобы успешно пропить в кабаке.
Пётр на извозчике отправился в порт, который доставил его прямёхонько к меняльной конторе.
– Что будет угодно, молодому человеку? – средних лет еврей вежливо встретил его в конторке, отгороженной от посетителя широкой стойкой-барьером. – Молодому господину, таки, понадобились немецкие марки или английские шиллинги?
– Молодому господину, таки, понадобились русские рубли в обмен на английские шиллинги, —в тон ему ответил Пётр.
– О! И какой суммой в английских деньгах располагает молодой человек?
– Пять крон, двенадцать шиллингов и пятьдесят четыре пенса. —парень выложил на стойку несколько стопок британских монет.
Меняла принялся сосредоточено щелкать костяшками счетов, шевеля полными губами.
– Семнадцать рублей шестьдесят три копейки
– Сколько!? – опешил Пётр. – Вы случайно не перепутали английские фунты с монгольскими тугриками?
– Я не имею ничего сказать за какие-то тугрики, я считал фунты.
– Да что вы говорите, уважаемый метр! За фунт империя дает девять рублей, сорок шесть копеек, что в итоге выходит девятнадцать рублей, шестьдесят три копейки, а вы даете на два целковых меньше.
– Ну тогда вы обратились не по адресу, молодой человек. Обращайтесь, таки, к Российской империи.
– Ну что же, пойду к другому меняле, – сказав это, парень потянулся к серебру.
Но еврей шустро опередил его, накрыв деньги ладонью.
– Ну хорошо, молодой человек, только ради вас, я накину полтинник.
– Рубль, семьдесят пять. – предложил Пётр.
– Мое последнее слово— рубль, – ответил меняла.
– А мое последнее слово— рубль, пятьдесят. – из вредности уперся парень.
– Молодой господин случаем не иудейского племени? – поинтересовался еврей.
– Нет, не иудейского, но считать умею.
– Что с вами будешь делать! Это же себе в убыток даю вам рубль, двадцать пять.
– Хорошо, рубль, сорок копеек.
– О! Зохен вей! Вы умеете настоять, – меняла тщательно отсчитал серебряные монеты, и положил их на три синенькие бумажки. – Извольте пересчитать: восемнадцать рублей, семьдесят три копейки.
Парень из принципа пересчитал деньги.
– Все верно, господин…?
– Господин Исаак Рубин, к Вашим услугам.
– Мое почтение, господин Рубин.
– Заходите еще, молодой человек.
Пройдясь по припортовой улице, Пётр нашел другую меняльную лавку, где сдал все свои немецкие марки и получил почти тридцать рублей. В следующей обменнике за почти сорок германских марок дали только восемнадцать с полтиной.
Завершив операции по обмену иностранной валюты, парню предстояло заняться оценкой драгоценностей из клада, и старинных монет из своей коллекции, прихваченных на всякий случай в путешествие в «зазеркалье», а также иностранных и российских денег, вышедших из обращения. Что-то из всего этого придется продать уже сейчас, так как имеющейся наличности надолго не хватит.
Во всех ювелирных магазинах и мастерских, а так же антикварных лавках он всем рассказывал душещипательную историю об ограблении на вокзале, ввергшее его в крайне затруднительное материальное положение и вынуждающего его продать фамильные драгоценности или милые ему сердцу экспонаты нумизматической коллекции (по ситуации). При этом он с готовностью демонстрировал справки, выданные в полиции, подтверждающие правдивость его рассказа.
На следующий день Пётр запланировать посетить Рижский коммерческий банк, который имеет свой филиал в Двинске, и открыть там счет. Но прежде, чем посетить выбранный банк, парень решил поменять гардероб. Как ни странно, он в его даугавпилсском костюме не выглядел каким-то инопланетянином. Его одежда выглядела очень авангардно, но не инородно. Неудобство составляло в том, что парень, все же, выделялся в толпе в своем ультрамодном одеянии и привлекал излишнее внимание. Пётр посчитал за благо заявиться в банк для открытия счета в более классическом для данного времени и места костюме.
Шить костюм времени не было, да и социальное положение— провинциальный мелкий купчишка, не предполагал облачаться в пошитую на заказ одежду. Поэтому парень сел в трамвай и направился в центр города, здраво рассудив, что там будет легко найти магазины готового платья, где можно будет легко приодеться. Было интересно, сидя на деревянной лавке допотопного трамвайчика, рассматривать в окно город начала двадцатого века. В общем, центр города особенно не изменился. По сравнению с Двинском, центр Риги этого мира не сильно отличался от центра столицы Латвийской Республики его мира. На окраины города, если не считать порт, его еще не заносило.
В салоне готового платья, где он подбирал себе более скромный наряд, все приказчики и даже хозяин заведения сбежались, чтобы рассмотреть, потрогать и пощупать диковинный костюм Петра, который и по меркам родного мира парня был вполне респектабельным и там обошелся в немалую сумму. Все собравшиеся восхищались покроем, качеством сукна и недоумевали: зачем Пётр покупает более дешевую одежду, заведомо проигрывающую этому шедевру западноевропейского портного.
Как парень и предполагал, он довольно быстро и совершенно недорого приоделся, пройдясь по нескольким салонам и магазинам, и перед дверями банка из пролетки бодро соскочил мужчина, одетый в стандартную одежду человека среднего достатка.
Банковский клерк оформил открытие нового счета на имя Петра без особых проволочек, но, при этом, заполнив кучу формуляров и образцов. Новоявленный клиент Рижского коммерческого банка положил там все свои золотые деньги и полторы тысячи рублей ассигнациями. Пётр был удивлен тем, что золотые и бумажные деньги были положены на разные счета.
Завершив все свои торгово-финансовые операции, Пётр позволил себе, на конец-то, расслабиться и отужинать в приличном с виду трактире недалеко от его гостиницы.
